Книга Байки из роддома - Андрей Шляхов

— Вашими молитвами, — издевательски процедил кандидат в отцы. — Вот зачем ваш анестезиолог так часто давление моей жене меряет? У нее же синяки потом останутся. Или он такой тупой, что сразу забывает цифры?

«Вдох-выдох, — приказал себе Данилов. — Дышим медленно, глубоко и плавно. Прогоняем раздражение».

Раздражение и не подумало исчезать.

В темном оконном стекле отражался весь родовой зал. Не прекращая дышать, Данилов оценил обстановку и сделал еще один глубокий вдох, пытаясь усилием воли прогнать нарастающую головную боль. Не торопясь, он закончил измерять давление и, мельком взглянув в окно, резко выпрямился, одновременно шагнув назад и повернувшись вправо, словно желая передать Ирине тонометр. При этом локоть его правой руки заехал мужу пациентки в область солнечного сплетения, разумеется, совершенно случайно. Мужчина согнулся, и тут же в него впечатался в анестезиологический столик, задетый пошатнувшимся от неожиданного столкновения Даниловым. Что-то железное брякнуло и посыпалось.

Данилов надеялся, что все происходящее выглядит случайностью, а не результатом преднамеренных действий дежурного анестезиолога, который от души врезал хаму под дых и вдобавок протаранил его довольно тяжелым металлическим столиком.

Столик сбил мужчину с ног, «козел» ударился затылком об одну из опор передвижного светильника и затих. Сознания не потерял, просто сидел на полу, выпучив глаза, и то потряхивал головой, то начинал ощупывать ее обеими руками.

— Игорь! — Роженица попыталась было соскочить с кровати и броситься на помощь мужу, но Данилов и Пангина удержали ее.

Доктор Юртаева вместе с Ирой помогли мужчине встать.

— Извините, — развел руками Данилов. — Я и подумать не мог, что вы прямо у меня за спиной стоять будете.

Пострадавший промычал что-то нечленораздельное, и Ира вывела его наружу — прийти в себя подальше от жены.

— Ноги отяжелели… — сказала пациентка. — И покалывает.

— Это в порядке вещей, — успокоил ее Данилов. — Боль уменьшается?

— Да, уже можно дух перевести… А на спину можно лечь?

— Можно, с катетером ничего не случится.

— Нет, — вдруг передумала роженица. — Я лучше посижу.

Она уселась на край кровати, поболтала ногами и удовлетворенно констатировала:

— Ой, хорошо как! Потягивает, но не болит.

— Ноги чувствуете? — спросил Данилов.

— Чувствую. — Пациентка даже смогла улыбнуться. — Только тяжесть небольшая. С ним все в порядке?

Последняя фраза была обращена к Ире, вернувшейся в зал.

— Все с вашим мужем нормально, не беспокойтесь, — махнула рукой Ира. — Я его в коридоре усадила. Отдохнет немного и вернется сюда. А вы, доктор, как — не зашиблись?

— Нет — Данилов сел на стул — наблюдать за пациенткой можно и сидя.

Сидеть было очень приятно, даже голова стала меньше болеть.

«Странное дело, — подумал Данилов, — работаю в стационаре, никаких носилок, никаких пробок, никакой беготни по этажам, а устаю не меньше, чем на «скорой». Возраст, что ли, сказывается?»

— Давайте посмотрим, как там наши дела, — сказала Юртаева, натягивая перчатки.

Роженица покорно улеглась на спину и закинула ноги в чистых носочках на держатели.

Данилов взглянул на часы, висевшие над входом. До конца субботнего дежурства оставалось всего ничего — правда, это не означало, что ровно в восемь часов Данилов встанет и уйдет. Он доведет роды до конца или, если они затянутся уж очень надолго, передаст пациентку доктору Ахметгалиевой и лишь после этого сможет уйти домой.

Данилов представил себе, как Ахметгалиева на его месте «отбрила» бы хамоватого мужа пациентки, и улыбнулся.

Выбрав удобный момент, когда в зале было очень шумно, Ира подошла к Данилову, склонилась к его уху и прошептала:

— Владимир Александрович, а легкий сотряс у мужа можно считать осложнением после эпидуральной анестезии?

— Нельзя, — столь же тихо ответил Данилов. — Зачем портить статистику? Да и мозгов как таковых у него нет. Так… губчатая субстанция.

Завтрак — кусок сыра, кусок ветчины, три крекера и кофе — Данилов съел в ординаторской под телевизор: главный врач роддома выступал на одном из местных телеканалов. Сидя в студии на фоне сменяющих друг друга фотографий интерьеров роддома, главный врач неторопливо и обстоятельно рассказывала:

— Московский роддом № 9 располагает ста семью десятью пятью «взрослыми» койками, из которых сорок две приходится на отделение патологии беременных, сто — так называемых «родовых» и двадцать семь гинекологических и шесть реанимационных. «Детских» коек сто, из них двадцать две койки — в обсервационном отделении, восемь коек предназначено для недоношенных детей, а еще шесть выделено в отделение реанимации новорожденных…

«Как будто отчитывается в департаменте, — подумал Данилов. — Начальственно-бюрократическую манеру разговора ничем не вытравить».

Молодой ведущий, видимо, тоже захотел оживить беседу; дождавшись намека на паузу в речи главного врача, он спросил:

— Ксения Дмитриевна, наших зрителей, а в первую очередь — зрительниц, готовящихся стать мамами, очень интересует: какие палаты в вашем роддоме? Есть ли среди них одноместные?

— Палаты в роддоме двух— и трехместные, а в коммерческом послеродовом отделении — одноместные, с отдельным санузлом и душем. В роддоме есть четырнадцать индивидуальных родовых боксов, оборудованных на одну пациентку и ее ребенка.

— А много ли врачей дежурит по ночам и в выходные дни?

В обычной жизни главный врач отрезала бы: «Сколько надо, столько и дежурит!» — но перед камерами она ответила иначе:

— В роддоме круглосуточно дежурят три акушера-гинеколога, один неонатолог, два анестезиолога и один детский реаниматолог. Врачам помогают опытные акушерки и медицинские сестры. Персонал у нас опытный, квалифицированный…

— Я знаю, что в вашем роддоме осуществляется экстракорпоральное оплодотворение.

— Да, в гинекологическом отделении.

— А какие вообще отделения есть в роддоме? — оживился ведущий. — Вот я, например, и понятия не имею, как у вас все устроено!

«Тебе-то зачем это знать?» — удивился Данилов.

— Ну, во-первых, это приемное отделение, оно расположено на первом этаже роддома. С него все и начинается. На третьем этаже роддома — второе акушерское, или обсервационное отделение, со своим операционным блоком, родовым залом на три места, двумя родовыми боксами, малой операционной, смотровой и процедурными кабинетами.

— А что находится на втором? — сразу же спросил ведущий.

— На втором этаже роддома находятся администрация, центральное стерилизационное отделение, конференц-зал и дневной стационар. На четвертом этаже находится физиологическое родильное отделение на двадцать коек — два трехместных зала и четырнадцать боксов. Здесь проводят роды, кратковременное наблюдение за родильницами в послеродовом периоде и первичную обработку новорожденных. Также на четвертом эта же расположено анестезиолого-реанимационное отделение, при котором имеется оперблок.