Книга Пленница моего сердца - Нэн Райан

Джон Томас и Джулия Пребл испытывали к терпеливой и незлобивой Анне Найт искреннюю симпатию и жалели ее. Если бы Анна Тайгарт более разумно подошла к выбору мужа, и жизнь ее, и общественное положение могли бы быть совсем иными.

Также хозяевам особняка нравился воспитанный и вежливый сын Анны. Никто не возражал против того, чтобы неугомонные дети свободно бегали по саду и по дому, никому и в голову не приходило за ними присматривать. Все соглашались в том, что ребятишки на редкость хорошо ладят. Джон и Джулия знали, что им не о чем беспокоиться, если их единственная дочь находится в обществе Клея, поскольку Клейтон Найт был ответственным молодым человеком и всегда следил за тем, чтобы с Мэри Эллен ничего не случилось.

Мэри Эллен с той минуты, как она научилась ходить, росла настоящим сорванцом: ей нравилось бегать, озорничать, играть в догонялки и лазать по деревьям не меньше любого мальчишки. Вместе с Клеем они удирали из сада в лес, воображая себя искателями приключений и путешественниками, осваивающими новые земли.

Мэри обожала воду, и ей позволяли спускаться вниз, к реке, конечно, если она была с Клеем. Они любили смотреть на гигантские пассажирские паромы, плывущие вниз и вверх по реке, наблюдать за тем, как грузят на корабли огромные мешки с хлопком.

Завороженно глядя на бурную речную жизнь, Мэри Эллен как-то спросила Клея, хотел бы он работать на реке, когда закончит школу. Может, он хочет стать капитаном речного флота?

– Нет, – не задумываясь ответил Клей. Его серебристо-серые глаза сверкали от возбуждения. – Ты ведь прекрасно знаешь, что я хочу поступить в морскую академию.

Мэри действительно знала об этом: Клей постоянно собирал морские карты, атласы, книги о дальних странах и часами сидел за этими книгами и картами. Часто он говорил о своем дедушке, изучая рассказы матери о храбрости адмирала Тайгарта. Для Клея дед был настоящим героем, как и молодой офицер военно-морского флота, который родился в Ноксвилле. Дэвида Глазго Фэррагута[2], как он надеялся, ждала блестящая карьера; Клей верил, он будет служить под командованием блестящего Фэррагута.

– Для меня существует лишь глубоководный флот, – утверждал Клей. – Когда-нибудь я обогну Мыс Доброй Надежды и буду бороздить семь морей. – Замолчав, он мечтательно вздохнул, а потом добавил: – Зато ты можешь стать капитаном речного парохода.

– Я? – Мэри Эллен состроила гримасу. – Нет, не могу. Я девочка, а ты глупый мальчишка.

– В самом деле? – Темные брови Клея взметнулись вверх, словно он очень удивился этому факту. Потом пристально взглянул в ее грязное личико, придирчиво осмотрел спутанные светлые волосы. – Ты меня обманываешь.

Он засмеялся и успел выбросить вперед руки за мгновение до того, как она бросилась на него с кулаками. Клей действительно никогда не воспринимал Мэри Эллен как существо противоположного пола, она была просто другом. То же можно было сказать и о ней. Клей был ее другом, товарищем и наперсником.

Несколько лет они вместе учились в школе и играли, как обычно играют мальчишки, но однажды все же настал день – сперва для Клея, потом и для Мэри Эллен, – когда они вдруг с полной ясностью осознали, что принадлежат к противоположным полам.

Клей сделал это открытие неожиданно в один недоброй памяти новогодний вечер, когда он, дрожа от холода, проделал неблизкий путь от дома до Лонгвуда, чтобы поздравить Мэри Эллен, вернувшуюся с зимних каникул, которые она провела с родителями.

Преблы отправились в Южную Каролину, чтобы отметить Рождество с семьей Джулии Пребл, и должны были вернуться в Лонгвуд в первый день нового, 1845 года.

Когда карета подкатила по мостовой к дому, Клей бросился к экипажу.

Мэри Эллен, разумеется, выскочила первой – ее золотистые кудряшки сверкали в неярком зимнем солнце; подбежав к Клею, она, как это бывало тысячу раз прежде, крепко обняла его и чмокнула в смуглую щеку.

– Соскучился по мне, да? – задорно спросила она.

Клей отреагировал как всегда, когда импульсивная Мэри Эллен демонстрировала ему свою горячую привязанность: он состроил кислую мину и демонстративно вытер щеку там, где она его поцеловала.

– Вообще-то нет, – буркнул он. – Слишком был занят.

Однако сердцебиение выдало его ложь.

Мэри счастливо засмеялась и потащила юношу к дому.

– Не надо притворяться, Клей, я знаю, что ты скучал по мне так же сильно, как и я по тебе. Скажи мне, что ты скучал, не то я тебя ущипну.

Клей наконец смилостивился и улыбнулся:

– Ну если только совсем немножко.

В ту ночь, после того как встреча с Мэри Эллен осталась далеко позади, Клей никак не мог уснуть: волнующий эпизод встречи все никак не шел у него из головы. Мэри миллион раз обнимала и целовала его, но до сих пор ни ее поцелуи, ни объятия на него так не действовали. Утро приближалось, а он все никак не мог уснуть, вспоминая прикосновение ее теплых нежных губ и чистый запах золотистых волос.

К пятнадцати годам Клей уже был без памяти влюблен в Мэри, но он никак не решался сказать ей о своем чувстве. Он вообще никому не говорил о своей любви, решив хранить эту тайну до тех пор, пока Мэри не повзрослеет и не поймет, что она тоже его любит, если, конечно, это в самом деле случится.

А если ей не суждено его полюбить – что ж, он будет хранить свою тайну вечно.

За памятной ночью потянулись дни и недели, обернувшиеся для Клея сладкой мукой. Они с Мэри по-прежнему все время проводили вместе, но теперь все выглядело по-другому, по крайней мере для него.

Всякий раз, когда Мэри улыбалась ему, называла его по имени, прикасалась к нему, он чувствовал слабость в коленях и едва удерживался от желания обнять ее дрожащими от страха руками и прижать к своему отчаянно бившемуся сердцу.

Пришло лето, а вместе с летом – новые мучения.

– Пойдем плавать, – позвала Мэри в первый по-настоящему теплый день, когда молодой человек пришел навестить ее в Лонгвуд.

– Нет, не думаю, что нам стоит это делать. – Клей потупился.

– Клейтон Террел Найт, что это с тобой? С чего ты взял, что нам не стоит этого делать? – Мэри не верила своим ушам. – Разве мы с тобой каждый год не ходили плавать, когда погода позволяла?

– Да, но... – Он так и не нашелся что сказать.

– Ну так в чем же дело?

Клей смотрел в ее темные глаза и не мог отвести взгляда.

– Боюсь, ты не поймешь. – Он покачал головой.

– Я что, тупая? Давай объясняй.

Клей нервно засмеялся, он не мог назвать ей истинную причину.

– Послушай, Мэри. Я не хочу плавать, вот и все.

– Ну и оставайся тут, зануда, – в запальчивости выкрикнула она. – А я пойду плавать без тебя.