Книга Первая исповедница - Терри Гудкайнд

Лотейн ответил на удар вежливым и небрежным наклоном головы.

– Пожалуйста, примите мои извинения, если это прозвучало как обвинение.

– Если это было не обвинение, то что же?

– Я просто пытаюсь докопаться до истины.

– До истины? Истина в том, – прорычала она, – что пока вы в преисподней пытались проникнуть в Храм, луна сделалась красной и каждую ночь всходила красная, давая знамение, серьезнейшее из возможных предостережений Храма, предупреждая, что произошла какая-то ужасная беда…

Он перебил, быстрым взмахом руки отметая сказанное.

– Повторные появления красной луны, судя по всему, следствие ущерба, причиненного командой Храма.

– А когда вы вернулись, не преуспев в попытке восполнить этот ущерб, Первому волшебнику пришлось, повинуясь страшному долгу, выбрать добровольца, ответить на зов Храма – красную луну. А когда первый человек не вернулся, Первому волшебнику пришлось отправить другого, более опытного волшебника. А когда и тот не вернулся, ему снова пришлось исполнить свой страшный долг и выбрать нового, еще более опытного человека. Все они были его друзьями и близкими.

Все ночи я стояла рядом с Барахом на крепостном валу, а он всматривался в красную луну, безутешный – ведь его друзья один за другим пропадали в преисподней. Безутешный, оттого что ему приходилось посылать дорогих ему людей, своих друзей, которые были чьими-то мужьями и отцами, на погибель.

Наконец, когда никто не достиг цели, муж сам отправился в это путешествие и в итоге поплатился жизнью.

Лотейн позволил на мгновение установиться звенящей тишине, затем мягко произнес:

– На самом деле он не поплатился за это жизнью. После возвращения он покончил с собой.

Магда сверкнула глазами.

– И что?

Лотейн на миг соединил кончики пальцев, вглядываясь в ее влажные глаза.

– А вот что, госпожа Сирус: он покончил с собой прежде, чем мы узнали, что произошло во время его путешествия в Храм Ветров. Может быть, вы нам расскажете? – Он склонил голову набок. – Ему удалось проникнуть туда?

– Не знаю, – сказала Магда. Но она знала. Барах рассказал ей, что это ему удалось. Он рассказал намного больше. – Я была его женой, а не членом Совета или…

– Ах да, – сказал Лотейн и снова наклонил голову. – Молодой, чрезвычайно красивой, но начисто лишенной магического дара женой. Разумеется. Конечно же, столь могущественный волшебник не станет обсуждать вопросы, касающиеся абсолютной силы, с той, кто не обладает магическим талантом.

Магда сглотнула.

– Это так.

– Знаете, мне всегда было любопытно. Зачем бы… – Лотейн снова нахмурился, его черные глаза опять уставились на Магду. – Э-э… зачем бы человеку таких выдающихся способностей, одаренному боевому чародею, чьи разносторонние таланты охватывали все, от боя до пророчества, жениться на женщине, не имеющей никаких достоинств? То есть кроме… – Он позволил себе обшарить ее взглядом сверху донизу.

Лотейн пытался подловить ее, обвиняя в том, что она была лишь красивой куклой, ничтожной собственностью влиятельного человека. Нагло обвинял ее в том, что она была просто постельной утехой, и ничем больше – повторяя то, что низкие сплетни подавали как непреложный факт, – в попытке вынудить ее признаться, что на самом деле она нечто большее, чем просто привлекательный символ статуса пожилого человека, и знает больше.

Магда не клюнула на это, не желая поверять этому человеку ничего из того, что знала. Чутье подсказывало ей: нельзя рассказывать ему то, что известно ей о путешествии Бараха в Храм Ветров.

Она почувствовала, как слезы покатились по щекам и закапали с подбородка.

– Он любил меня, – прошептала она.

– Ах да, конечно. Любовь.

Магда не собиралась объяснять этому человеку свои отношения с Барахом. Обвинитель Лотейн был слишком циничен, чтобы понять, чтó она и Барах значили друг для друга. Лотейн видел Магду такой, какой ее видели многие – объектом желаний, а не человеком, как смотрел на нее Барах.

Один из членов Совета – его звали Сэдлер – выступил вперед; на обрюзгшем от старости лице – хмурая мина:

– Если у вас есть важный вопрос, то, пожалуйста, задайте его. Если нет, оставьте вдову Сирус наедине с горем.

– Прекрасно. – Лотейн заложил руки за спину. – Я хочу знать, известно ли вам о каких-либо тайных встречах Первого волшебника Бараха?

Магда нахмурилась, глядя на Обвинителя.

– Тайные встречи? Что вы имеете в виду? Что за тайные встречи? С кем?

– Об этом я и спрашиваю. Известно ли вам о каких-либо его тайных встречах с врагом?

Магда почувствовала, что багровеет от ярости.

– Убирайтесь.

Собственный голос удивил ее спокойной властностью. Мгновение Лотейн изучал ее глаза, потом повернулся, чтобы уйти.

– От всего сердца надеюсь, Первый волшебник Барах действительно был героем, каким его считают многие, – бросил он через плечо, – и не участвовал в заговоре.

Магда большими шагами догнала его.

– Вы обвиняете моего мужа в сговоре с врагом?

Он обернулся в дверях и улыбнулся.

– Конечно, нет. Просто мне кажется странным, что люди, посланные Барахом в Храм Ветров, потерпели неудачу и он сам отправился выполнять это задание – в самый разгар войны, когда в нем отчаянно нуждались здесь. Ведь наступающие вражеские войска угрожают самому нашему существованию. Вас не удивляет его выбор приоритетов?

Еще любопытнее другое: вернувшись, он поспешил покончить с собой, прежде чем хоть кто-то успел спросить его, удалось ли ему проникнуть в Храм и восполнить нанесенный ущерб.

Он поднял палец.

– Нет, погодите. Мне только что пришло в голову, что, раз луна все еще красная, ему не удалось никуда проникнуть, иначе она вновь стала бы обычной, еще когда ваш муж оставался там. – Он снова нахмурился. – По крайней мере, даже если он и проник в Храм, ему, должно быть, не удалось ничего исправить. Ведь если бы это ему удалось, луна утратила бы красный цвет. Теперь, когда красная луна медленно убывает, ясно, что даже Храм потерял надежду.

Он все еще пытался ее подловить. Магда ничего не ответила.

Его неприязненная улыбка вернулась.

– Полагаю, вы меня понимаете. Измена – это преступление, способное запятнать даже мертвого. И, конечно, сознательная помощь предателю тоже измена и будет стоить такому пособнику его очаровательной головы.

Он снова двинулся прочь, но потом снова развернулся к ней.

– И последнее, вдова Сирус. Если я сочту нужным начать официальное расследование, будьте готовы отвечать на вопросы.

Магда дрожала от ярости, сердито глядя в его улыбающееся лицо. Он наконец повернулся и вышел. Она так и не удостоила его ответом.