Книга Тайны прошлого - Джулия Хиберлин

— Это рекреационная зона, — согласился Вэйд. — Но люди за нее больше не платят и уж точно не выложат такую сумму.

Мы никогда не продали бы эту землю. Я уставилась на него тяжелым взглядом. Он намеренно не хотел меня понимать. А я не хотела понимать его.

Тоска по папе лилась из нас обоих и впитывалась в щели пола, как когда-то в них впитывалась чья-то кровь.

Я знала, что Вэйд рыбачит по субботам со своим двадцатипятилетним сыном-аутистом, ни разу не нарушив единожды данного обещания. Знала, что ковбойские сапоги Вэйда сделаны на заказ у Лэдди, контора которого дальше по улице, и заказ этот сделан из-за хромоты, о которой он никогда не говорит. Невзирая на свою хромоту, он настаивал на том, чтобы вынести нашу мать из дома, когда она покидала его навсегда, обвиснув тряпичной куклой на чужих руках.

Он, по большому счету, был хорошим парнем, умным мужчиной. Я знала это. Просто он мне не нравился.

— Убирайся, — сказала я, потому что не хотела показывать ему своих слез.

— Да, мадам. Позвони, когда я тебе понадоблюсь. Это случится скорее, чем ты думаешь. — Он жестом обвел деревянные шкафы вдоль стен, собравшуюся на столе почту, компьютер, с которым я еще не разобралась… И сердце у меня оборвалось, потому что я знала: он мне действительно понадобится.

Взявшись за дверную ручку, Вэйд обернулся.

— Томми, ты чертовски неграмотно подходишь к делу. Но, должен сказать, я рад видеть в тебе огонек. Я уж думал, тот ростбиф навсегда вытоптал из тебя твой знаменитый характер. — Его лицо смягчилось. — Я слышал, что ты до сих пор крута в седле. Может, нам стоит как-нибудь вместе проехаться и все утрясти?

Он тихо прикрыл за собой дверь.

Мой взгляд заскользил по стенам, слезы размывали очертания ковбоев, шлюх и картежников на исторических фото, которые папа извлекал по одному из пыльных шкатулок и антикварных магазинов.

Взгляд задержался на изображении Этты Плейс, прекрасной и непостижимой девушки Сандэнса Кида. Фотография висела на почетном месте над дверью, это было любимое папино фото, подарок от мамы на Рождество, вынутый из сверкающей серебряной шкатулки.

Длинные темные волосы собраны кверху, серые глаза, стройное грациозное тело. Этта не выглядела ни жестокой, ни дикой, но все клялись, что именно такой она и была.

Почему никто не знал ее настоящего имени? Действительно ли она была проституткой, когда познакомилась с Сандэнсом Кидом? И куда она исчезла? Как можно прожить жизнь без начала и без конца?

В детстве я часто сидела на твердом полу перед этой фотографией, скрестив ноги, задрав голову и страстно желая, чтобы Этта заговорила, поведала мне свои тайны, но однажды папа взглянул на меня поверх своего стола и сказал:

— Она загадка, милая. Одна сплошная проклятая загадка.

Глава 3

Через пять минут после ухода Вэйда я перевернула страницу своей жизни, позволив смелой, но глупой героине рвануть вперед.

Интересно, что означает моя привычка говорить о себе в третьем лице и использовать слова вроде «смелая»? Мои коллеги предложили бы четкий термин «склонная к дизассоциации». Сэди бы добавила: «не идущая на контакт».

Розалина Марчетти может оказаться аферисткой, сказала я себе. Или сталкером с навязчивой идеей. Эмоционально неуравновешенной. Опасной.

Но я должна узнать.

Мои пальцы застучали по клавиатуре папиного компьютера, внезапно ожив после недели парализующей нерешительности. Потребовалось всего тринадцать минут на то, чтобы найти правильную Розалину Марчетти в архивах «Чикаго Трибьюн». И когда я говорю «правильную», на самом деле я имею в виду совсем — совершенно — неправильную.

Розалина Марчетти, в девичестве Рози Лопез, во времена стриптиз-карьеры именующаяся куда более поэтично — Алая Роза, 27 января 1980 года вышла замуж за чикагского гангстера Энтони Марчетти. Месяц спустя Марчетти предстал перед судом и получил пожизненное заключение по обвинению в шести убийствах, растратах и взяточничестве. Наказание казалось слишком легким. Место Энтони Марчетти было только в аду. Он жестоко расправился с агентом ФБР, его женой, тремя детьми и агентом, который охранял их на конспиративной квартире. Но суд оставил ему шанс на досрочное освобождение.

Марчетти холодно смотрел на меня со свадебной фотографии: смуглый харизматичный тип. Он выглядел так, словно ему в равной степени комфортно было бы отправиться в оперу и мелко нарубить очередной труп у себя в кладовой. Невесты обычно сияют звездами на таких фотографиях, но эта новобрачная, Роза, смущенно пряталась от объектива, скрывая лицо в тени. И просто смешно было думать, что кто-то из этих людей может иметь ко мне хоть какое-то отношение.

Их мелодрама на этом не закончилась. Еще пару минут поиска — и история Розалины подтвердилась. Через шесть месяцев после свадьбы она родила малышку, которой очень не повезло. Не повезло, потому что девочку похитили на третий день после ее первого дня рождения. У меня заболел живот, но я продолжала читать один из «горячих» сайтов о настоящих преступлениях, статистика которого высветила мне сто тридцать шесть тысяч посещений. Через несколько дней похититель прислал Розалине палец ее дочери. Я посмотрела на свои руки, убеждаясь, что все пальцы на месте. Почему Розалина не спросила о пальце в своем письме?

Деталей почти не было. Мне снова пришлось справляться с нервной дрожью, когда я выяснила, что имя девочки — Адриана Роза Марчетти — все еще в списке активного поиска ФБР. Ее так и не нашли.

Алая Роза теперь жила за высокой оградой на пышной вилле в итальянском стиле, на северном берегу Чикаго. Энтони Марчетти все еще сидел в тюрьме. Она с ним так и не развелась. Согласно сообщениям в разных колонках общественных новостей, Роза была щедрым благотворителем в делах, касающихся СПИДа, пропавших без вести и библиотек.

Но я смогла отыскать только ее имя. За исключением свадебного фото, ее снимков нигде не было.

Глаза слегка жгло. Я уже больше двух недель не могла проспать более четырех часов — с тех пор, как звонок Сэди за пару часов до рассвета сообщил мне о смерти папы.

Нужно было идти. Это будет первая ночь, которую я проведу на ранчо, а не у Сэди, и там не будет простыней и еды в холодильнике, не считая «Миллер Лайт» и колы, приобретенной для папиных друзей, которые иногда заезжали на ранчо поохотиться. Папа шесть месяцев назад попросил нашу экономку закрыть дом и с тех пор работал только здесь, здесь принимал душ, здесь же и спал, если только дела не уводили его в Ворсингтон.

До дома было минимум сорок пять минут езды. Возможно, сегодня лучше заночевать тут.

За окнами западной стены я видела лишь чернильную темноту, скрывавшую даже кирпичную стену соседнего здания, до которой можно было дотянуться рукой из окна. Другие офисы в папином здании — страховое агентство, кабинет ортодонта, адвокатская контора — опустели уже в шесть вечера, так что я осталась наедине с призраками. Щелкнул кондиционер, и мое сердце слегка подпрыгнуло.