Книга Мечтай обо мне - Джози Литтон

— Не просто красотка, а божество во плоти, — уточнил одноглазый Олаф, без труда ломая пополам круг сыра.

Плотину прорвало, каждый желал высказаться.

— Какие глаза!

— А волосы!

— А губы!

— А фигура!

Вулф молчал. Заметив это, затихли и остальные. Он помолчал еще немного, задумчиво пережевывая хлеб.

— Будем действовать, как договорились.

Возражений не последовало, но люди обменялись быстрыми взглядами, которые трудно было не понять: леди Кимбра, такая прекрасная и великодушная, возможно, и не заслуживала уготованной ей участи. Однако было ясно, что викинги поступят так, как желает их предводитель.

А чего, собственно, он желает, спросил себя Вулф. Он явился в форт Холихуд, пылая жаждой мести, свято веря, что прав. А теперь? Так ли он уверен, что месть будет заслуженной? Леди Кимбра оказалась совсем не такой, какой он ее себе представлял. Она озадачила его, сбила с толку, лишила уверенности в своей правоте, чего не случалось уже давно.

Нельзя сказать, чтобы Вулф был в восторге от неожиданного поворота событий. К тому же он дал слово, что не обидит леди Кимбру. Правда, под словом «обидеть» викинги понимали нечто совсем иное.

Белые крепкие зубы впились и мягкую, теплую, душистую плоть хлебной краюхи. В этом было что-то волчье, как и в улыбке, что мимолетно блеснула в полумраке темницы.

Глава 2

С невольным вздохом удовольствия Кимбра откинулась на широкий бортик кожаной лохани. Вода поплескивала о ее тело, запах трав щекотал ноздри. Единственными звуками в помещении были потрескивание огня и приглушенные движения Мириам. Впервые за много часов Кимбра сумела наконец расслабиться и собраться с мыслями.

Впрочем, мысли ее и теперь были в смятении. Она мало что знала о викингах, этом северном народе, разве только что они бывают двух видов: купцы и морские разбойники — и в каждом случае ошибиться было невозможно, вопреки тому что Кимбра сказала сэру Дорварду у дверей темницы. Пленные мало напоминали тех, кто является с намерением продать кусок ткани или украшения. Однако они не выглядели также ни варварами, ни грубыми животными, как заклеймил их комендант.

Власть в Англии не везде была сильной. Как результат, датчане захватили большие пространства английских земель и точили зубы на большее, поэтому страна остро нуждалась в таких людях, как Хоук, чтобы остановить вторжение. А теперь вот эти викинги… Зачем они явились? Если с черным умыслом, то почему предпочли сдаться без боя.

Кимбра прекрасно знала, что это не ее дело, но постоянно возвращалась мыслями к этой загадке, а с ней и к предводителю викингов — такому громадному, мощно сложенному, с гривой черных как смоль волос и ледяным взглядом серых глаз.

Хотя почему ледяным? Когда его взгляд скользил по ее лицу и телу, он был как расплавленный металл.

Нет, так не годится! Не стоит думать об этом. От этих мыслей бросает то в жар, то в холод, и все тело становится странно тяжелым, словно наливается…

Кимбра случайно глянула вниз, увидела, как напряглись соски, и залилась краской. Внезапно ею овладело такое смущение, что лежать нагой, пусть даже и в воде, стало невыносимо. Она выбралась из лохани, на ходу прикрываясь льняной простыней, но ощутила себя спокойно, только когда хорошенько в нее закуталась.

Последовал ритуал расчесывания волос. Она разместилась перед медной жаровней с тлеющими углями. Когда-то Мириам делала щеткой сто положенных движений, но теперь ее руки так часто болели, что Кимбра взяла эту задачу на себя. Вот и сейчас, когда нянька подошла со щеткой, она ее мягко отобрала.

— Прости, что заставила тебя пройти через все это.

Старуха вздохнула и примостилась на скамеечке у ног девушки, которую вынянчила с пеленок, с тех самых пор, когда ее мать отошла и лучший мир. Мириам обожала свою подопечную.

— Я перепугалась до полусмерти! — Она укоризненно потрясла головой, отчего прядь седых волос выбилась из-под чепца. — Что на тебя нашло? Я терпеть не могу сэра Дорварда. но на сей раз он прав: это варвары и грубые животные! Если б могли, они убили бы тебя без малейшего колебания!

— Ну хорошо, допустим, и я их побаиваюсь, — призналась Кимбра. — И что же? Убить их за одно это? Если так поступать, нас станут бояться. Жестокость порождает жестокость!

— Так устроен мир, — резонно заметила нянька. — И мужчине не по силам изменить его законы, а уж женщине тем более.

Кимбра закончила расчесывать волосы и встала. Ее ноги и плечи были обнажены, простыня едва прикрывала грудь, и сквозняк холодил кожу.

— Это не значит, что мы не должны пытаться изменить мир. Вдруг кому-то повезет? Мир уж слишком жесток и полон боли…

— У меня от таких разговоров мороз по коже! Старая нянька отлично помнила, как маленькая Кимбра кричала без остановки, не в силах объяснить, что с ней происходит. Это случалось каждый раз, когда жнец рассекал ногу серпом, служанка на кухне проливала на руку кипяток или солдат умирал от ран. Эти странные припадки становились раз от разу все тяжелее и продолжительнее, пока Хоук не выторговал у чужеземных купцов настойку мака и не опоил сестру. Потом он весь вечер и всю ночь сидел, баюкая на руках ее бесчувственное тело и мрачно решая, как поступить. Тогда и возникла идея отправить Кимбру в Холихуд.

Форт cтал ее прибежищем, позволил укрыться от жестокости мира. В его надежных стенах Кимбра училась сдерживать, контролировать то, что было благословением и проклятием. В конце концов ей это удалось. Каким образом? Этого Мириам не знала. Она имела лишь самое смутное представление о том, через что пришлось пройти ее подопечной. Однако какова ни была цена, результат был налицо. Сейчас Кимбра была вполне способна ухаживать за ранеными, даже за умирающими, без того, чтобы выказывать собственную душевную боль. Она просто хорошо научилась скрывать ее.

— Ладно, прекратим этот разговор, — с улыбкой сказала девушка, получше закуталась в простыню и уставилась на тлеющие угли, на забавную игру красного на черном.

Но видела она совсем другое: серые глаза на загорелом, обветренном лице, в обрамлении угольно-черных волос. Наконец, раздосадованная, она отбросила простыню и потянулась за «ночным платьем» — тонкой льняной сорочкой, расшитой золотой канителью. Вынырнув из ворота, она с минуту боролась с волосами, стараясь вытянуть всю их массу — нелегкая задача.

— Ложись и ты, Мириам. Бог свидетель, со мной тебе приходится нелегко.

Кимбра чмокнула старуху в морщинистую щеку, и та вышла, сокрушенно прищелкивая языком. Когда дверь за ней закрылась, девушка потянулась, привстав на цыпочки, с удовлетворением ощущая, как отступает усталость. Пришло время сна, но она почему-то чувствовала себя бодрой и полной энергии, словно день длился не часы, а минуты.

Утром ожидался вестник от Хоука. Он должен был привезти решение брата о дальнейшей судьбе пленников. Вспомнив об этом, Кимбра сдвинула брови. Скорее всего Хоук прикажет отправить викингов в Хоукфорт, чтобы лично судить и вынести приговор. Она никогда больше не увидит сероглазого гиганта. Разумеется, так нужно, так лучше… тогда почему болит сердце?