Книга Время выбирать - Патриция Хорст

Что за вопрос, как бы она себя чувствовала! Сын — самый дорогой человек в ее жизни. А у матери был еще и муж. И в конце концов можно было не обращать внимания на все его придирки. Да и Джудит не исчезла без следа. С того дня, как ей пришлось покинуть отчий дом, она писала матери письма. Но Маргарет отвечала на них редко и неохотно. Последнее письмо, которое было столь коротким, что запомнилось дословно, она получила год назад.

«Дорогая Джуди, — писала мать, — зима у нас была довольно холодной. В кухне два раза замерзали трубы. Рыба стоит дорого. Внук Жюли Моне заболел бронхитом, бедняжка. У Бергов из-за камина чуть дом не сгорел. Наш старый телевизор сломался. Мы не хотим покупать новый, потому что все равно смотреть нечего, поэтому я раз в неделю хожу в библиотеку. Я продала четыре ватных одеяла. Всю зиму валил, не переставая, снег. В апреле все растаяло, потом ударили морозы. Твой отец практически не выходит из дому, боится поскользнуться. Я надеюсь, что у вас все в порядке. С любовью, мама».

И слова не спросила, как они живут. Не проявила ни малейшего интереса к успехам Томми. Лишь беглое «надеюсь, что у вас все в порядке». Подобные письма давали Джудит пищу к долговременным обидам. Ничто, казалось, не могло нарушить спокойный, однообразный уклад жизни ее родителей.

Но теперь Джудит вдруг осознала, что скрывалось за этими скупыми строками. Пустота одиночества пожилой женщины, которая уже потеряла надежду воссоздать семью.

— Мама, я здесь, с тобой, — прошептала Джудит. — И сделаю для тебя все, что только ты пожелаешь.

В кухне ничего не изменилось: в углу тихонько тарахтел все тот же холодильник. Чуть дальше, возле раковины, стояла старая плита. Тот же стол и те же стулья… Единственное новшество — висевший на стене календарь, да и то внешне похожий на всех своих предшественников. Неудивительно, что мать в этой тоскливой клетке потеряла всякий интерес к жизни.

В холодильнике хранился кусок сыра, банка майонеза и полбуханки хлеба. На плите возвышался зеленый чайник со свистком. А в духовке, как и всегда, лежала перевернутая чугунная сковородка.

Джудит приступила к работе. Давно прошли дни, когда она таскала поношенную одежду и готовила еду из того, что оказывалось под рукой. Однако годы жестокой нужды не были ею забыты. Сегодня же салат из креветок и бифштекс с жареным картофелем вполне могли бы подойти для вечернего меню.

Подготовка к ужину была в разгаре, когда дверь в кухню распахнулась, и, словно дуновение холодного ветра, Джудит почувствовала на себе осуждающий взгляд Жюли Моне.

— До меня уже дошли слухи, что ты вернулась, — произнесла та и криво улыбнулась. — Плохие новости здесь быстро разлетаются.

— А я рада вас видеть, миссис Моне, — спокойно ответила Джудит, без удивления отметив, что ее соседка нисколько не изменилась.

Семья Моне, равно как и все остальные в округе, поставила крест на ней еще тогда, когда девочке исполнилось лет двенадцать, не больше. Для них Джудит была подобна дворовой кошке во время течки. С чего они взяли, что она распутная? Трудно было понять. Похоже, все эти добропорядочные господа с готовностью поверили злым обвинениям ее отца. Люди часто склонны переносить свои скрытые пороки на других. Поэтому нечего было ждать от Жюли каких-то других слов.

— Могу ли я быть вам чем-то полезной, или вы просто зашли, чтобы поздороваться? — приветливо спросила молодая женщина.

— Вижу, ты не забыла, как надо подлизываться, — проворчала в ответ Жюли. Она поставила эмалированную кастрюлю на стол и, сложив на груди руки, добавила: — Я принесла твоей матери немного еды. Поэтому ты можешь выкинуть свою никуда негодную стряпню, если, конечно, ты ее не приготовила для себя. Чему, кстати, я не удивлюсь, ведь ты никогда не думала о других.

Секунду поколебавшись, Джудит все же подавила в себе желание вылить содержимое кастрюли на праведную голову Жюли.

— Я очень признательна вам за все, что вы сделали для моей мамы. Но теперь, когда я здесь, вам не нужно больше утруждать себя этими хлопотами.

— Этими хлопотами? Девочка, да ты не представляешь, сколько ты сама своим никчемным визитом принесла их в этот дом. Если ты подцепила богатого парня, это еще не значит, что к тебе здесь будут относиться по-другому. Ты оказала бы огромную услугу своей матери, не досаждая ей своим появлением.

Скрип входной двери и шаги в прихожей помешали Джудит совершить очередную глупость: резко ответить на эту реплику.

— Черт возьми! — закричала Джудит. — Здесь кто-нибудь вообще стучится в дверь, прежде чем войти в дом?!

— Разумеется, нет, — язвительно заметила Жюли. — У нас людям нечего скрывать. Хотя к тебе, думаю, это не относится.

— Я всего лишь зашел удостовериться, все ли в порядке, — сказал Роберт, сразу оценив ситуацию. — О, Жюли! Я никак чувствую восхитительный аромат твоего супа из петушиных гребешков?

Самодовольная улыбка расползлась по круглому лицу пожилой женщины.

— Да, он самый. Оставайся с нами, Роберт. Составь компанию.

Роберт несколько смутился. По крайней мере, так показалось Джудит.

— Спасибо, Жюли, но как-нибудь в другой раз. У меня сегодня деловой ужин. Джудит, — обратился он к ней, — можно ли тебя на пару минут?

— Ты слышишь, что тебе говорят? — проворчала Жюли, накидывая на голову платок. — Ему есть о чем поговорить с тобой. Маргарет повезло, что он лечит ее. Роберт — хороший человек, слушайся его.

Жюли ушла. Джудит закрыла за ней дверь и вернулась в кухню. В наступившей тишине она подошла к столу и, стоя спиной к Роберту, спросила его.

— Интересно, как тебе удалось стать любимчиком местных старушек? И почему никто не хочет замечать, что я тоже сильно изменилась?

— Может быть, я просто больше прилагаю усилий для того, чтобы у окружающих сложилось обо мне хорошее мнение. — Роберт стоял, прислонившись к стене. — Или же просто умею сдерживать себя. Сколько ты дома: час или два? А уже успела поругаться с соседкой. Что было бы, если б я не пришел вовремя? Джудит, тебе пришлось бы завтра просить у нее прощения.

И это говорит он! Бедняжка не могла поверить своим ушам. Жюли Моне была известной старой занудой. Она редко удосуживалась досконально узнать что-то, прежде чем делать неопровержимые выводы. Но он сам… Как он мог так обижать ее!

— Роберт Гордон, — Джудит резко повернулась к нему, — думаешь, что, получив диплом врача, ты сразу стал похож на интеллигента? Нет. Знай, ты — высокомерный, напыщенный индюк!

2

— Ты обо мне часто вспоминала, Джудит? — спросил неожиданно Роберт.

— Мне было не до того, — произнесла она ровным тоном. — Если не будешь совать свой нос в мои дела, то вообще забуду. Говори, что тебе нужно, затем, пожалуйста, уходи.

Он был уверен, что сможет вполне равнодушно снова увидеть Джудит. И надеялся также, что годы сгладят трения, существовавшие между этой умной красивой женщиной и ее семьей. Ему, в сущности, мало что было известно о том, что творилось в стенах этого дома. Да он и не придавал этому особого значения. Но вот Джудит здесь. Такая же гордая и еще более прекрасная, чем была раньше. Хотя по-прежнему вспыльчива. Но это ему даже нравится. Начав с нищеты, она неплохо устроилась в этой жизни, так что вполне заслуживает уважения.