Книга Скарабей - Кэтрин Фишер

— Я не та, кого вы ищете. — Она постаралась придать голосу твердость.

Женщина еще раз окинула ее взглядом и улыбнулась.

— Тогда, думаю, ты не будешь возражать, если я позову сюда кого-нибудь из людей генерала? Пусть он разберется.

«По-моему, Мирани, она не шутит», — послышался у нее в ушах печальный голос.

«Где ты? Где Сетис? Вернулись ли вы в Порт?»

«Ой, Мирани, в пустыне у нас было столько приключений! Каких зверей мы видели, на какие горы карабкались! А к Орфету вернулись его песни!»

Прекрасно. А мы тут живем как в аду.

Женщина, видно, решила, что нахмуренные брови предназначались ей.

— Разумеется, я готова рассмотреть любые предложения. Хоть я и сомневаюсь, что у тебя найдется столько денег, сколько заплатит любезный генерал.

Сквозь решетку Мирани увидела, что рабы уносят паланкин с площади. За ним шагали телохранители. Над площадью загрохотали молотки камнедробильщиков.

— Кто вы такая? — спросила Мирани.

Женщина улыбнулась и театральным жестом воздела руки. Ее платье переливалось всеми цветами радуги, рисунок на нем напоминал распростертые крылья.

— Я — царица ночи. Меня зовут Мантора.

— Вы владеете этим домом?

Мантора окинула ее внимательным взглядом.

— Ты задаешь совсем не те вопросы, на которые хочешь получить ответ. Да, когда-то я была гетерой. А теперь предлагаю девушек тем, кто может за них заплатить. — Она выглянула в окно, туда, где трудились камнедробильщики. — Дела идут хорошо. В Порту много новых мужчин.

Мирани сглотнула. Спина покрылась потом, отчаянно хотелось выбраться отсюда. Комната, которая несколько минут назад казалась благословенной гаванью, словно надвинулась на нее. А ведь надо вернуться в гробницы, пока не наступил комендантский час.

«Помоги мне», — мысленно попросила она Бога. Но он исчез так же стремительно, как и появился.

Мантора не торопясь, развернулась и села за маленький столик. Он был уставлен странными предметами: набор шкатулок из сандалового дерева, зеркало, в гнутом стекле отражается мумифицированная лапка какого-то зверька. Хозяйка взяла пучок трав и принялась растирать листья между пальцами, по комнате поплыл терпкий запах полыни.

— Кроме того, я пользуюсь славой колдуньи. Составляю приворотные зелья, вызываю духов. — Старуха подняла глаза. — Мои снадобья успокаивают и душу, и тело.

Мирани похолодела. Потом, будто навеянная шепотом Бога, мелькнула неожиданная мысль. Девушка сложила руки.

— Если вы мне угрожаете, — тихо сказала она, — вам, возможно, следует знать, что я нахожусь в очень близком знакомстве с неким… пожирателем падали.

Женщину это явно забавляло, и, прищурив глаза, она спросила:

— С грифом, что ли?

— С Шакалом.

В глазах старухи мелькнул ужас. И алчное любопытство. Мантора быстро справилась с собой и долго, демонстративно расплавляла складки на платье. У Мирани упало сердце. Девушка похолодела от ужаса: неужели она допустила какую-то роковую ошибку?

Мантора обернулась, взяла круглое серебряное зеркальце, вокруг которого обвилась зеленоглазая змея, и задумчиво погляделась в него.

— Вот так так. Интересно. А я-то считала тебя невинной маленькой жрицей, не видавшей в жизни ничего, кроме Острова. Но тот, о ком ты говоришь, повелитель воров, он ведь просто легенда, не правда ли? Наполовину человек, наполовину зверь из темноты. Скиталец, который бродит по гробницам и заброшенным местам. Мои девочки рассказывают своим детям сказки о его подвигах. Даже если бы он существовал на самом деле…

— Он существует, — перебила ее Мирани.

— Да, милочка. Существует. Я знаю. Но слышала, что он давно исчез из переулков и опиумных притонов Порта.

— Возможно, он вернулся. — Мирани оглянулась на раба.

Мантора отложила зеркало и подняла глаза. Ее голос помрачнел, из него ушла вся игривость.

— Тогда скажи ему — пусть будет осторожнее. При новом режиме Аргелина воров отдают под пытки без суда и следствия. Но если он вернулся, я очень рада. — Она приложила палец с пурпурным ногтем к губам и послала воздушный поцелуй. Передай ему это от меня, — тихо добавила она. — Скажи, что скоро я потребую расплаты за должок.

Глаза Мирани от изумления округлились. То ли изо рта, то ли из пальцев женщины вылетело блестящее насекомое, голубое с золотом. Оно раздвинуло жесткие надкрылья, зажужжало крылышками, опустилось на тунику Мирани и крепко уцепилось лапками. Она отскочила, стряхнула его, существо со стуком упало на пол и покатилось.

Мирани медленно наклонилась и подняла его.

Это был жук-скарабей с широкими эмалевыми крыльями, синими с красным. Над его головой поблескивал золотой диск, изображающий шарик навоза. Солнце, которое катится по небу.

Глядя на него, она спросила:

— Вы знаете Шакала?

— О да. Скажи ему: это от Манторы. — Она улыбнулась, сложив руки на коленях, и посмотрела на Мирани. — Он вспомнит.

За спиной у Мирани раб отпер дверь. Стараясь не выказывать страха, Мирани запахнула накидку и зашагала к лестнице, высоко подняв голову, как шла бы Ретия. На лестнице ее остановил насмешливый голос.

— Какая потеря для нас. Если тебе, милочка, когда-нибудь понадобится работа, приходи, буду ждать.

Мирани невольно содрогнулась. И бросилась бежать.

Раб выпустил ее через другой выход, на боковую улочку. Послеобеденная сиеста давно закончилась. По дороге плелись ослики, их теплое, пахнущее навозом дыхание вселяло в душу покой. Мирани пропустила караван, перешла через улицу позади последнего из осликов и торопливо, опустив голову, зашагала к Северным воротам.

Надо успеть до комендантского часа. Провозгласив себя царем, Аргелин взял Порт в железные тиски. За час до заката солнца все городские ворота запирались, и любого, кто появится на улице после наступления темноты, сажали под арест. Каждый человек был обязан носить при себе бумаги с указанием имени и описанием внешности, а так как почти никто из стражников не умел читать, в помощь им были приставлены писцы. Она нащупала в кармане потертый клочок пергамента. Этот фальшивый документ соорудил для нее Креон, утащив в мастерских чернила и папирус. Трудился он тщательно, склонившись над столом и напрягая слабые глаза. Иероглифы были сложные, а Мирани читала слишком плохо и не могла разобрать, нет ли в пергаменте ошибок.

А Сетис понял бы.

Она улыбнулась. Как хорошо, что он вернулся! Теперь дела пойдут гораздо лучше. От каменной мостовой веяло теплом. Она юркнула под белую арку, прошла через лоджию небольшого театра, потом свернула за угол и очутилась в лабиринте улиц, раскинувшемся вдоль крепостной стены.

У небольшого фонтана с дельфином в сгущающихся сумерках привычно выстроились в очередь рабы и женщины с амфорами. Умирающий от жажды пес жадно слизывал брызги, падавшие на песок. Воду и пищу жестко ограничивали, наемники Аргелина стерегли каждый колодец. Мирани торопливо прошла мимо руин разоренного сада, оттуда веяло запахом мирта. С деревьев давно были оборваны все до единого лимоны и фиги, но зеленая свежесть все равно напомнила девушке пышные сады и рощи Острова. Она вздохнула. На Остров больше никто не ходил. Мост перекрыли и выставили охрану, сады в Святилище наверняка засохли, бассейн опустел, в Верхнем Доме нашли пристанище скорпионы и пауки. В загонах держали слонов Императора. Аргелин оставил их в заложниках, потому что они считались священными животными, и по ночам над морем разносились горестные трубные крики ослабевших от голода исполинов.