Книга Штрафбат. Миссия невыполнима - Антон Кротков

Часам к семи вечера сражение достигло своего апогея. Начался сущий ад. Борис находился над полем боя. В работе бомбардировочных эскадрилий наступила необъяснимая пауза. По странному стечению обстоятельств это случилось именно тогда, когда нужда в них стала чрезвычайно острой.

По одному радиоканалу Борис обменивался данными с коллегами из ударных эскадрилий, а по другому вёл переговоры с землёй. Уже несколько дней удерживающие круговую оборону пехотинцы из 4-го армейского батальона, словно парящего над ними ангела, молили лётчика-наблюдателя поторопить помощь с неба. У них заканчиваются боеприпасы.

– Если вертолёты для эвакуации не прибудут в течение получаса, – кричали они, – мы погибли. Повстанцы отрезают головы нашим раненым…

От передового авианаводчика действительно многое зависело. Владея оперативной обстановкой как никто другой, он, словно диспетчер, руководил всеми действиями авиации в этом районе. В конечном итоге за ним, а не за высокими чинами из Центра управления полётами с авиабазы оставалось последнее слово. Офицеры на командном пункте это понимали. Вскоре в воздухе над местом боя находилось уже так много ударных самолётов, что офицеры поста управления передали все свои функции Борису. Теперь он эшелонировал бомбардировщики и штурмовики по высотам от трёхсот метра до шести тысяч. По команде авианаводчика лётчики очередной группы пикировщиков снижались и сбрасывали свой смертоносный груз. Однако оказалось, все эти удары не наносят существенного урона повстанцам, которые мастерски скрывались в чащобах тропического леса. Как сообщал по радио с земли командир окружённого батальона, небольшие группы партизан постоянно стремительно перемещались под кроной джунглей, стремительно выскальзывая из зоны воздушного поражения.

Понимая, что другого способа спасти гибнущих солдат нет, Нефёдов не стал протестовать, когда командование решило бросить в мясорубку боя то, что у него оказалось в данный момент под рукой. С севера появились два выкрашенных в чёрный цвет вертолёта из так называемой службы Pony Express по заброске и эвакуации рейдовых групп спецназа. При свете солнца чёрные как уголь «вертушки» представляли собой великолепную мишень. Огромные чёрные «стрекозы» сели на опушке леса. Не глуша двигатели, начали принимать на борт уцелевших и раненых солдат.

Кружащий над полем боя корректировщик терялся в догадках, почему противник пропустил их. Вскоре коварный замысел врага раскрылся. Когда винтокрылые машины снова поднялись в воздух, к ним с разных сторон устремились дымные стрелы ракет и оранжевые пулемётные трассы. Жутко было видеть, как люди в окровавленных бинтах выбрасываются из горящих вертолётов с километровой высоты. Борис сам вернулся из того вылета с «сувениром» в виде застрявшего в крыле, неразорвавшегося снаряда, выпущенного из реактивного противотанкового гранатомёта. Судя по маркировке он был произведён в социалистической Чехословакии.

Но это были пустяки по сравнению с тем, что ожидало экипаж вскоре прибывшего в район боя ганшипа – старого бомбардировщика В-26 Ivander, переоборудованного в воздушную канонерку, вооружённую большим количеством крупнокалиберных пулемётов и скорострельных пушек разного калибра. Для почти отчаявшихся солдат президентской армии появление в небе большого самолёта с торчащими из борта фюзеляжа пушечными стволами означало спасение или во всяком случае отсрочку смертного приговора. Напичканный огневыми средствами ганшип был способен в течение длительного времени вести ураганный огонь с высочайшей точностью вплоть до поражения отдельного человека. При необходимости экипаж ганшипа был способен пробить просеку во вражеских позициях, по которой окруженцы могли попытаться вырваться из кольца.

Встав в правый вираж, самолёт непосредственной огневой поддержки начал буквально выкашивать джунгли вокруг позиций дружественной пехоты. Больше часа ганшип надёжно прикрывал горстку бойцов, оставшихся от батальона (из 453 солдат выйти из проклятого леса удастся всего 27). Но с наступлением темноты командиру В-26 было приказано возвращаться на базу. Однако видя, в каком удручающем положении находятся пехотинцы, тот принял решение остаться ещё на несколько часов – пока в баках будет оставаться достаточно горючего.

Борис не был непосредственным очевидцем событий, ибо с наступлением темноты передовые авианаводчики приостанавливали работу. Он узнал о том, что произошло дальше, от Макса Хана. Благодаря секретным поставкам ЦРУ экипаж ганшипа имел в своём распоряжении новейшие экспериментальные средства, применяемые экипажами американской ночной авиации во Вьетнаме. Благодаря тепловизору, с помощью которого можно было с высоты по тепловому излучению человеческих тел обнаружить прячущихся под кроной леса партизан, системе, позволяющей пеленговать работу любой электротехники вплоть до автомобильных свечей зажигания и очкам ночного видения, экипаж ганшипа так же эффективно действовал безлунной ночью, как и днём.

И всё-таки около полуночи самолёт сбили ракетой ПЗРК. По какой-то причине ганшип не спасли выпущенные его пилотами тепловые ловушки и дипольные отражатели. Все девять человек экипажа погибли. Страшно изуродованное тело одного из лётчиков привезли на аэродром на следующий день. Его нашли заброшенные в тыл к мятежникам парашютисты и опознали по нашивке на комбинезоне. Скорей всего страшные увечья наёмник получил ещё будучи живым.

После этого случая в стане наёмников заметно прибавилось недовольных условиями службы и павших духом. Кое-кто воспринял случившееся с коллегой, как зловещее предупреждение. Легионеры снова зароптали, что им недоплачивают за такую проклятую работу. Масла в огонь подлил попавший в руки одному из пилотов журнал «Солдат удачи», в котором австралийский пилот, перебрасывающий через границу контрабандные грузы для одного из крупных повстанческих полевых командиров, откровенно рассказывал, что ежемесячно получает за свою работу почти пять тысяч «зелёных», не считая различных премиальных надбавок. Президент Арроя платил своим пилотам только полторы тысячи, да и то нерегулярно. Борис видел, как недовольны многие его новые сослуживцы. Снова появились заводилы, подбивающие «солдат удачи» к мятежу.

Нефёдов старался держаться подальше от всего этого, ведь он приехал сюда не за золотом. К тому же получив, наконец, свои первые стажёрские восемьсот долларов, Борис почувствовал себя богачом. В стране, где жалованье офицера туземной армии составляло в переводе на главную мировую валюту всего сто долларов, а средняя месячная зарплата не превышала двадцати, выданная Нефёдову сумма выглядела целым состоянием. А тут ещё за успешную работу командир эскадрильи щедро наградил приглянувшегося ему новичка недельным отпуском.

Глава 2

Жизнь белого наёмника была устроена таким образом, чтобы он как можно меньше соприкасался с окружающим миром. На службе лётчики и механики находились в окружении сторожевых вышек. Вне аэродрома тоже. Им категорически не рекомендовалось посещать местные рынки и вообще выходить без особой нужды в город. За исключением нескольких престижных районов, Морганбург был поделён между уличными бандами. Помимо уголовников, серьёзную опасность представляли проникающие в столицу террористы.