Книга Входящая во Мглу - Кэт Ричардсон

Колин продолжила:

— Почему у вас подбит глаз?

— Возникли проблемы в теперь уже закрытом деле. Могу посоветовать более опрятного детектива, если вас смущает мой вид.

Признаю, прозвучало жестковато. Миссис Шедли улыбнулась.

— Не нужно.

Потом сделала знак поверх моей головы. Я вынула из сумки блокнот и ручку.

— Давайте я кратко повторю, что вы рассказали по телефону. Ваш сын Камерон — студент Вашингтонского университета. Недавно он пропал, явно не посещает занятия и не оплачивает счета, хотя, судя по данным банка, регулярно снимает деньги с карточки в Сиэтле. Вы заявили о пропаже сына в полицию Сиэтла, но не ждете от нее удовлетворительных результатов.

Она кивнула.

— Очень лаконично. У нас есть совместный счет, на который я каждые две недели кладу деньги на покрытие его расходов. Я ничего не подозревала, пока не позвонил хозяин квартиры, которую снимает сын. Камерон не заплатил свою часть ренты за месяц, и, поскольку по договору аренды консигнант я, хозяин связался со мной. Я позвонила соседу Камерона по квартире, мальчик сказал, что не видел Камерона больше полутора месяцев. Еще он добавил, что в последний раз, когда они виделись, Кэм болел. Насколько я помню, в нашу последнюю встречу Кэм выглядел очень бледным и говорил, что подхватил грипп. Это было меньше шести недель назад.

Ее рассказ прервал официант, принесший ранее заказанный кофе.

— По словам Ричарда — соседа по квартире, — Камерон оставил почти все вещи в комнате, не похоже, что он собирался долго отсутствовать. Я не подъехала лично поговорить с Ричардом, хотя, наверное, следовало. Мне просто казалось, что Кэм, наконец, поймал удачу за хвост и объявится в любой момент. Потом я получила свежий баланс банка. Ни по каким счетам чеки не выписывались, все операции — снятие наличных в банкоматах Сиэтла.

— Раньше он так делал? — спросила я.

— Нет. Кэм выписывает чеки буквально на все — счета, продукты, одежда, — наличные тратит только на развлечения.

— Совместный счет с ребенком старше четырнадцати-пятнадцати лет встречается нечасто.

Колин отмахнулась:

— Мы открыли его давным-давно. Когда умер мой муж, создали крупный траст для Камерона, вступающий в силу после окончания колледжа. Я попечитель по этому трасту, мне было легче открыть совместный счет, чтобы переводить туда его стипендию и деньги на расходы, чем мучиться с индивидуальным. Когда Кэм подрос, он решил оставить все как есть. Я всегда хранила записи по счету для налоговой отчетности.

Она нахмурилась, маска из дорогого макияжа сморщилась, будто толстая бумага.

— Но теперь он, похоже, бросил учебу. Как попечитель траста я обязана выяснить, действительно он собирается уйти из колледжа и отказаться от денег или только пропускает четверть, что означает лишь приостановку выплат. Ну а как мать я, конечно, хочу знать, что с ним. Это… на него не похоже.

Я отпила кофе, набираясь храбрости для невежливого вопроса.

— Какую сумму вы подразумеваете под трастом?

Колин не моргнула.

— Около двух миллионов долларов.

— Неплохо.

Она пожала плечами.

— Мы с Даниэлем хотели быть уверены, что дети не пропадут, случись с нами несчастье.

— Какова теперь судьба траста?

— Если Камерон вернется и закончит учебу, он получит установленный процент от траста, чтобы устроиться после выпуска; остаток разделят между несколькими другими людьми и благотворительными организациями. Если Кэм не вернется в колледж, ему ничего не достанется, поделят весь траст.

— Между кем?

— Ну, мной, нашей дочерью Сарой, старым деловым партнером Даниэля, двумя братьями Дэна и несколькими благотворительными организациями.

Колин неловко поерзала и прикусила губу изнутри. Я только кивнула и сделала пометку в блокноте.

— Вернемся к балансу банка, — предложила я. — Вы знаете время, даты или места снятия денег, суммы?

Она удивленно взглянула на меня.

— Я забыла принести с собой баланс.

Колин не походила на рассеянного человека. Бьюсь об заклад, она президент или казначей пары-тройки благотворительных фондов города. Подергивание губ и тень внезапно проявившихся мелких морщинок намекали на непривычную тревогу, которую она подавила не менее быстро, чем я ее заметила.

Я продолжила:

— Как полное имя вашего сына, Колин?

— Эндрю Камерон Шедли. Он предпочитает среднее имя. — Она наклонилась к портфелю и достала большой желто-коричневый конверт. — Я принесла пару фотографий, список друзей и родственников, которые могут помочь.

Я взяла конверт, вынула две фотографии, обернутые в лист высокосортной бумаги — толстый, хлопковый, по сорок долларов за упаковку. Одна из фотографий оказалась цветным павильонным отпечатком восемь на десять, вторая — обычным снимком.

На портрете сиял ангелочек дорафаэлевских времен в черном свитере без воротника. Длинные бледно-золотые волосы завивались бы колечками, как у Ширли Темпл, остриги их по плечи. Глаза, оттененные густыми темно-золотыми ресницами, глубокого фиолетового цвета, как у матери. Лишь неуловимый светлый пушок усов не давал спутать его с девушкой.

Колин указала на портрет.

— Фотографию сделали после выпуска из школы. С тех пор он немного потерял в весе и отрастил эти кошмарные усы. — Она вздохнула. — Он был такой лапочкой, хотя это его, естественно, раздражало.

Не сомневаюсь.

— Другой снимок с прошедшего Рождества. Так он выглядел, когда мы виделись в последний раз.

На фотографии Камерон с какой-то девушкой стоял у камина, украшенного кедровыми гирляндами и красно-зелеными, как шотландка, лентами. Похудевшее лицо утратило пухлость херувимчика, над верхней губой красовались гладкие светлые усы. Длинные волосы собраны в хвост. Здесь он улыбался сдержанно. Девушка выглядела его ровесницей. Судя по угрюмому виду, она не желала фотографироваться. Волосы асфальтово-черные, натуральные или после знакомства с флаконом краски — по такому маленькому снимку не определить. Девушка заботливо напускала на себя модный готично-вампирский вид. Окруженная рождественскими атрибутами, она походила на ведьму, забытую с Хэллоуина.

— Девушка Камерона? — спросила я.

— О нет. Это Сара. Моя дочь.

Колин слегка поджала губы, потом взяла чашку и отпила кофе.

— Возможно, Сара знает, где Камерон?

— Боюсь, я не в курсе. Мы не разговариваем. Ее адрес есть в списке. Может, вам повезет с ней больше, чем мне.

Я мысленно сделала заметку, потягивая кофе и изучая листок с именами. Их было немного. Каждое сопровождалось припиской «друг» или «родственник» и номерами телефонов, кроме последнего — за именем Сары шел только адрес.