Книга Пощады не будет - Роман Злотников

– Э-э-э, граф Загулема? – с этакой подчеркнуто пренебрежительной ленцой осведомился чей-то голос из комнаты. – Если вы там, советую вам показаться. А то у моего слуги может устать рука, и тогда его нож перережет горло вашему судье.

Ага, значит, их в помещении двое. Как минимум. Да здравствуют болтливые придурки, любящие корчить из себя крутых подонков. Грон задумался.

– Ну так где вы, граф? Должен признаться, что у Нисееля довольно слабая рука. Она уже дрожит…

– Зачем вам так надо, чтобы смерть графа записали на мой счет? – быстро спросил Грон.

– На ваш? – Удивление его невидимого собеседника было настолько откровенно, даже издевательски деланым, что никаких сомнений в словах Грона ни у кого из слышавших этот разговор остаться не должно. – С чего вы взяли?

– А зачем вы украли мой ангилот?

– Не украл, а взял, – раздраженно заявил голос. – Ну хватит, выходите! Пора кончать этот балаган…

Грон выпрямился и, завозившись, стянул с плеч камзол, который успел натянуть, когда выскочил из комнаты. Встряхнув его на вытянутой руке, он произнес:

– Я выхожу, подонок, и молись всем своим богам, чтобы… – Не закончив фразы, он широким взмахом вбросил камзол в проем двери.

Внутри что-то гулко звякнуло, и камзол последовательно пробили сначала короткая стрелка, а затем узкий нож. Стрелка вонзилась в противоположную стену, а нож, звякнув о камень, упал на пол. В следующее мгновение Грон, пригнувшись, метнулся в проем, на ходу подхватив упавший нож левой рукой.

Нападавших в комнате было трое. Один, одетый в колет из темной кожи, такие же штаны и ботфорты, стоял, держа в одной руке его собственный ангилот, а в другой компактный карманный вариант пружинного арбалета; второй, здоровяк, которого только издеваясь можно было обозвать человеком со слабой рукой, удерживал графа Сакриензена, действительно держа у его горла нож; а третий, худой, жилистый тип, застыл с вытянутой рукой, из которой, как видно, только что вылетел нож. Грон качнулся вперед, на ходу метнув кинжал, отнятый у убийцы, метя в глаз здоровяку. И его движение тут же привело всю группу в действие.

– Киссень! – заорал тип в колете, опуская руку с карманным арбалетом и вскидывая ангилот. – Обходи его!

Киссень, каковым оказался тот самый жилистый тип, тут же метнулся влево, извлекая откуда-то здоровенный тесак, скорее напоминающий мясницкий нож, чем боевое оружие, но от этого не менее опасный, а сам главарь взмахнул ангилотом, делая шаг вперед. Но Грон уже перехватил подобранный нож за лезвие и мягким движением кисти послал его вперед, прямо в грудь типа в колете. Тот судорожно махнул ангилотом, то ли попытавшись отбить летящий нож, то ли просто рефлекторно среагировав на движение, но затем всхрапнул, сделал шаг вперед, опустил руку с ангилотом, уперев его в пол, будто попытавшись использовать в виде трости, а потом его колени подогнулись, и он рухнул на пол. Здоровяк, держащий графа, к этому моменту тоже уже завалился на спину и сполз по стене. У Грона остался только один противник.

Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга. В углу, держась за оцарапанное падавшим здоровяком горло, хрипло дышал на первый взгляд вполне себе целый и почти здоровый граф Сакриензен.

– И чего вы теперь делать будете, ваша милость? – осклабившись, поинтересовался жилистый.

– Если вынудишь, прикончу и тебя, – спокойно сообщил ему Грон.

– И чем это?

Грон усмехнулся:

– Один кинжал против ангилота, арбалета, ножей и тесака – тоже не слишком выигрышное соотношение. Однако два – ноль в мою пользу. Почему ты думаешь, что с тобой у меня возникнут какие-то сложности? – небрежно поинтересовался он, продолжая лихорадочно просчитывать варианты развития событий.

В одном этот тип был прав: никакого оружия у него в данный момент действительно не осталось. А оружие есть оружие, что бы и кто бы там ни говорил…

Однако его речь, похоже, придала мыслям жилистого несколько иное направление. Потому что кривая ухмылочка сползла с его лица, и он, настороженно следя за Гроном, начал бочком-бочком двигаться в сторону двери.

– Стой, – остановил его Грон.

Жилистый замер.

– Ты ничего не хочешь мне сообщить?

– Чего? – В голосе жилистого послышались озадаченные нотки.

– Ну подумай сам, – рассудительно начал Грон, – после всего произошедшего мое заключение уже совершенно точно дело прошлого. Но у меня образовалось много вопросов. И поскольку утром я явно окажусь на свободе, то вполне могу отодвинуть все свои дела и вплотную и, заметь, вдумчиво и настойчиво заняться поиском одного случайного встречного, который, как мне сейчас представляется, может рассказать мне много интересного. Так что я бы на твоем месте рассказал все прямо сейчас. Дабы желание тебя разыскать возникло только лишь у королевских стражников. И ни у кого больше. Понимаешь, о чем я?

Жилистый некоторое время молчал, переваривая слова Грона, а затем хмыкнул:

– Если я чего скажу, так меня все одно – того…

– Скорее тебя того, если ты ничего не скажешь, – отозвался Грон, скрещивая руки на груди. Человек со скрещенными руками подсознательно воспринимается как настроенный на оборону, а не на нападение, поэтому жилистый чуть расслабился, чего Грон и добивался. – Неужели ты думаешь, что те, кто тебя нанял, оставят тебя в покое, зная, что может разболтать твой язык? Лучше сделать так, чтобы им уже незачем было на тебя охотиться. – Грон сделал паузу, а затем уточнил: – Ну кроме мести, конечно, если благородные господа озаботятся местью какому-то разбойнику. Но и здесь есть резон рассказать все, что знаешь. Поскольку чем больше после твоего рассказа возникнет проблем у твоих нанимателей, тем меньше у них останется сил и времени, чтобы заниматься тобою. Не так ли?

Жилистый восхищенно цокнул языком:

– Эк вы все хитро повернули, ваша милость… Вам бы королевским дознавателем работать – воры бы сами во всем признавались, да еще и рухлядь несли.

Грон криво усмехнулся. Ну не хочешь по-хорошему, спросим по-другому:

– Что ж, тогда я советую тебе хотя бы точно определиться, кто для тебя опасней, – с металлом в голосе произнес он.

Жилистый напрягся. Шутки кончились. Несколько мгновений он сверлил Грона тяжелым взглядом, а затем обреченно вздохнул и заговорил…

Часть перваяМЯТЕЖ

1

– Таким образом, уважаемые члены королевского совета, мятеж герцога Аржени может быть подавлен максимум к исходу следующего месяца…

Грон молча сидел в дальнем углу на небольшом диванчике, привалившись спиной к стене, и помалкивал. План, изложенный коннетаблем двора, был безупречен. Ну почти… Вот только он не учитывал того, что на самом деле инициатором этого мятежа был отнюдь не герцог Аржени. И даже не король Насии, который непременно должен был вмешаться. А Черный барон. Поэтому весь совершенно безупречный план коннетабля, вполне себе в духе германского генерального штаба «айн колонен марширен… цвай колонен марширен…», должен был посыпаться буквально с первых шагов. Коннетабль, каковым в настоящий момент являлся ярый враг герцогов Аржени герцог Тосколла, был чрезвычайно скрупулезным человеком и, очевидно, талантливым логистиком. Но абсолютно никаким полководцем. Возможно, именно поэтому ныне покойный король Агбера так долго проторчал под Генобом. Однако Грон не собирался возглашать сию истину в этом благородном собрании. По нескольким причинам…