Книга Дотянуться до звезд - Луанн Райс

— Как хотите. Просто довезите меня туда, — ответил Тим. Диана была в какой-то нью-йоркской больнице, лишь в нескольких минутах от него. Приближаясь к ней, он чувствовал, как заколотилось его сердце. Он совершал ошибки — что было, то было. Но, возможно, он смог бы исправить некоторые из них: он мог прийти в больницу, чем-нибудь помочь ей. В душе Тим был хорошим парнем и никогда не держал в мыслях зла. Он хотел, чтобы Диана знала об этом.

А может быть, она уже все поняла. Разве это не она попросила медсестру позвонить ему?

Тим хотел бы, чтобы сейчас его увидел Малаки. Ему было неприятно вспоминать их последнюю встречу: слюна летела из обозленного рта Малаки, кричавшего на Тима, когда они стояли в доках Луненбурга. Он больше походил на Алана: на лицемера, порицавшего Тима за его проступки. Но, может быть, сейчас перед ним открывалась возможность помочь Диане и доказать Алану с Малаки, что они были перед ним не правы.

К тому же, не звезды ли привели его сюда? Почему вдруг Тиму взбрело плыть в Пойнт-Плезант, а не куда-то еще? Он ведь мог зайти на Нантакет и переждать там вчерашний шторм. Или взять курс на Гольфстрим, отправившись дальше на юг, минуя Нью-Джерси, выключить радио и вообще не услышать вызов.

— Диана, — произнес он вслух.

В Нью-Йорке было полно людей и машин. Парочки обнимались на каждом углу. Здание Эмпайр-стейт-билдинг купалось в свете зеленых и красных огней. Рождественские ели из Новой Шотландии, где Тим провел прошлогоднее лето, дарили городскому воздуху одинокий аромат сосновых лесов. Диана обожала праздники. Она была хорошим, любящим человеком и видела в таких днях лишнюю возможность осчастливить свою семью — и порадовать их дочь, в этом он не сомневался.

Когда Тим подумал о маленькой девочке, которую так и не увидел, в глазах у него защипало. Диана сказала ему, что назвала ее Джулией. От того, что Алан был ее детским врачом и что он посылал Тиму письма через Малаки, легче не стало. Тим рвал их, не читая. Ребенок родился калекой.

Ни одному ловящему омаров отступнику не хотелось бы, чтобы ему напоминали о тех подлостях, что он сделал. Диана произвела на свет неизлечимо больное дитя, и Тим сломался. Вот что для него значила Атлантика: приливы, течения и большой, названный в честь богини любви рыбацкий катер, на котором можно было уплыть куда глаза глядят.

Тим сунул водителю ворох банкнот и выскочил у больницы Святой Бернадетт — представлявшей собой комплекс краснокирпичных строений, настолько огромных, что их очертания терялись в темноте. Он вбежал в отделение интенсивной терапии, отпихнув в сторону охранника, который пытался остановить его, говоря, что он должен записаться в журнале для посетителей. В приемном покое он столкнулся с медсестрами. Им было достаточно один раз взглянуть на него, чтобы понять, что он сам нуждался в срочной помощи. Тим давно не покидал борт «Афродиты», и ему явно не помешало бы умыться и побриться.

— Женщина с девочкой, — обратился он к старшей медсестре. — Их привезли раньше, после аварии, вы мне звонили…

— Значит, вы тот рыбак с катера, — мягко сказала она, протянув ему серьгу его бабушки.

Тим вздрогнул и застонал. Он вытер лицо испачканным рукавом своей коричневой куртки. Костяшки пальцев у него потрескались и кровоточили после зимовки в северных водах. Он сжал в руке старинную сережку, которую Дороти Макинтош вручила Диане в день их бракосочетания, и вспомнил, как она блестела под солнцем Хоторна, когда они произносили свои клятвы.

Тим слишком долго скитался, ища что-то, что помогло бы ему забыть о том, что он бросил жену и ребенка. Джулия родилась искалеченной. Тиму не хватило смелости даже взглянуть на нее.

— Где Диана? — спросил он, смахнув слезу с глаз.

Медсестра повела его по коридору. Тим следовал за ней, и их шаги эхом отдавались в длинных коридорах. Больница казалась очень старой — несколько кирпичных зданий соединялись переходами, напоминавшими кроличьи норы. Тим, привыкший к свету звезд, постоянно моргал от яркого свечения люминесцентных ламп. Войдя в крыло, отделанное в современном стиле, они поднялись на лифте на двенадцатый этаж.

— Сначала мы пройдем к ребенку, — сказала медсестра. — Ее мать еще в операционной.

— Нет… — начал было Тим.

— Девочка испугана, — сказала сестра. — Ей больно, и она совсем одна.

— Моя дочь, — прошептал Тим. Происходило ли это на самом деле? И он встретится со своей девочкой спустя двенадцать лет? Его желудок свело судорогой. Он никогда не видел ее, но в его воображении она была чахлой и беспомощной, как и все другие больные дети, которых показывали по ТВ. Но теперь, когда встреча с ней неотвратимо приближалась, Тим собрался с силами и готовился принять то, что должно было предстать его глазам.

— Сюда, — сказала медсестра, открывая дверь.

— Которая из них? — спросил Тим.

В палате стояли две койки. Обе были заняты. Обитатели палаты не шевелились, их лица скрывали тени. Медсестра указала на девочку со сломанной рукой. Она лежала на вытяжке, ее руку поддерживали металлические крепления, похожие на сложную оснастку бригантины. Сделав шаг к ее постели, Тим был потрясен.

Это была красивая девочка. Рука в гипсе, на лбу синяк, но в остальном она была идеальна. Темные ресницы покоились на нежной коже. Ее лицо было округлой формы, нос прямым, губы — припухлыми. Пока Тим глядел на нее, его начала бить сильная дрожь.

— Моя дочь, — сказал он охрипшим голосом.

— Она просыпается, — прошептала медсестра.

Девочка заерзала. Она облизнула губы, попыталась опустить руку. Ее вскрик был полон страдания, и Тим захотел заключить ее в объятия.

— Ой, — всхлипнула она. — Рука болит.

— Ну-ну, милая, — успокаивающе сказала медсестра, присев рядом с девочкой. Она говорила очень тихо, помогая ребенку сориентироваться и загораживая от нее Тима. Тим постарался взять себя в руки. У него не было желания впервые встретиться с дочкой, выглядя словно капитан Ахав или того хуже.

— Я хочу домой, — заплакала девочка. — Хочу в Хоторн.

— Все хорошо, — мягко сказала сестра. — Ты обязательно поправишься, милая. И ты уже не одна. Тут к тебе кое-кто пришел.

Девочка моргнула. Выйдя из-за спины одетой в белое медсестры, Тим смотрел, как девочка перевела на него взгляд. Кровь стучала в его ушах, подобно волнам, бьющимся о нос корабля. Он выдавил улыбку, чтобы не испугать ее. Но он зря беспокоился. Только она увидела его, как затравленное выражение на ее лице сменилось восторгом и любовью.

— Доктор Макинтош! — воскликнула она, разразившись громким плачем.

Тим не мог издать ни звука. Услышав лишь свою фамилию, он на мгновение подумал, что дочь узнала его. Диана показывала ей его фотографию. Может быть, они поставили ее на полку у камина. И все это время они говорили о нем.

— Ох, доктор Макинтош, — повторила она, и на этот раз Тим явственно услышал первую часть фразы, «доктор». Черт! Она звала его брата. Алана. Пребывая в слабом, посттравматическом состоянии, она увидела одного Макинтоша и спутала его с другим. Сердце Тима оборвалось. Он закрыл глаза и понял, что девочка ошиблась.