Книга История одного преступления. Потомок Остапа - Андрей Акулинин

После неожиданного налета авиации лагерь таджикской оппозиции, располагавшийся в приграничном с Афганистаном районе, был полностью уничтожен. Повсюду валялись изуродованные трупы и части человеческих тел. Кровь быстро застывала на скальных породах, делая их темно-бурыми.

Абдула лежал скорчившись, прижав руки животу. На бледном лице застыло удивление. Настоящая боль еще не пришла, и он лежал тихо, глядя прямо перед собой. Можно было подумать, что он просто решил отдохнуть перед ужином, если бы не кровь, сочившаяся между пальцами, которые путались удержать вываливающиеся из разорванной брюшины кишки. В воздухе еще витала пыль вперемежку с ароматными частицами авиационных бомб объемного действия. Пыль превращалась в песчинки, которые разрастались, наплывали на него, оборачиваясь в огромные валуны. Ему казалось, что он может сосчитать их все до единой, но дойти удалось лишь до пяти, а потом мысли путались, и приходилось начинать все сначала… После нескольких неудачных попыток он устало прикрыл глаза.

Ему так и не верилось, что это все случилось именно с ним. За все двенадцать лет, с того момента, как он взял в руки оружие, беда обходила его стороной. Были, конечно, небольшие раны, оставившие следы на теле, но чтобы так вот… И теперь он пытался сосчитать песчинки, почему-то думая, что это очень важно. А жизнь медленно вытекала из него на гранитное плато. С каждым ударом сердца, отдававшим тяжелым толчком в поврежденный живот, становится все труднее и труднее дышать. В глазах темнело, но помутившийся разум очередной раз заставлял считать песчинки: «Одна, две, три, четыре, пять… Нет, не так, сбился… Неужели это конец? И больше не будет ничего?… Аллаху Акбар… Одна, две, три… Как же так вышло?… Одна, две, три… Неужели это моя кровь?… Как ее много… Но почему нет боли? Только тяжесть… Тяжело там, внизу… Тяжело… Одна, две… Опять сбился… Я умираю?… Жаль… Одна… Еще одна… Слишком темно… Чья это тень?…»

Это была не тень. Над Абдуллой склонился его подчиненный, исчезнувший за сутки из расположения отряда, Левин Андрей Александрович – жуликоватый русский паренек с позывным «Душман». Он держал на изготовке надежный АКМ, прозванный в народе «веслом».

– Ну что, Абдула, не повезло тебе? – ухмыляясь, произнес он и толкнул своего командира носком армейского берца.

От толчка пришла боль, а следом за ней и страх. Взгляд «Душмана» ничего хорошего не сулил. Он походил на острый нож для ритуально-жертвенного обряда в священный месяц Рамадан.

– Помоги мне, брат, – прошептал Абдула.

– Помоги? Вот как запел! Поделом тебе! Нечего было издеваться. Где деньги?

– Деньги?!

– Да деньги, мани-мани, капуста, баксы. Читай по губам: где американские доллары?

– Шайтан! Ничего ты не получишь.

Внезапно в голове Абдулы сложился ребус. Разгадка оказалось простой, и оттого в его душе засвербело. Неожиданное исчезновение «Душмана» перед доставкой из Душанбе очередного транша на вооруженную борьбу и сегодняшний налет вражеской авиации – звенья одной цепи. Страх сменился ненавистью к этому гнусному славянину, черной глухой ненавистью, которая даже мертвого может поднять в атаку, потому что ненависть – лучшее лекарство от смерти.

Правая рука бросила бесполезное занятие – удерживать жизнь, и потянулась к кинжалу, прикрепленному ремнем к бедру. Потянулась медленно и незаметно, перед стремительным змеиным броском. А глаза взглядом удава стали гипнотизировать «Душмана». На губах застыла улыбка. В этот момент Абдула понял, что смерть все равно настигнет его, что бы он ни делал, как бы храбро ни бился, смерть рано или поздно нанесет свой завершающий удар. Но пока это не случилось, он решил сражаться, сражаться хотя бы за право умереть так, как он желал – с оружием в руках.

– Получу, Абдула, ей-богу получу, – рассмеялся Левин. Рука командира нащупала костяную рукоять ножа и незаметно освободила его от кожаных пут.

Схватка была короткой. «Душман» даже толком не понял, что произошло. Обжигающий свист клинка, душераздирающий вопль и громкий выстрел из автомата эхом прокатились по горным расщелинам. И вдруг все стихло…

Абдула бросил прощальный взгляд на белые шапки исполинов-гор, и прежде, чем глаза окутала пелена, он увидел, как с громким торжественным криком взмыла в угасающее небо огромная черная птица… Его обоюдоострый нож торчал из бедра противника, войдя в него по самую рукоять. Рука, привыкшая убивать, даже не почувствовала сопротивления человеческой плоти.

– А-а-а! – закричал Левин, хватаясь за поврежденную ногу.

Для пущей убедительности он выпустил очередь из АКМа в своего бывшего командира, однако это было лишним. Абдула и так был уже мертв.

Удостоверившись, что уже ничто ему не угрожает, молодой человек сел на соседний валун, отмотал от деревянного приклада резиновый жгут и перетянул им свою ногу выше того места, где еще торчал нож, а затем с усилием вытянул его из тела. Пригодился и индивидуальный перевязочный пакет, который он достал из нагрудного кармана летней полевой формы одежды и которым аккуратно перебинтовал рану.

Времени оставалось все меньше и меньше. По его расчетам, через 30–40 минут должен появиться отряд спецназа ГРУ Генерального штаба Российской Федерации. Так что надо было спешить в поисках злополучных денег, ради которых он задумал и практически осуществил всю эту авантюру.

Заманчивая идея обогатиться пришла сама собой, когда месяц назад он проезжал на армейском УАЗе мимо здания российского посольства в Душанбе. Такие поездки были не редкость. В республиканском центре он появлялся примерно раз в неделю, чтобы пополнить запасы продовольствия и оружия для нужд отряда. Ездил, конечно, не один, а с двумя-тремя сослуживцами, переодетыми в форму российских военнослужащих, наводнивших в то время город. Его выручала славянская внешность и артистические способности, которыми он умело пользовался, представляясь старшиной мотострелковой роты, прапорщиком Петровым. На молодого прапорщика никто особо внимания не обращал. Прапор – он и в Африке прапор. И если он находится в определенное время в определенном месте, значит, так и надо. Что-то ищет и добывает для своих бойцов, которые, как правило, шустрили рядом. А то, что их внешность отличалась от командира, так это просто объяснялось: в группе российских войск в Таджикистане служили люди многих национальностей.

План, как реализовать свою идею, созрел тут же, в УАЗе. Голова у Левина, надо признать, работала отменно, особенно в меркантильном направлении. И уже через час, сославшись на здоровую половую тягу, он оставил попутчиков в припаркованной рядом со складом машине, а сам оказался в здании посольства, где в одном из кабинетов и произошла первая встреча с сотрудником спецслужб.

Работавший под крышей секретаря посольства, полковник ГРУ Семенов Леонид Иванович, немало повидавший на своем веку, изрядно удивился предложению Левина и попытался уловить его мотив. Со слов «Душмана» выходило все складно. За предоставление возможности вылететь в Москву он готов передать информацию о транзите крупной партии героина из Афганистана в Таджикистан на участке границы, контролируемой незаконными вооруженными формированиями. Точка на разложенной топографической карте с грифом «секретно», указанная Левиным, как база боевиков, сняла все сомнения у Семенова. По оперативным данным, имеющимся в ГРУ, именно в этой местности действовал отряд узбекских наемников, воюющих на стороне оппозиции, а следовательно, узбеки и причастны к наркотрафику. К такому умозаключению и пришел полковник, однако, сославшись на некое согласование с вышестоящим командованием, от положительного решения воздержался, перенеся его на более поздний срок.