Книга Книга Фурмана. История одного присутствия. Часть 4. Демон и лабиринт - Александр Фурман

Вернувшись в свое кресло, Фурман ошалело долистал альбом с желтовато-землистыми и зеленовато-перламутровыми в алых всполохах человеконенавистническими видениями Босха и понял, что ему надо немножко проветриться.

В прихожей он обнаружил сильно припозднившихся гостей: высокую, эффектно одетую женщину и стройного брюнета с ярким девичьим румянцем на щеках и презрительным огненным взглядом. Хотя они были совершенно не похожи друг на друга, Фурман решил, что это мать и сын (на два-три года постарше его самого). Но они оказались «парой». У женщины было характерное «лицо львицы» – слегка вытянутое, с утолщенной переносицей и небольшими, широко посаженными внимательными глазами. Манерная гибкость ее движений и хрипловатый голос лишь подтверждали это сходство. Новыми гостями занялась подоспевшая Таня, и Фурман побрел дальше по коридору.

Дверь в маленькую комнату, где еще несколько лет назад очень замкнуто жили старенькие деревенские родители тети Полины, была приоткрыта, и он заглянул внутрь. Мебели, принадлежавшей старикам, там уже почти не осталось, комната явно стояла бесхозной, и теперь в ней осела часть Вовиных приятелей. Среди них был и тот спорщик с плутоватым взглядом. Увидев на пороге Фурмана, он подмигнул ему, и этот случайный знак внимания втянул Фурмана в комнату.

Немногочисленные сидячие места были заняты, а торчать у стены, прислушиваясь к чужим разговорам, было как-то глупо. Он уже собрался пойти посмотреть, что делается на кухне, когда у кого-то возникла идея устроить здесь танцы (раздвинуть столы в «детской» хозяева не разрешили, поскольку там планировалось чаепитие). Позвали Вову, приволокли магнитофонную приставку «Нота» (у Фурмана дома была такая же), с нескольких неудачных попыток подсоединили ее к доисторическому телевизору с водяной линзой, и… «one, two, three!» – заколотил, зазвенел, запилил, завизжал и захрипел рок-н-ролл, о-йе!

Танцевать, впрочем, никто не торопился, хотя многие стали покачиваться и отбивать ногами такт. Два высоких плечистых мужика, стоявшие у окна и увлеченные серьезной беседой (оба были скульпторами, как уважительно уловил Фурман из обрывка их разговора), с легкой досадой пытались переговорить этот шум. Кто-то из гостей, поморщившись, вышел, но на звук явились и желающие активно повеселиться. Не притормозив на пороге, пружинистой вихляющей походкой, возбужденно посверкивая глазками и даже как бы принюхиваясь, в пустой круг ворвалась длинноногая «львица» в высоких облегающих сапогах на каблуке и короткой, лихо завивающейся шерстяной юбочке. Фурман ждал, что следом возникнет и ее юный красавец-кавалер, но он, похоже, где-то затерялся. Сделав приглашающее движение бедрами, «львица» обвела всех веселым вызывающим взглядом и низко проворковала: «Ну, мальчики, кто из вас хочет со мной потанцевать?»

У Фурмана мелькнула гадливо-восхищенная мысль, что никакая, даже самая гениальная актриса не смогла бы точнее изобразить этот женский тип – здесь не было ничего лишнего или случайного, абсолютная вписанность в роль! Двусмысленные улыбки мужчин говорили о том, что все они это оценили. Однако вызов никто не принял. Пауза затягивалась. «Ну же, господа! Я жду!» – капризно притопнула престарелая Кармен.

Скульпторы раздраженно покосились в ее сторону. И тут на сцену неожиданно выступил единственный герой. Им оказался тот самый плутоватый фурмановский приятель с глубокими залысинами. Сосредоточенно глядя в пол, он сделал пару мягких, скользящих шажков в круг. Фурман подумал было, что он просто решил смыться от греха подальше. Но он вдруг остановился напротив удивленно замершей кокетки, словно наткнувшись на какое-то невидимое препятствие, со скучающим наглым выражением уставился ей в глаза («Он ее сейчас ударит!..» – мелькнула у Фурмана сумасшедшая мысль), чуть согнул колени, приподнял локти – и вдруг довольно ловко задвигался, сразу поймав ритм. Она защелкала пальцами и закивала, одобрительно следя за его движениями, потом с довольным видом завертела юбочкой и тоже вступила в танец. Конечно, оба были немолоды и немного неловки, но в целом у них получалось очень неплохо. Местами даже здорово. И кое на какие весьма рискованные трюки они отважились! Почему-то только теперь Фурман оценил и стильную коричневую джинсовую куртку плешивого (такой цвет был большой редкостью; да ведь и о «настоящих» фирменных джинсах Фурман со своими жалкими болгарскими Rila и польскими Miltons даже мечтать не мог), и его явно заграничные носки (поскольку тапочек на всех гостей не хватило, многие ходили босиком)…

Танцоры приклеились друг к другу взглядом и явно получали удовольствие от своих выкрутасов. «Львица» даже ойкала и поощрительно поухивала на особо крутых поворотах. В один из проходных моментов она наконец решила познакомиться со своим замечательным партнером, и между ними завязался прерывистый дискотечный диалог. Фурман с улыбкой прислушивался к спокойно-уклончивым ответам плешивого ловкача, который вызывал у него все бóльшую симпатию.

В дверях появился усталый Вова. Похоже, он искал здесь какую-то потерянную вещь. Бросив равнодушный взгляд на пару, он слегка удивился, потом одобряюще кивнул Фурману и опять исчез.

Стоявшим у окна скульпторам, судя по их мелким нервным подергиваниям, уже давно хотелось курить, и они вдруг сообразили, что могут продолжить свою беседу и на лестнице. Крепкие ребята двинулись к выходу кратчайшим путем, презрительно не глядя под ноги и вынудив танцующих в самый последний момент перед столкновением резко вильнуть в сторону. Приостановившись и поджав узкие губы, плешивый посмотрел им в спины с такой глубокой укоризной, словно держал наготове нож или пистолет, но «львица» мягко заставила его не отвлекаться на пустяки. Фурману сразу представилась развернувшаяся драка, в которой невзрачный герой с хладнокровным отчаянием опытного уличного бойца сокрушал своих нагловатых атлетичных противников (квартира при этом сильно страдала)…

Какая-то настырная полнотелая девушка с косичками вытащила в круг тощего, коротко стриженного парня в болтающемся темном костюме. Мастера элегантно уступили им часть тесноватой площадки, но эти нескладехи-деревенщины еле-еле продержались до конца композиции, и последовать их позорно самонадеянному примеру больше никто не решился.

Минут через пятнадцать бодрые старички начали выдыхаться. Стало слышно, как они сопят, да и колени у них уже плохо гнулись, хотя они по-прежнему старались вовсю. Провернувшись в каком-то кривовато-немыслимом завершающем акробатическом кульбите, осчастливленная «львица» за руку утянула своего плешивого рыцаря на перекур.

Рок-н-ролл продолжал звучать, но в комнате сразу стало пусто и скучно. Фурман сходил на кухню, где в последней фазе велась подготовка к чаепитию, предложил там свою помощь и обменялся шутливыми комментариями с Таней, потом посетил сонное собрание взрослых в гостиной, заглянул в «детскую», в которой мутно общались остатки упившейся компании, и вернулся в маленькую комнату, благо там появилась пара свободных стульев.

Отдохнувшие танцоры с деловитым видом приступили к своему занятию, но Фурман почти сразу заметил, что в их манере появилась какая-то машинальная техничность. Им обоим по-прежнему нравилось вместе двигаться под музыку, однако что-то изменилось в их касаниях, обмене взглядами и улыбками – они как будто перестали быть просто «случайными попутчиками» и по-настоящему захватывающий танец сейчас совершался в «параллельном измерении», едва уловимом для постороннего наблюдателя. Фурман даже специально отвлекся, чтобы проверить, видит ли происходящее кто-нибудь еще, и с гордой печалью убедился, что все остальные слепы или по крайней мере им это совершенно не интересно. А он все смотрел, думая о том, почему же ему так не хочется назвать эту веселящую, греющую тягу двух опытных игроков, соскучившихся по достойному партнеру, «любовью».