Книга Ордер на смерть - Алексей Грачев

— Все хорошо! — Андрей вдруг достал откуда-то сзади «дипломат» и, щелкнув замками, вынул оттуда непрозрачную бутылку водки «Финляндия». И еще — пластиковый стакан, но — один.

— А ты чего, не будешь? — удивился Виноградов.

— Да не могу я, — сделал гримасу низенький, — работы невпроворот! Нам еще к нескольким старичкам надо поспеть.

Старик взял протянутый ему белый стаканчик, и Андрей ловким движением налил ему граммов сто — сто пятьдесят. Потом он хлопнул себя по лбу — мол, как же я забыл! — и снова открыл «дипломат». На этот раз для того, чтобы достать из него большую бутылку газировки — надо полагать, для запивки. Открыл ее и набулькал в другой стаканчик — вода зашипела и запенилась.

— Ну давай, батя, за славный праздник! — подбодрил он Виноградова.

Тот одним махом выплеснул себе в рот водку, сморщился, чуть не подавившись, а потом жадно выпил газированную воду. Андрей протянул ему пачку сигарет и чиркнул зажигалкой.

— Ох, что-то не очень пошла, — сконфузился старик и взял сигарету. Рассмотрел ее, близко поднеся к глазам, уважительно прошептал: «Прима-люкс»? Неужто наши делают такие? Не пробовал». Прикурил, с удовольствием выпустил дым из ноздрей — и машина тронулась с места.

Андрей тоже закурил и опять заговорил с Николаем Тарасовичем:

— Ну как, батя, отмечать собираешься такой день? Один или друзей позовешь? Сейчас-то никого у тебя дома нету?

— Как? — Старик вертел в руках пластиковые стаканчики, не зная, куда их деть. — Ну как… Ежели друг мой военный объявился, то с ним. Да чего-то он запропал. С соседями посидим скорее всего. Вот что, ребята! Есть такое предложение — может быть, не побрезгуете присоединиться к нам? Мы бы из офиса заехали сюда, а потом, если я Кольку не встречу, сразу — ко мне домой? Этого… Чего это я?.. Что-то мысли путаются… Ах да! Расскажу про войну как участник… А, того-этого…

Старик почувствовал себя как-то нехорошо — ему вдруг стало трудно связно излагать свои мысли. Сонливость неожиданно навалилась… Он тряхнул головой, пытаясь сосредоточиться, но перед глазами поплыли какие-то круги, веки стали тяжелеть, словно наливаясь свинцом. Виноградов пробормотал:

— Ох, ребятки… Что-то мне не по себе… Эх, годы, годы…

— Не по себе? — оживился Андрей и зачем-то стал снова наливать Николаю Тарасовичу водки в стаканчик. — А мы вот так сделаем… Как там в военных фильмах говорится? «Русские после первой не закусывают»? Щас в офис приедем, там стол накрыт уже, чтоб вас, старичков, уважить… Да… А пока предлагаю тост за Родину! Отказываться нельзя, батя. Э-э, ты сигарету не вырони! Еще пожар тут устроишь…

Виноградов мутными глазами посмотрел на парня — дурнота и сонливость не отступали, а только усиливались. Он действительно чуть не выронил из рук, ставших непослушными, зажженную сигарету. Машинально взял водку, протянутую ему Андреем, еще раз затянулся сигаретой, выпустив дым в приоткрытое окно, за которым мелькали нарядные люди и украшенные к празднику улицы столицы. Но Андрей взял у него из пальцев недокуренную сигарету и выбросил ее в окно — а вместо нее вручил Виноградову второй стаканчик, с газировкой. Стал подбадривать ветерана:

— Давай, батя, пей, не робей! Первая плохо пошла — вторая точно лучше пойдет. А, как думаешь? Щас тебе хорошо будет…

Видя, что старик тупо смотрит на стаканы и уже почти отключился, Андрей нервно покачал головой и практически силой заставил Виноградова выпить снова. Тот выпил и стал клевать носом в такт движению то лихо несущейся вперед, то тормозящей перед светофорами машины. Андрей заглянул ему в лицо и спросил:

— Чего, батя, повело? Ага, ясно… Так ты нам так и не сказал — у тебя дома есть кто, кроме тебя? Или нет никого?

— Угу... — промычал старик, уронив руки себе на колени.

— Чего «угу»? — передразнил его Андрей. — Есть кто?

— Ни-ни… — силился выговорить старик. — Ни-никого… — И отключился, уснул, провалился в забытье.

Андрей поводил ладонью у него перед закрытыми глазами. Виноградов даже не вздрогнул — никакой реакции.

— Ну что — готов герой? — ухмыльнулся жирный гигант за рулем, поворачивая голову к Андрею. Машина стояла на перекрестке, на светофоре горел красный свет.

Андрей кивнул:

— Оно и понятно… Короче, давай, Угрюмый, гони сам знаешь куда. Все, что надо, мы вроде успели выяснить, а там разберемся, что с этим перцем дальше делать. — И фальшиво запел: —…Порохом пропах… Со слезами на глазах. День Победы! День Победы! Ля-ля-ля… Не тормози, уже зеленый горит…

Машина вылетела на Садовое кольцо, потом толстяк, которого на самом деле звали Борисом (но вообще-то все называли его просто Угрюмым), резко повернул руль вправо. «БМВ» помчался по длинному, освещенному изнутри электрическим светом туннелю. Потом Угрюмый вновь повернул руль, обгоняя тарахтящий впереди «Москвич», и злобно прошипел в адрес его водителя:

— У, мать его! Чайник… Не умеешь ездить — не лезь на шоссе, козел!..

Мельком глянув в зеркальце над головой, Угрюмый увидел, что Андрей уже деловито обшаривает заснувшего старика. И недовольно пробурчал своему дружку (которого, кстати, звали не Андреем, а Славиком):

— Я, в натуре, не врубаюсь: Артур-то вроде не дурак, да? И объясни мне, Пижон, слышь… Ну за каким хреном этого бедолагу именно в его праздник надо было забирать, да еще прямо с этого сборища? А, Пижон? Это ж такая капитальная засветка… Артур что, подставить нас хочет? Сам прикинь: если старика его кентяра искать будет, может, ему сразу скажут — вот такие тут были чуваки, на «бээмвухе», посадили, с собой увезли… А?

— Ты лучше за дорогой смотри, в натуре! — в тон ему ответил Славик-Пижон. — Наше дело маленькое. Этого перца забросить на дачу, вынуть у него ключи от хаты и позвонить шефу. Че ты, ей-богу, страхуешься? Дело почти сделано. Получим наши бабки-бабулечки и отвалим себе подобру-поздорову в Тулу!

— Не нравится мне все это, — успел вставить Угрюмый, но потом надолго заткнулся, и в самом деле обратив внимание свое на дорогу.

«БМВ» взревел и с повышенной скоростью помчался по трассе, ведущей к одному из подмосковных дачных комплексов. Машин навстречу попадалось мало — да и в этом направлении они ехали практически одни.

— Ага! — воскликнул Пижон, вытаскивая из кармана брюк старика два маленьких ключа на металлическом колечке. — Вот они, ключики!.. Это — от хаты, явно, а это — от почтового ящика. — Он сунул ключи в свой карман, потер ладонь о ладонь и сказал: — Так что — брось!.. Артур же сказал, что дело срочное — у него уже и покупатели есть. Ну ты че? Нам ли шефа учить, как и что делать? И потом, мы все на самом деле чистенько сделали, грамотно. Ну, прикинь, кто чего там скажет? Кому какое дело, куда и с кем этот чувачок поперся? Чушь какая-то…

Угрюмый молчал. Вскоре он снизил скорость, свернул на узкую дорогу, ведущую прямо к рядам коттеджей и участков, обнесенных заборами. Чертыхаясь, повел машину по этой дороге, которую было не сравнить со скоростными шоссе — тут тебе и ямы, и выбоины в асфальте, и камни, стучащие иногда по днищу машины. Все же ему удалось довольно быстро преодолеть эту часть пути, после чего Угрюмый плавно повернул к одной из дач, стоящей как-то отдельно от других, на холме. Шины «БМВ» мягко покатились по земле и траве — и наконец машина остановилась.