Книга Кто правит миром? Или вся правда о Бильдербергском клубе - Даниэль Эстулин

— Пожалуйста, присядьте, — предложил я уже приветливее, принимая более свободный характер беседы.

Один из мужчин опустил глаза, достал из кармана своего элегантного пиджака портсигар и начал его изучать.

Я удобнее устроился на стуле в ожидании, что один из собеседников нарушит тишину.

— Нам известно, к примеру, что вы здесь из-за заседания Бильдербергского клуба. Что вы следите за ним вот уже много лет. Что каким-то образом вам удается задолго до самой встречи узнать точное место, где она будет происходить, в то время как большинство участников узнают об этом только за неделю. Что при всей конфиденциальности, которая нам свойственна, вам, похоже, известно, о чем мы говорим и каковы наши планы. Вы, господин Эстулин, стали влиять на избрание некоторых из участников заседаний. В определенный момент мы самонадеянно решили, что обнаружили среди нас вашего информатора. Если бы вы ошиблись в своих прогнозах относительно нас, у этого человека были бы серьезные личные проблемы. К счастью для него, вы все верно спрогнозировали.

«У него кентский акцент», — подумал я.

— Откуда вы получаете информацию? — спросил человек, сопровождающий моего собеседника.

— Это профессиональный секрет, — ответил я.

Я воспользовался этим моментом, чтобы внимательнее рассмотреть этих типов. Второй мужчина был широкоплечим, светловолосым, с густыми усами, огромными, изогнутыми дугой бровями, маленьким ртом, который геометрично складывался, образуя нечто похожее на улыбку и выдавая нервный характер своего обладателя. Когда он говорил, его крупный нос заметно напрягался.

За нами, смешавшись с пестрой толпой туристов из Уэльса, сидел бородатый сгорбленный мужчина в кожаных перчатках и дорожной шляпе. Он был похож на меломана, по крайней мере, об этом сообщала всем толстая женщина с огромной родинкой на подбородке.

— Вы настоящая загадка.

Мой собеседник поменял положение своих длинных ног, засунул правую руку в карман брюк, позволяя увидеть свисающую с жилета цепочку часов, и властным тоном сказал:

— Итак, скажите мне, почему вы нас преследуете? Вы не работаете ни на одну известную газету. Ваши статьи беспокоят членов клуба. Некоторые конгрессмены США и депутаты парламента Канады вынуждены были отказаться от присутствия на нашем ежегодном заседании, поскольку вы опубликовали информацию об их участии.

— Вам нас не победить. Вы не в силах этого сделать, — прошипел второй субъект. — Бильдербергский клуб, господин Эстулин, — это частный форум, члены которого — влиятельные представители нашего делового сообщества. Мы приглашаем также некоторых политиков, которые ценны для нас своим личным и профессиональным опытом. И все это мы делаем с надеждой объединить нужды народов мира и политику высокого уровня. Мы никоим образом не пытаемся повлиять на политику правительств или принятие государственных решений.

— Не рассказывайте мне сказки! — резко ответил я и почувствовал, как у меня напряглись мускулы шеи и рук. — Вы хотите, чтобы я поверил, что Кеннеди убили инопланетяне, Никсона сместила с поста его собственная бабушка, а нефтяной кризис 1973 года был спровоцирован Золушкой? Если бы не мы, Канада сейчас была бы частью великих Соединенных Штатов. Скажите мне, почему вы убили Альдо Моро?

— Вы же знаете, что мы ничего вам не можем сказать, господин Эстулин. Я здесь не для того, чтобы спорить с вами.

За круглым столом у окна два немецких туриста, безработный с заплаканными глазами и двоюродный брат бармена увлеченно играли в карты.

За соседним столиком сидел пожилой близорукий мужчина, лысый и толстый, который донашивал серый, слишком большой по размеру костюм. У него были огромные очки в роговой оправе, и краснощекое лицо его скрывалось за тенью того, что прежде было длинной черной бородой. Портрет завершали сероватые неухоженные усы. Он заказал ром, набил трубку и принялся рассеяно наблюдать за игрой.

Ровно в 11:45 он очистил трубку, спрятал ее в карман брюк, заплатил за ром и молча удалился.

— Не просим ли мы слишком многого — сохранить этот разговор в строжайшей тайне?

— Обычно я воздерживаюсь от подобных обещаний, особенно если это касается Бильдербергского клуба.

Я сам удивился своим словам, упиваясь этим противостоянием в ожидании, что у первого типа сдадут нервы.

Он несколько минут распинался о пользе сотрудничества между нациями, о голодающих детях Африки и других подобных проблемах, которые служат прикрытием неблаговидной деятельности Бильдербергского клуба.

Я попытался сосредоточиться на том, что он говорил, но вскоре поймал себя на мысли, что непроизвольно рассматриваю второго субъекта. Он улыбался с отсутствующим видом, иногда покусывая ус.

Голос первого типа, который звучал уже словно раскаты грома, вернул меня к реальности.

— Мы готовы компенсировать вам потерянное время, господин Эстулин. Каковы ваши условия?

Огромная луна осветила деревья. В темноте сияние светофоров казалось особенно ярким. Из окрестных ресторанов доносился шум, где-то лаяли собаки. В течение нескольких минут мы все трое молчали.

Я заметил, что второму субъекту, прислонившемуся к спинке стула, молчание давалось с трудом. Я не сомневался, что он обдумывал следующий вопрос или остроумный комментарий. Первый мужчина вертел сигарету в руках, что-то обмозговывая. Казалось, что он смотрит на сигарету, но на самом деле взгляд уходил куда-то в пустоту.

— Я готов молчать при условии: я хочу, чтобы о последующих встречах Бильдербергского клуба сообщалось публично, со свободным доступом любому журналисту, который захотел бы на них присутствовать. Содержание всех конференций должно быть известно общественности, равно как и список участников. И наконец, откажитесь от услуг ЦРУ, оружия, собак, собственной охраны и, самое главное, от секретности!

— Вам превосходно известно, господин Эстулин, что мы не можем на это пойти. На карту поставлено многое, и уже поздно вносить подобные изменения.

— Тогда, уважаемый, — ответил я, — вам придется терпеть меня до конца.

В соседнем зале кто-то играл на пианино, раздавались приглушенные голоса и детский смех. Блестящие пуговицы жилета первого мужчины на мгновение отразились в огромном зеркале.

— Ну что ж, доброй ночи, господин Эстулин.

Первый тип ни на мгновение не изменил своим хорошим манерам. Он действительно был утонченным в общении. «Именно поэтому ед> и прислали», — предположил я. Возможно, при других обстоятельствах мы смогли бы стать друзьями. Второй тип глубоко вздохнул и, держа шляпу в руках, отправился вслед за своим шефом.

В вестибюле отеля оставались только две женщины с сонным выражением лиц и какой-то путешественник с крашеной бородой и в черном бархатном жилете поверх белой рубашки из набивной ткани.

«Странно, что я так их беспокою», — подумал я. Этот момент был ужасным. Только тогда я осознал, насколько все серьезно. Это был не просто разговор между посланниками клуба и мной. Двое мужчин пересекли площадь и растворились в ночи. У меня осталось неприятное чувство от встречи, хотя решимость моя была непоколебима. Я понимал, что с этой минуты моя жизнь будет в постоянной опасности.