Книга Радикс - Бретт Кинг

Время бежало с неумолимой быстротой. От всплеска адреналина в крови Бринстон ощутил легкое головокружение. Однако в подобные этому критические моменты он всегда умел собраться, мыслил быстро и четко, рассчитывал каждый шаг. Только в такие моменты он жил полной жизнью.

Вот он заметил на стене картину маслом. На ней изображалась сидящая женщина в одеждах цвета лаванды. Рядом с троном стоял на коленях молодой человек, впитывая каждое ее слово. Картина была исполнена в стиле неоклассицизма и разительно отличалась от исламских произведений искусства. Может, эта женщина предсказательница? Может, даже Дельфийский оракул, просвещающий Эдипа? Если так, то она вполне может быть тем самым пророком, который укажет путь к тайнику Заки. «Нет, — решил он затем, — это вряд ли». Несмотря на то что Ибн аль-Хасан[2]выдвигал в свое время предположение, что мать Иисуса Мария была своего рода провидицей, большинство исламских ученых считали, что Аллах никогда бы не выбрал женщину в пророки.

Он вздрогнул — послышались шаги. Под дверьми мелькнул свет. Потом в считывающее устройство вставили карту. Как и предсказывала Джордан Райан, местная охрана Заки проводила в последнюю минуту проверку всех помещений резиденции посла.

Бринстон метнулся в угол.

Тихий щелчок — и двери распахнулись.

Бринстон отворил крышку вертикально стоящего египетского саркофага, надеясь, что внутри он полый.

«Нет на свете лучше места, где можно спрятаться, — подумал Джон. — Сам Скуби Ду[3]гордился бы мной».

Глава 2

Аспен

17.06

Вместе с рюкзаком Бринстон втиснулся в саркофаг, стоявший в библиотеке принца Заки. Свет в помещении вспыхнул как раз перед тем, как он успел закрыть за собой крышку. Джон так и застыл внутри, не осмеливаясь даже дышать. Потом глянул в щель, шириной около дюйма, посмотреть, где охранники. И с ужасом заметил на полу красного дерева свою смарт-карту — она лежала футах в десяти от письменного стола. Должно быть, выпала из кармашка пояса. Он проклинал себя за эту промашку. На пути сюда ему пришлось вырубить охранника по имени Тариф, чтобы раздобыть эту карту. С ее помощью он надеялся выбраться отсюда незамеченным.

В тишине раздались крякающие звуки переговорного устройства одного из охранников.

— Это Аймад. В библиотеке чисто.

Бринстон выдохнул с облегчением.

Аймад уже потянулся к выключателю, потом обернулся, в последний раз взглянуть на комнату. Бринстон снова затаил дыхание, надеясь услышать, как закрывается за охранником дверь. Но ничего подобного. Он похолодел. Аймад подошел к столу. И, не выпуская из рук автомата, поднял с пола карту. Потом бросил в переговорное устройство:

— Фейсал, скажи Тарифу, я нашел его карту. Обронил в библиотеке.

— Я Тарифа не видел.

— Тогда почему его карта здесь? Ведь он никогда не патрулировал библиотеку…

С подозрением на лице охранник двинулся к письменному столу. Бринстон вытянул шею, чтобы не потерять его из вида.

— Принц Заки входит, — донесся из переговорного устройства голос Фейсала. — Спускайся к нам, Аймад.

Охранник сунул карту в карман, выключил свет и вышел из библиотеки.

Джон тут же выбрался из саркофага и бросился к тому месту, где только что стоял Аймад. Окинул взглядом письменный стол. Томик доисламской поэзии. Скульптура высотой в фут, изображающая богомола. Какие-то заметки от руки, написанные четким арабским шрифтом. Черный скорпион, вмонтированный в пресс-папье из какого-то прозрачного материала. Шесть арабских журналов, сложенных аккуратной стопкой.

Он еще раз взглянул на богомола. Присев на задние конечности из позеленевшей бронзы, тот сложил преувеличенно длинные передние лапки в молитвенном экстазе. И тут агента осенило. Он вспомнил, что слово «богомол», по-латыни mantis, происходит от древнегреческого «пророк». В некоторых арабских культурах существовало поверье, будто бы богомол начинает отбивать поклоны и молиться, когда смотрит на Мекку. Джон улыбнулся. С помощью Аймада ему удалось найти пророка. Теперь надо понять, как тот может привести к тайнику.

Джои схватил со стола скульптуру и заметил, что передние конечности у богомола подвижны. Он раздвинул их, треугольная головка статуи повернулась. Вещица повторяла движения настоящего богомола — единственного насекомого, способного смотреть через плечо. Теперь жутковатый взгляд был устремлен на террариум. И тут вдруг емкость с шорохом сдвинулась на три фута вправо. Скорпионы как ни в чем не бывало продолжали ползать по камням. Кончики ядовитых хвостов, задранных вверх, трепетали в воздухе. За террариумом открылась металлическая дверца.

Ну, вот, уже кое-что.

Джон поспешил к дверце. Запиралась она с помощью кодового замка, рядом в стену был вмонтирован дисплей с цифрами, как на телефоне. Бринстон достал из рюкзака считывающее устройство, приложил к дисплею.

— Давай, Джордан, поколдуй, — шепнул он в микрофон. — Но только быстро.

— Уже начала, — промурлыкала она в ответ. — Сейчас обхожу защиту от взлома.

Бринстон покосился на входную дверь. За ней наверняка кишели охранники. Принц Заки может войти в библиотеку в любой момент: это второе из его любимых мест в доме.

— Ну, что там у тебя, Джордан? — нетерпеливо спросил он.

— Прогоняю алгоритм. Сужаю круг поиска.

— Быстрее!

Тень промелькнула в коридоре, заслонила свет, сочившийся из-под двери.

— Проверь монитор, — сказала она. — Дай знать, если сработает.

На небольшом экране возникли цифры. Он набрал восьмизначное число ПИН-кода. Замок на металлической дверце щелкнул. Джон отворил ее и быстро прошмыгнул в помещение. Оглянулся, надавил на красную кнопку. Террариум сдвинулся, с шорохом заняв прежнее место.

— Я в тайнике. Начинаем второй этап операции «Затмение».

— Удачи тебе!

— Спасибо за помощь. Конец связи.

На каменной стене арабскими буквами было вырезано имя тайника: «Ассамблея мертвых». В шестиугольном помещении стояли тридцать саркофагов из мрамора со стеклянными дверцами, к каждому крепились датчики влажности, имелась и подсветка. В каждом саркофаге — по мумии, они охраняли помещение, точно испытанная в боях стража. Многие экспонаты этой коллекции были украдены из музеев и незаконно ввезены в США.

Бринстон переходил от одной мумии к другой, дивясь тому, как прекрасно они сохранились. Некоторые посерели и казались тонкими и хрупкими, словно бумага; личики маленькие, сморщенные. Другие выглядели почти как живые, их взгляды были полны безмятежности. В детстве Бринстон насмотрелся фильмов о загадках пирамид и мумиях. Борис Карлофф и Кристофер Ли в роли забинтованных чудовищ нагнали на него страху, но одновременно пробудили интерес к археологии и палеопатологии.