Книга Герой ее романа - Элла Дэниелс

Стараясь отогнать неприятные мысли, Дани улыбнулась Саймону и провела пальцем по бровке малыша. Тот заулыбался в ответ и тут же сунул в рот свою любимую часть тела – большой палец ноги. Дани невольно рассмеялась. Она хотела такого же ребенка. И с графом она могла бы его завести. Для этого нужно было лишь сказать «да» отцу. Казалось бы, все так просто, и все же… она колебалась. Неужели она такая глупая?

С ласковой улыбкой и со вздохом Дани вернула сверток в колыбель и дала малышу резной кубик – чтобы погрыз.

– Саймон, ты должен хорошо себя вести, а я пока позабочусь о настоящем младенце, хорошо?

Годовалый малыш не обратил на нее внимания – теперь его интересовал только кубик. Снова улыбнувшись, Дани вышла из комнаты и направилась в спальню Ху. Увидев его, рассмеялась. Он сидел, откинувшись на подушки, с видом умирающего страдальца, но его блестящий красный нос портил весь эффект.

Дани подошла к кровати и, игнорируя хмурый взгляд Хуберта, воскликнула:

– Ах, бедный медвежонок!

Ху еще больше помрачнел, услышав ласковое прозвище, которое дала ему Аннабель и которое он ненавидел. Дани не сомневалась, что была бы уже мертва, найдись у него силы. Подавив очередной смешок, она схватила со стола настойку опия, доставленную доктором Пайтерзом. Увидев это, Ху сжал челюсти – словно она могла силой влить лекарство ему в горло.

Дани повертела в руках коричневый пузырек, разглядывая содержимое, потом сказала:

– Аннабель надо отдохнуть. Она оставила тебя в моих надежных руках.

Ей показалось, что Ху едва заметно вздрогнул. Что ж, прекрасно! Они с ним оба знали, что она не станет терпеть его фокусы.

– Так вот, моя задача – развлекать тебя, Хуберт, поскольку в данный момент тебе, кажется, ничего больше не нужно. Хочешь, я почитаю о последних находках Археологического общества? Или тебя больше заинтересуют проповеди Фордайса[2]?

Смирившись с неизбежным, Ху молча протянул руку за лекарством, и Дани подала ему пузырек. Ухмыляясь, она наблюдала, как он делал глоток. Завинтив крышку и сверкнув глазами, Ху вернул ей бутылочку.

– Так я и думала, – кивнула Дани. – Отдыхай, медвежонок.

Хлопнув на прощанье дверью, Дани выплыла из спальни и спустилась по лестнице. Она собиралась устроиться в кресле со вторым экземпляром газеты, который всегда держала под рукой, так как любопытный Саймон частенько добирался до листков. Она уже сунула газету под мышку и собралась взять перо и чернила, когда в комнату вернулась Аннабель.

– Что ты тут делаешь? Где Ху и Саймон?

– Оба быстро засыпают, – ответила Дани.

Аннабель молчала, изумленная тем, что ее «мальчики» вели себя прилично. И тут вдруг зазвонил дверной колокольчик.

– Ох, не знаю, что делать, – со вздохом пробормотала Аннабель. – Несколько покупателей просили помочь, а я в лавке ничего не могу найти. Ху знает, какой товар где лежит, а я нет. Так, опять колокольчик зазвонил… Еще один покупатель ушел!

Дани пожала плечами; она тоже не знала, какие книги у них имелись. Обычно Ху управлялся с книжным магазином, а Аннабель помогала ему от случая к случаю. Сама же Дани никогда не интересовалась торговлей и даже не заказывала новых книг, если запас нуждался в пополнении. Ее интересовало лишь то, что происходило в задних комнатах.

Для ничего не подозревавшего лондонского общества магазинчик «Книги Г. Грин» являлся уважаемым заведением, располагавшим отличным подбором литературы, но за кулисами работало агентство «Гретна-Грин», устраивавшее тайные побеги для влюбленных. За помощь в книжной лавке Дани позволила Ху и Аннабель жить в комнатах наверху и щедро платила им из прибыли от продажи книг. И еще она часто делилась с ними доходами агентства «Гретна-Грин».

Дани не нуждалась в деньгах, так как была дочерью Джеймса Стаффорда, барона Сайтона, одного из влиятельнейших людей в Англии, и Мэри Стоу, богатейшей наследницы, украшавшей своей персоной самые изысканные бальные залы Лондона. Родители Дани не только любили дочь, но и довольно старомодно любили друг друга. Вот она и решила, что ее задача – помогать людям обрести то, что когда-то посчастливилось найти ее родителям.

Мысли о матери, как всегда, навеяли грусть. Мэри Стаффорд умерла вскоре после безуспешного дебюта Дани в лондонском высшем обществе шесть лет назад. Умерла, оставив Дани наедине с раздавленным горем отцом… Увы, тот «похоронил» себя в политической деятельности, оставив дочь без присмотра. Чувствуя себя осиротевшей и заброшенной, Дани с энтузиазмом ответила на просьбу Аннабель помочь ей сбежать с неким Хубертом Толлманом. Она была отчаянно одинока и мечтала о приключении. Произошедшее натолкнуло ее на идею, и вскоре появилась мисс Грин, хозяйка книжной лавки.

– Иди, отдохни, Аннабель. Я покричу, если ты мне понадобишься.

– Но как же…

– Иди. Я уверена, что как-нибудь справлюсь.

– Дани, но ты ведь…

Проигнорировав подругу, Дани прошла в лавку, с оглушительным грохотом захлопнув дверь прямо перед носом Аннабель. Заходила она сюда очень редко и даже пробиралась в этот дом безлюдными переулками. Ведь содержание книжной лавки и так являлось весьма предосудительным занятием для дочери барона, – а если бы открылись ее деяния в качестве леди в сияющих доспехах, спасающей прекрасных дев от ненавистных ухажеров… Ох, тогда разразился бы скандал, а политическая карьера ее отца была бы погублена. И даже не хотелось думать о гневе матерей и отцов, чьи честолюбивые брачные планы она столь успешно разрушала.

Тихонько вздохнув, Дани осмотрелась. К счастью, посетителей в лавке не было. Молясь, чтобы никто не вошел, она прошла за прилавок и взяла перо и чернила. Развернув на прилавке газету, Дани принялась изучать объявления о помолвках и светские сплетни в поисках возможных клиентов. Деловое чутье подсказывало, что ей следовало обзавестись свежей информацией, так как одна из упомянутых юных леди могла в поисках помощи в любой момент посетить агентство.

И в тот же миг зазвонил дверной колокольчик. Надеясь, что это и впрямь кто-то из клиентов, о которых она только что думала, Дани отложила газету и с вежливой улыбкой повернулась к двери. Увидев посетителя, она невольно вздрогнула, решив, что кто-то из неудовлетворенных клиентов прислал к ней головореза, дабы отомстить за плохое обслуживание. Перед ней стоял… сказочный монстр! И казалось, что даже воздух вокруг него раскалился. Более того, казалось, он вот-вот набросится на нее.

Над Дани нависал гигант с длинными и толстыми, как деревья, конечностями. Квадратное же лицо его было испещрено шрамами – один из них пересекал левую половину лица, от лба до подбородка, другой разрезал светлую бровь, чудом минуя глаз, а третий поразил подбородок, оттягивая толстую нижнюю губу.

Тут монстр чуть повернул голову, так что самый ужасный его шрам пропал из поля зрения, а слишком длинные светлые волосы упали на бровь. И все же он по-прежнему казался видением из кошмарного сна. А его глаза… Они были яркими как изумруды – и такими же холодными. К тому же они ничего не выражали, ничего не хранили. Если глаза – и впрямь зеркало души, то у этого человека души вовсе не было.