Книга Загробные миры - Скотт Вестерфельд

Дарси уставилась на заклеенный контракт. Не исключено, что он порвался потому, что она слишком сильно хотела его получить. Наверное, рука всегда будет подводить ее в последнюю минуту, уничтожая самое желанное. Однако и в поврежденном виде контракт казался ей чем-то прекрасным. На первой странице ей, Дарси Патель, давалось определение – «Автор». Наконец-то она вплотную приблизилась к осуществлению своей мечты.

– Я бы предпочла стать писательницей, а не первокурсницей, – ответила Дарси.

– Тогда тебе придется признаться во всем старшим Пателям… но только после того, как бумаги упорхнут в почтовый ящик.

Дарси посмотрела на конверт с обратным адресом и задумалась: снабжает ли агентство «Андербридж» марками всех своих клиентов или только неоперившихся авторов-подростков. Зато теперь отправить обратно контракт было проще простого, требовалось лишь выйти на улицу и завернуть за угол, а это, конечно, гораздо легче, чем противостоять Нише. Ведь если у младшей сестры появилась идея, она точно не отвяжется.

– Ладно, за ужином, – буркнула Дарси, взяла свою любимую ручку и подписалась четыре раза.

– Народ, мне нужно вам кое-что сообщить, – начала она, – но вы не расстраивайтесь.

Сидящие за столом – кстати, включая Нишу, – сразу как-то напряглись. Их лица незамедлительно приняли странное выражение, которое заставило Дарси задуматься о последствиях своей необдуманной речи. Отец замер с куском во рту, а Анника Патель изумленно округлила глаза.

Они ужинали остатками купленной прошлым вечером еды «навынос»: жареным красным перцем и нутом[6]с тамариндом – все это плавало в смеси специй гарам-масала и стояло прямо в пластиковых контейнерах. Не самое удачное обрамление для важного сообщения.

– В общем, я хочу отложить колледж на год.

– Что? – спросила мать. – С какой стати?

– У меня есть обязательства. – Когда Дарси мысленно репетировала, эта строчка звучала лучше. – Нужно отредактировать мой первый роман и написать продолжение.

– Но… – Мать запнулась, и старшие Патели перекинулись встревоженными взглядами.

– Но ты ведь не будешь вечно работать над книгой, – произнес отец. – Ты настрочила свой роман за месяц, верно? И он не помешал твоим занятиям.

– Меня это чуть не убило! – воскликнула Дарси.

В ноябре она временами боялась идти домой, так как знала, что, помимо домашней работы, эссе для поступления в колледж и подготовки к отборочному тесту, ее ждут две тысячи слов романа. – Кроме того, я написала за месяц не книгу, а просто черновик.

Родители удивленно воззрились на нее.

– Не бывает хорошо написанных произведений, существуют только хорошо отредактированные, – процитировала Дарси, не совсем уверенная в том, кому принадлежит данная фраза. – Все говорят, что здесь кроется самая большая сложность. Мне надо превратить черновик в настоящий роман. Согласно условиям контракта, я должна сдать окончательный вариант до конца сентября. Это целых четыре месяца, и наверняка в издательстве считают правку очень важным делом.

– Уверена, так оно и есть. Но ведь в сентябре начинается учеба в колледже, – возразила Анника Патель и просияла. – Поэтому никаких конфликтов у нас не намечается, согласна?

– Да, – вздохнула Дарси. – Но когда я закончу книгу, мне придется написать продолжение, а затем править и его. А еще мой агент говорит, что надо начинать себя рекламировать!

Ниша вскинула руки, беззвучно показывая на пальцах, что Дарси употребила слова «мой агент» уже в девятый раз.

– Дарси, мы всегда поддерживали твое желание творить, – заявил отец. – Но разве главная причина, по которой ты написала роман, заключается не в том, чтобы приложить текст к заявлению для поступления в колледж?

– Нет! – крикнула Дарси. – С чего ты взял?

Анника Патель сложила ладони вместе, будто взмолившись о тишине. Когда матери удалось добиться всеобщего внимания, ее лицо смягчилось, и вместо неизбывного страдания на нем появилась лукавая улыбка.

– А это все из-за того, что ты боишься покидать дом? Да, Огайо кажется очень далеким, но ты можешь звонить нам в любое время.

– Ох, – поморщилась Дарси, осознавая, что сообщила еще не все. – Здесь я не останусь. Я переезжаю в Нью-Йорк.

Повисла гробовая тишина, в которой Дарси не слышала ничего, кроме жующей самосу[7]Ниши. Хоть бы сестра попыталась выглядеть не такой довольной!

– Как в Нью-Йорк? – наконец, выдавила мать.

– Я хочу быть писательницей, а именно в Нью-Йорке издают книги.

Анника Патель медленно, с досадой произнесла:

– Дарси, ты не дала нам прочитать свою книгу, а теперь отказываешься от престижного колледжа ради… мечты!

– Нет, мама, я только на время откладываю, – парировала Дарси. – Я потрачу год на изучение издательского дела и познаю его изнутри! Вы хоть представляете, как это будет смотреться в анкете для колледжа?

Она помотала головой.

– Поймите же, кроме того, мне не придется снова подавать документы в колледж, потому что я беру лишь отсрочку.

Теперь ее голос виновато задрожал. Согласно справочнику для студентов Оберлина, отсрочка разрешалась лишь в случае «исключительных обстоятельств», а вот что считать «исключительным», определяла администрация колледжа. Дарси могли сказать «нет», и тогда пришлось бы начинать все заново.

Но контракт и обязательство написать роман – вполне исключительный случай, не так ли?

– Даже не знаю, Дарси, – пробормотал отец, – сперва ты не подала документы в несколько индийских университетов, а теперь…

– Мне никогда не попасть в Индии в хорошее учебное заведение! Саган же не смог, а он – математический гений! – Дарси повернулась к матери в поисках одобрения: та все-таки любит читать всякие романы. – Вы сами твердили, что это потрясающе, когда права на мою книгу купили.

– Конечно, Дарси, это замечательно, – сказала Анника Патель, – хоть ты и не разрешаешь нам ее почитать.

– Дождитесь, пока я ее отредактирую.

– Решать тебе, – подытожила мать. – Но не стоит думать, будто каждый твой роман заработает такую же кучу денег. Ты должна смотреть на мир трезво. Ты никогда не жила одна, не оплачивала собственные счета и не готовила себе пищу…

Дарси молчала, чувствуя, что в глазах начинает щипать и в горле пересохло. Ниша была права. Теперь, когда она призналась родителям, ее мечта стала реальной – слишком реальной, чтобы Дарси могла ее потерять.