Книга Развод по-русски [= Типично женское убийство ] - Александра Авророва

— Ну, уходи оттуда, — предлагала Вера. — Без работы не останешься.

Однако Павлик тут же вспоминал, как им нужны деньги, вздыхал и умолкал до следующего раза. Вера в душе не одобряла этих жалоб. Она полагала, что следует твердо решить, устраивает тебя определенное положение вещей или нет. Если да, надо подчеркивать для себя его плюсы и стараться не замечать минусов, а если нет, срочно его менять. Тем не менее она выслушивала мужа без раздражения. За двенадцать лет замужества и двадцать три года знакомства она привыкла ощущать Павлика почти частью собственного тела, а на руку ведь не станешь сердиться, если она болит, наоборот, попытаешься создать для нее наиболее комфортные условия. Да, не все в муже казалось ей идеальным, как, положим, не все нравилось в своей внешности, но это лицо — твое, ты к нему привык, любишь его и не променял бы ни на одно другое. Что же касается свирепой работодательницы, Павлик сумел возвыситься в ее глазах, через Лизиного Андрюшу устроив фирме договор с Величко на поставки какого-то супероборудования. Анна Ароновна с восторгом ухватилась за возможности, открываемые перед нею контактом со столь влиятельным человеком.

А спустя некоторое время она на шикарном автомобиле подкатила к Вериной в школе, дождалась конца уроков и, войдя в опустевший класс, сообщила, что ждет от Павлика ребенка.

— Он так счастлив, — добавила она. — Он ведь мечтает иметь детей, а у вас их быть не может. Очень неблагоразумно было делать первый аборт, уверяю вас, как медик. Я, например, рада, что не проявила эгоизма и родила Илюшку, хотя мне тогда было двадцать пять и тоже хотелось еще погулять. Кстати, Илюшка прекрасно относится к Павлику. Подростки часто возражают против нового брака матери, но мне в этом смысле повезло. Только Павлик страшно переживает из-за вас. Он очень вас уважает и боится огорчить. О любви, сами понимаете, давно нет и речи, но он продолжает неплохо к вам относиться.

— Я предпочла бы поговорить на все эти темы с ним, — спокойно ответила Вера. — Простите, мне пора.

Вернее, ответила не она, а некое другое существо, занявшее на время ее место. Сама же Вера спала и видела сон. Да, ничем, кроме сна, подобное быть не может!

Павлик вернулся домой в третьем часу ночи, тихо открыв дверь своим ключом. Увидев жену, он застыл в оцепенении, словно ожидал этого меньше всего на свете.

— Ты что не легла до сих пор, Верочка? — робко пролепетал он.

— А ты не догадываешься? — коротко бросила Вера.

— Верочка, — сосредоточенно глядя в пол, выдавил ее собеседник, — эта стерва призналась мне, что была у тебя. Честное слово, я не хотел! Она меня обманула.

— В каком смысле? — сухо осведомилась Вера. Нет, снова не Вера, Вера продолжала видеть сон.

— У нее не должно быть никакого ребенка, — мрачно пояснил Павлик, продолжая изучение пола, — она обещала об этом позаботиться. Если она этого не сделала, я не виноват.

— И давно вы… сблизились?

— Ну… несколько месяцев. Но это ведь ничего не значит, Верочка! Каждый мужчина… ну, при определенных обстоятельствах… в конце концов, простая физиология… да и вообще, я не мог портить с нею отношения, ты ж понимаешь! Она хозяйка. Но все равно я предпочитаю тебя, честное слово!

«Зато у нее родится твой ребенок, — подумала Вера. — У нее, а не у меня. А ведь врачи говорят, я уже вылечилась».

И вдруг она поняла, что если сию же минуту Павлик не исчезнет куда-нибудь, она умрет от нестерпимой боли. Она не может его сейчас видеть, испытание оказалось свыше ее сил!

Вера молча открыла входную дверь.

— Ты уверена, что этого хочешь? — с неожиданной обидой спросил муж.

Вера кивнула. На данный момент она хотела лишь одного — перестать его видеть. На будущее ей было плевать. Будущего не было. Человек, ощущающий нестерпимую боль, не строит дальнейших планов. Избавиться от боли хоть ненадолго — вот единственная его цель.

Павлик исчез, а боль не стала меньше.

Развод прошел легко и быстро благодаря согласию обеих сторон и справке о беременности Анны Ароновны. Павлик, казалось, полностью подчинился своей активной начальнице, и все переговоры о разводе вела она. Порою Вера с тоской ощущала, что если бы он сделал хоть один шаг навстречу, то она, Вера, все бы ему простила. Однако шаг сделан не был.

Впоследствии от Софьи Соломоновны, однозначно предпочитающей первую невестку второй, она узнала, что ребенка так и не родилось, что супруги не слишком-то ладят. А через год после этой истории Павлик вдруг появился в своей бывшей квартире с бутылкой коньяка и букетом цветов. Вера так опешила, что молча впустила его и почти молча выслушала длинный монолог, к концу которого бутылка усилиями гостя опустела.

Павлик пришел поплакаться. Он был недоволен жизнью. Да, о деньгах теперь думать не приходится, в этом смысле он имеет все, что хочет, но чего ему это стоит! Он раньше и не представлял себе, что значит иметь жену, которая мнит себя командиршей! Вот с Верой было иначе. Вера предоставляла ему свободу, и он был совершенно счастлив, теперь же чувствует себя, словно зверь в клетке. К примеру, не далее, чем вчера, когда он захотел встретиться вечерком с приятелем за кружкой пива, Анна Ароновна заявила, что он обязан сопровождать ее на какую-то дурацкую премьеру в театр, где будет весь город. Павлик точно помнит, Вера тоже ходила иногда в театр, но ведь не таскала же несчастного мужа с собою! И это лишь один случай из целого легиона вопиющих случаев! Знает ли она, например, чем его кормили сегодня на завтрак? Блинчиками из пакета! Такой замороженный пакет из магазина, а в нем лежат готовые блинчики! И он вынужден был это есть!

К собственному изумлению, Вера принялась убеждать бывшего мужа, что плюсы его нынешнего положения с лихвой компенсируют минусы, и настолько в том преуспела, что он покинул квартиру, весьма приободренный. Когда он ушел, Вера громко и радостно сказала вслух: «Я дура. Круглая дура!» Последний год ее ни на минуту не покидала боль — жестокая боль разлуки с любимым человеком. И вот теперь пелена упала с глаз. Прошлое прошло. Трудно утверждать, в какой момент все изменилось, только она больше не любила. Павлик по-прежнему был дорог ей и близок, он оставался родным, но любовь бесследно исчезла. Откровенно говоря, Веру просто поражало, как она могла раньше спать с этим мужчиной. Все равно, что с младшим братом.

В результате Павлик начал регулярно навещать бывшую жену — кстати, с полного согласия нынешней. После этих визитов у него надолго улучшалось настроение и он становился более покладистым. Иногда Вере было тяжеловато выступать в роли психоаналитика, но она полагала это невысокой платой за восстановление добрых отношений. Что касается обиды из-за разрыва, обида пропала вместе с любовью. Правда, как выяснилось, не у всех. Неожиданное упорство в данном случае проявила Лиза.

Сперва Веру это даже порадовало. Ее всегда немного беспокоила детская незлобивость сестры. Лиза всех считала друзьями и всем желала добра, а любой конфликт выбрасывала из головы через полчаса. Вера же, более трезво оценивающая людей, подозревала, что даже у столь прелестного существа наверняка имеются враги, и закрывать глаза на их существование глупо. Однако в данном конкретном случае возмущению Лизы давно пора бы поутихнуть. Павлик ей не враг.