Книга Путин - исполнитель злой воли - Юрий Скуратов

Но особенно «ценными» для преступников являются чиновники высокого ранга, это именно их «деятельность» выдвинула Россию в десятку самых коррумпированных стран мира. Криминологические исследования выявили страшную цифру – семьдесят процентов российских чиновников коррумпированы, именно на их подкуп коммерческие структуры выделяют до пятидесяти процентов своей прибыли.

Самые «дорогие» чиновники – те, которые работают в банковско-финансовой сфере и распоряжаются предоставлением кредитов на льготных условиях. Иногда до сорока процентов этого кредита возвращается в карман «благодетелей» в виде «хрустиков», «шуршиков» и т. д. – «живыми» деньгами, наличностью.

Ну а те, которые «высокого полета», те не стесняются – за продажу лицензий на нефть, газ, цветные металлы и другое ценное сырье берут, уже не стесняясь, – счетами в зарубежных банках на сотни тысяч долларов, подарками в виде особняков либо в виде теплого местечка на будущее в прибыльной структуре.

Иногда этих чиновников, что называется, «делают», проталкивая наверх, причем подчас это обычные уголовники, имеющие судимость.

Массовая приватизация «по-чубайсовски», обернувшаяся глобальным воровством государственных ценностей, сплела такой густой клубок, в котором слились воры, взяточники, хозяева «грязных» капиталов, спекулянты, что разбирать его прокуратура будет еще долго-долго.

Коррупция и организованная преступность уже образовали уродливую, опасную для государства структуру. Некоторые идеологи воровского капитализма говорят, что насытившиеся бандиты, устав от грабежей, воровства и убийств, превратятся в добропорядочных буржуа. Как бы не так! Эдит Пиаф однажды сказала, что у поэта никогда не может быть лица подонка и подлеца, так и у убийцы никогда не может быть лица поэта: бандиту не дано стать порядочным человеком.

* * *

В прокуратуре мы подготовили специальную антикоррупционную программу, о которой я доложил Борису Николаевичу Ельцину. В программе был намечен целый комплекс мер борьбы с этим злом. Ельцин одобрил программу. Чубайс же в бытность руководства администрацией президента ее благополучно похоронил.

Тогда мы подготовили проект указа по борьбе с коррупцией. До закона, похоже, еще далеко, пусть будет хоть указ. В проекте мы предлагали создать комиссию, в которую вошли бы все правоохранительные и силовые органы, – от службы охраны президента до налоговой полиции, – и передавали бы ей материалы, имеющие признаки преступления, именно по части коррупции.

Ведь руководители министерств часто поступают так: пожурят отечески взяточника у себя и все, этим и ограничатся, тогда как людей этих надо судить, взыскивать с них ущерб, принесенный в результате их коррупционных действий. Нужно было также создавать межведомственную следственно-оперативную группу, которая проверяла бы все факты коррупционных нарушений…

Проект указа, к сожалению, также был похоронен. Думаю – той же командой.

Мы подготовили и серию поправок в законы – например, в законы о выборах и государственной службе, препятствующие проникновению криминала во власть. Они были поддержаны Думой и Советом Федерации. В этом же пакете был и закон о доверительном управлении долями (акциями), принадлежащими государственным служащим. Как известно, закон в России запрещает совмещать госслужбу с коммерческой деятельностью. У нас же к этому относятся непоследовательно, одни выполняют этот закон, другие нет. Причем большинство, конечно же, не выполняют и, находясь на службе в каком-нибудь близком по профилю министерстве, работают на свои личные структуры, обогащаются, как могут. Таких примеров – воз и маленькая тележка.

Прокуратура, к сожалению, не обладала правом законодательной инициативы, а президент, его администрация и правительство не вынесли законопроект в Думу.

Предложили ряд поправок в Уголовный кодекс, предусматривающих ответственность за нецелевое использование кредитов. Много было жалоб на безденежье, много денег уходило в никуда, иногда они просто разворовывались. От этого страдало дело, но виновных никто не наказывал…

Особое вниманиеуделили усилению прокурорского надзора за расследованием преступлений, связанных со взяточничеством. А то ведь что получалось: в Дагестане, например, за год было выявлено всего семь взяточников. В Ингушетии и того меньше. В жизни же ситуация была совсем иной.

Пришлось взяться за это дело серьезно. В результате мы довели количество уголовных дел по взяточничеству до шести с половиной тысяч.

Начали наводить порядок и в прокуратуре. Если видели, что человек ненадежен, может «позолотить себе ручку» – убирали такого «золоторукого». В это время появился указ об обязательном декларировании государственными служащими своих доходов, на судей и прокуроров этот указ не распространялся, но мы у себя приняли решение о добровольном декларировании.

Стало ясно, что все принимаемые Госдумой законы должны проходить криминологическую экспертизу именно на предмет коррупции, чтобы не случилось того, что произошло, например, с блоком законов и указов о приватизации: там было такое раздолье для взяточников и коррупционеров, которое может, наверное, только присниться в нехорошем сне либо привидеться в странной колдовской одури…

По взяткам, например, существует довольно неутешительная статистика: реально только полпроцента мздоимцев попадается – слишком сложное это дело, но чиновника, хапнувшего деньги, довольно легко схватить за руку, когда он начинает «отмывать» их. Вот тут-то и кроется ключевое направление деятельности правоохранительных органов.

Большинство чиновников предпочитает, конечно, «отмывать» свои деньги за рубежом. С учетом этого я выстроил «географию» своих поездок. Я побывал в Швейцарии, Греции, США, во Франции, на Кипре, то есть в тех странах, которые больше всего приглянулись «новым русским». Для решения главной нашей задачи – вернуть российские деньги домой – были подписаны договоры с прокуратурой Швеции, Кипра, Швейцарии, был готов к подписанию договор с прокуратурой Греции, но подписать его я не успел.

* * *

Первого февраля 1999 года – перед самым вызовом в Кремль к Бордюже, я направил письмо в правительство, Примакову, где подчеркнул, что в случае возврата в Россию ее валютных средств можно было бы не только решить проблему выплаты внешней задолженности, но и отказаться от финансовой помощи других государств.

В письме, по сути, была изложена целая программа действий по возврату денег из-за рубежа. Я предложил создать специальную правительственную комиссию по репатриации российских капиталов, во главе которой встал бы сам премьер-министр, следом такие комиссии надо образовывать на местах, в субъектах Федерации.

Комиссия могла бы, во-первых, создать сводный банк данных о фактах вывоза денег за рубеж, их размерах, о физических и юридических лицах, имеющих за рубежом возможные счета, виллы, коттеджи, квартиры, культурные ценности; во-вторых, провести проверки фактов вывоза капиталов за границу, ревизовать экспортно-импортные контракты за последние семь лет по таким позициям, как нефть и сопутствующие материалы, газ, металлы, оружие, пищевые продукты, агропромышленное оборудование. Перед этим правительство должно обратиться к тем, кто «грешен», с предложением в течение трех месяцев возвратить незаконно вывезенные капиталы в страну и гарантировать «грешникам» освобождение от уголовной ответственности. Если же «грешники» не вернут капиталы добровольно, то преимущественным методом возврата денег станет репрессивный.