Книга Химическая свадьба - Гордон Далквист

В ту ночь сон был крепче, и она проснулась через пять часов, а не через три. Застонав, Селеста резко перевернулась на живот и зарылась лицом в подушку, руки были под животом и пальцы беспокойно двигались. В этот раз ей было проще защититься от чужих воспоминаний, благоухающий сераль, исповедь в церкви, повозка на тряской дороге – все отступало под мощным напором воспоминаний о Чане. Когда она снова распростерлась на простыне и подушка стала влажной от горячего дыхания, мисс Темпл начала всхлипывать. Она вытерла нос о край подушки. Еще час беспокойной полудремы. Потом девушка встала, отбросив волосы с опухших глаз.

Она все еще сидела в ночной рубашке за письменным столом, когда через несколько часов в спальню вошла Мари с коробкой, перевязанной лентой.

– Прислали снизу, мисс, и как раз вовремя…

Повинуясь кивку Селесты, служанка поставила коробку на кровать, раскрыла ее и достала новую пару коротких сапожек из темно-зеленой кожи. Прежняя пара переместилась в шкаф, растрескавшаяся, изношенная, пережившая с ней бесчисленные опасности. Она приподняла ночную рубашку, пока Мари зашнуровывала сапожки. Мисс Темпл согнула в подъеме одну ступню, затем другую и почувствовала давление твердой неразношенной кожи. Она наклонилась к подушке и перевернула ее – под ней лежал нож. С приятной легкостью он скользнул в тонкие ножны, которые сапожник вшил по ее настоянию, хотя и неохотно, внутрь голенища правого сапожка. Она опустила рубашку и заметила на лице служанки тревогу.

– Встань-ка, Мари, – приказала она. – Сначала подай мне чай, потом узнай, какие у них есть свежие фрукты.

Мистер Пфафф прислал в «Бонифаций» еще четверых, чтобы мисс Темпл их оценила – в прошлом солдаты колониальных войск, эти безработные мужчины привыкли выполнять приказы и не боялись драки. Пока они стояли, выстроившись в ряд и возвышаясь над ней, мисс Темпл представила, как графиня одарила бы каждого из них самой нежной улыбкой, чтобы укрепить их купленную преданность. Мисс Темпл вовсе не была дурнушкой: пусть лицо ее и было простовато, зато она прекрасно сложена и у нее красивые белые зубы. Но ей не хотелось пробуждать желание у этих мужчин. Она просто вручила им деньги, холодно взглянув на них своими серыми глазами, когда они брали монеты.

С болью Селеста вспомнила о договоре с доктором и кардиналом. Но сейчас она не хотела обременять себя: ее сердце могло еще вынести работников, но не союзников. Для Пфаффа и его людей она служила источником денег. У них могло сложиться не очень-то высокое мнение о ней, а поскольку легким способом переубедить их девушка не располагала, то старалась презирать в ответ.

Три новичка были посланы в город собирать новости: мистер Рэмпер – на завод в Парчфелдте, мистер Джексон – в Тарр-Манор (там находился карьер, где заговорщики добывали редкую синюю глину), а мистер Ропп – в Харшморт-хаус. Четвертый, мистер Брайн, выглядел респектабельнее остальных. Его, в прошлом капрала Одиннадцатого стрелкового полка, мисс Темпл оставила в своем распоряжении в отеле «Бонифаций». Она приказала ему никогда не входить в ее личные комнаты, кроме тех случаев, когда сама об этом попросит, и не пытаться ухаживать за Мари, даже если служанка даст для этого повод.

Мистер Пфафф и сам собрал много важной информации. Графиня не вернулась в «Сент-Ройял». Вдова Гарольда Граббе все еще жила в их доме, как и мать Роджера Баскомба, оставшаяся теперь одна в доме сына. В особняках Леврета и Аспича не было никого, кроме слуг. В комнаты Ксонка никто не заходил. Из всех адресов в списке мисс Темпл только один дал какой-то результат. Несколько свидетелей подтвердили, что Чарльз и Рональд Траппинг были доставлены домой двумя драгунами в мундирах.

Когда Пфафф сел, Селеста передала ему еще одну страницу из своей стопки документов.

– Дом графа в Плам-Корт. Он кажется покинутым, но в саду позади дома есть оранжерея, где он работал. Кроме того, есть еще смотритель галереи, где выставлялись картины графа. И Королевский институт. Если Вандаарифф жив. – Она вздохнула. – Как же так: самый богатый человек на всех трех континентах умер, и ни слова?

– Теперь уже скоро. – Пфафф хихикнул. – Как только мистер Ропп вернется из Харшморта.

– Королевский институт, – продолжила мисс Темпл. – После того как все лаборатории графа были разрушены, он может искать другое место. Кроме того, ему понадобится оборудование и сырье, чтобы все воссоздать, причем в таких количествах, что он может выдать себя.

– Отличная ловушка.

– Так и есть, – согласилась она.

Пфафф с улыбкой встал и позвал мистера Брайна, который все это время сидел с бесстрастным выражением лица на высоком табурете.

– Охраняете госпожу, не так ли, Брайн?

Мисс Темпл с отвращением заметила, как мистер Брайн покраснел.

Череда дел утомила ее, и это было хорошо, потому что помогало забыть о горе. По ночам она хранила верность Чаню, но днем было столько впечатлений, что Селеста теряла его. Она боролась, стараясь преодолеть разрыв между ними.

Мистер Ропп не вернулся. Пфафф предположил, что он мог найти где-то лучшую работу или запил, получив задаток. Когда мистер Джексон представил отчет из Тарр-Манора (в доме живет кузина Роджера Баскомба и ее маленький сын, карьер пуст и не охраняется), Пфафф послал его по настоянию мисс Темпл по следам Роппа в Харшморт. Но на этот раз его проинструктировали подойти к особняку Роберта Вандаариффа осторожно и скрытно через дюны.

Чем дольше она ждала, тем больше «Бонифаций» казался ей тюрьмой. Мисс Темпл терзали сомнения, и у нее пока не сложился четкий план мести. Усилия девушки были направлены против Роберта Вандаариффа: как владелец синего стекла, он представлял собой основную угрозу.

Тем не менее графиня была главным врагом мисс Темпл – ее немезидой, ускользнувшей от мести. Эта женщина сбежала из Парчфелдта со стеклянной книгой, содержавшей воспоминания графа. Она также захватила юную Франческу Траппинг. Девочка, наследница оружейных активов Ксонка, была для графини мощным рычагом давления на Вандаариффа. Мисс Темпл обещала Франческе безопасность и не смогла сдержать свое обещание. Вдруг и теперь она потерпит неудачу?

Мисс Темпл вышла из подвалов «Бонифация», ее руки, обтянутые кожаными перчатками, пахли порохом. Она поднялась в свои апартаменты по черной, а не парадной лестнице как раз вовремя, чтобы подслушать разговор спешивших к ней мистера Пфаффа с мистером Рэмпером, вернувшимся из Парчфелдта.

– Скажи-ка, – шептал Пфафф. – Ты точно уверен, что это он был там, а не какой-нибудь бездельник, сошедший с поезда?

Рэмпер, будучи выше собеседника сантиметров на пятнадцать, остановился и, склонившись, приблизил почти вплотную к нему свое лицо. Тот даже не шелохнулся.

– Он был в коричневом пальто, – проворчал Рэмпер, – выглядел так, будто хлебнул нелегкой жизни, но это был не браконьер, плотник или фермер. Он следил за воротами.

– Откуда ты знаешь, что это не какой-нибудь цыган, вынюхивающий, чем бы поживиться?

– С какой стати цыган пошел бы за мной через лес? Или приехал на том же поезде?