Книга Совсем другая история - Вера и Марина Воробей

– Так я и предполагал, – протянул Сабанеев задумчиво. – Дело в том, что на твоего Игоря роковым образом повлиял сильнейший стресс. Ну а какой такой стресс может приключиться с молодым человеком из благополучной семьи? Чтобы так подействовать на организм, нужны длительные и сильные переживания. Понимаешь? Его родители ничего внятного сказать не сумели, хотя я первым делом поинтересовался о душевных травмах их сына.

– Так они сами не в курсе были, – вставила Галина взволнованно. – Игорь им только сейчас про меня сказал, ну, чтобы я пришла…

Ее лицо внезапно сморщилось, и она поднесла руки к глазам, хотя в ее планы не входило разрыдаться прямо в кабинете врача. Однако слезы упорно рвались наружу.

Боже мой! Значит, это все из-за нее? Из-за нее Игорь сейчас лежит прикованным к этому ужасному аппарату? Из-за ее идиотской принципиальности, неумения прощать чужие слабости? Ведь три месяца назад она бесповоротно перечеркнула все, связанное не только с Игорем, но и с Валентином – ее самым надежным, самым настоящим другом! Галина в ужасе смотрела на доктора во все глаза. Ну да, Игорь, в сущности, предал ее, испугавшись ответственности за ребенка, а Валентин мужественно предложил ей взять все трудности, связанные с появлением младенца, на себя. Тогда, три месяца назад, после той единственной, странной для них обоих ночи, Галине почудилось, что она беременна. К счастью, это оказалось ложной тревогой, но зато непростая ситуация выявила, кто есть кто: эгоизм и малодушие Игоря и самоотверженность и настоящий мужской характер Валентина.

А ведь Галина познакомилась с Валентином совершенно случайно, и никакого касательства к ней и ее проблемам парень не имел. И тем не менее предложил ей помощь, не задумываясь! Но она испортила отношения и с ним, и неподдельное раскаяние своего возлюбленного не приняла. Сейчас ей было совершенно ясно, что именно она виновата в том, что случилось с Игорем. Значит, он переживал не по-детски, значит, все это время ему было чрезвычайно плохо… А Галина наивно надеялась, что он позабыл ее и она сама тоже его забыла. Но оказывается, никто никого и не думал забывать… Только цена их ошибок, вернее, ее собственного дурацкого поведения слишком высока. Неоправданно высока.

– Простите… – глухо проговорила Галина, неимоверным усилием воли справляясь со слезами, – это я виновата во всем… Но я же не знала, не подозревала, что с ним может быть вот так… серьезно. Валерьян Миро… доктор, что же делать, а?

– Ну, во-первых, взять себя в руки и не разводить сырость. Это самое последнее дело и абсолютно бесполезное. Во-вторых, ничего нового, кроме того, что я советовал его отцу, не скажу. Нужна донорская почка, и поскорее. Через три дня, максимум через пять, я должен буду отключить твоего Игоря от диализа.

– От чего? – не поняла Галина, ее мысли разбегались в разные стороны.

– Так аппарат называется, который больных поддерживает, гемодиализ, – терпеливо пояснил Сабанеев.

– Скажите, а я вот по телевизору видела передачу, там людей показывали, ну, таких, как Игорь, так они говорили, что на искусственной почке кто год, кто два года находятся. Почему же вы Игоря хотите отключить от этого… диализа, ведь он всего две недели лежит? – спросила Галина.

– Хороший вопрос. Но… пойми одну простую вещь. – Сабанеев с досадой взъерошил свои густые, чуть седоватые волосы. – То передача, а это реальность. Диализ вовсе не такой безопасный аппарат, каким его представляют тележурналисты. Он предполагает множество осложнений, о которых не принято распространяться. Я мог бы тебе прочесть целую лекцию на эту тему, но к чему? Можешь мне просто поверить на слово. Ну сама подумай, нужны ли твоему Игорю проблемы с сердцем и сосудами, анемия, то есть нехватка железа, белковое голодание? Да, безусловно, диализ – это мощная поддержка для подавляющего большинства пациентов. Но… твоему парню он, как бы это выразиться, не совсем подходит, что ли. Понимаешь, у него какая-то несовместимость с организмом происходит. К сожалению, так бывает. Правда, довольно редко, но… это именно тот случай.

Сабанеев грустно рассматривал сидящую напротив него Галину. В его усталых глазах таились сочувствие и скорбь.

«Он так смотрит, будто Игорь уже…» – разозлилась про себя Галина, одновременно понимая, что у доктора имеются все основания для печали.

– Его организм и так ослаблен недавней операцией на позвоночнике, – тем временем продолжил Сабанеев. – Собственно, его теперешнее состояние есть результат последствий операции плюс стресс.

– Но ведь операция прошла успешно, – прошептала Галина. – Просто почки у Игоря самое уязвимое место, еще с детства, мне Лев Николаевич говорил…

Галина понимала, что она произносит бессмысленные слова, лишенные всякой целесообразности. Она почти физически ощущала свое бессилие перед бедой, свалившейся на ее любимого, а значит, и на нее. Чувство неизгладимой вины перед Игорем тяжело ворочалось внутри нее, давило на сердце, на каждую клеточку души, если душа состоит из клеток.

Снегирева познакомилась с ним не в самый безоблачный период его жизни – инвалидная коляска ограничивала его жизнь в пространстве четырьмя стенами. Парень не мог ходить после автокатастрофы. Но в то время Галина хорошо знала, что ей нужно сделать, чтобы Игорь вернулся к нормальной жизни. Она была полна сил и энергии, и у нее получилось практически невозможное. Она выиграла поэтический конкурс, а премию, полученную за первое место, отдала за операцию Игоря. И вот теперь своими руками разрушить все то, что с таким трудом создано, на что потрачено столько сил, эмоций, любви, наконец!

И что она должна сделать сейчас? Где раздобыть огромную сумму, где искать знакомых? Да и кого? У них с мамой точно нет приятелей в медицинских кругах…

Сабанеев поднялся со своего места, и Галина поняла, что аудиенция окончена.

– Доктор, а вы… не поможете с донорской почкой? Как вообще это делается? – Девушка умоляюще смотрела на врача.

– Теоретически почку может дать любой человек, и не обязательно родственник. Но на самом деле это не так просто, как кажется. Существует множество препятствий и противопоказаний. Мы, естественно, уже взяли анализы крови у родителей Игоря, и оказалось, что их почки не подходят, вот так вот. – Сабанеев вздохнул. – Так что это процесс длительный и скрупулезный.

– А я? У меня возьмите… Вдруг моя подойдет? Пожалуйста, я вас умоляю! – Галина в страшном волнении схватила доктора за руку. – Моя почка подойдет, я уверена! Пойдемте прямо сейчас, где тут у вас кровь сдают?

Сабанеев невесело усмехнулся и мягко отстранил девушку.

– Тебе сколько лет? – спросил он, открывая дверь в коридор.

– Скоро семнадцать будет… Да вы не сомневайтесь, я здоровая, я и в детстве редко болела, и почки у меня нормально работают! – воскликнула Галина воодушевленно, с мольбой глядя на врача.

– Ну вот, еще и семнадцати нет… – пробормотал доктор, проигнорировав остальные откровения Снегиревой. – Я не имею права делать тебе анализы на совместимость и тем более, брать у тебя почку, даже если она вдруг идеально подойдет. Понимаешь? Ты, милая моя, несовершеннолетняя, и для всей этой процедуры обязательно согласие твоих родителей. Это ясно? – Сабанеев покачал головой. – И я совсем не уверен, что они будут в восторге от твоего решения. Ты согласна?