Книга Избранница - Варвара Иславская

— А это моя самая младшая сестра — Тетка. Она повелевает эльфами и феями и может отнести тебя в любую точку земли. — Ну, кажется, все в сборе, — чинно сказала княгиня, — и мы можем хорошенько отдохнуть и подкрепиться у меня дома.

— Подожди! — пискнула Тетка. — А как же твой Пршемысл?

— Ничего. Он всегда со мной, — уверенно ответила Либуше. — А вот он и сам пожаловал к нам.

Элиза была полностью уверена, что увидит витязя в железных доспехах на белом скакуне. Но ничего подобного не произошло. Навстречу по дорожке им шел здоровенный детина в простой холщевой крестьянской рубашке и лаптях. Соломенного цвета волосы спускались почти до самых плеч, большие серо-голубые глаза излучали доброту, а чуть угловатая походка совсем не напоминала княжескую поступь.

«Князь, а так похож на пахаря», — подумала Элиза.

— Да он и есть пахарь, — ответила Либуше, опять прочтя ее мысли. — Я выбрала его себе в супруги, и от нас пошла великая династия Пршемысловичей, которые объединили страну. Великий Вацлав — мой потомок, — с гордостью сказала Либуше. — Ну что же мы все болтаем? — спохватилась княгиня. — Пора и за трапезу, и она жестом показала следовать за собой. Остановившись у довольно большого чистенького дома с красной крышей, она гостеприимно отворила тяжелую дубовую дверь и сказала:

— Добро пожаловать в мой дом.

И компания родственников вместе с незнакомкой вошли в обитель княгини. Надо сказать, что Элизу не поразило внутреннее убранство жилища прославленной княгини.

«Обыкновенный дом зажиточных славян», — подумала Элиза. «Все, как писали в исторических учебниках».

Но это было не совсем так. Обитель Белой Княгини сияла чистотой, белизной, и от всей обстановки веяло какой-то величественностью и одновременно гостеприимством, хотя внешне все было просто, как у древних славян, живших в согласии с природой. На самом видном месте находился очаг, в котором, видимо, днем и ночью поддерживался огонь. В центре располагался огромный деревянный стол, расписанный яркими узорами. Вокруг стола стояли такие же деревянные лавки с инкрустированными ножками. Где-то в самом дальнем углу Элиза разглядела гигантскую лежанку, покрытую шкурами зверей, рядом с которой стояло большое бронзовое зеркало с небольшим подзеркальником, на котором вперемежку лежали все атрибуты женской красоты: гребни, железные флакончики, какие-то иголочки, полотняные расшитые платочки и прочая женская мишура. «Надо же», — подумала Элиза, — «и они занимались тем же самым».

Тем временем две юркие служанки в простых полотняных платьях и белых платочках уже накрывали на стол. И вот на столе уже дымился котелок с похлебкой, на огромном серебряном блюде ждала своей очереди солонина с картошкой, а в небольшой плетеной корзине издавали сладкий аромат спелые яблоки. А под конец две хрупкие служанки водрузили на стол большую бочку с пивом, которым можно было напоить несколько легионов Юлия Цезаря. Вошел Пршемысл и положил на стол две большие буханки белого душистого хлеба и сказал:

— Хозяйка, прошу вас занять ваше место, — и Либуше, гордо прошествовав, села во главе стола.

— Что же вы стоите? — засмеялась княгиня. — Прошу всех к столу!

Гости сели на деревянные, жесткие лавки, и все те же служанки раздали каждому по огромной ложке. Пршемысл наломал хлеба, и Либуше кивком головы пригласила всех начать трапезу.

Элиза поняла, что этот обед или ужин может оказаться последним в ее жизни, потому что она вряд ли могла соперничать с древними славянами в искусстве пировать. К тому же, вся утварь, начиная с плошек и кубков и заканчивая чанами и котлами, была гигантских размеров и почему-то навевала на Элизу страх, ибо она не знала, как всем этим пользоваться.

— Ах! Совсем забыла! — спохватилась княгиня. — Тетка!

Тетка мигом выпорхнула из дома и через минуту вернулась с огромным букетом полевых цветов, который наполнил нежным благоуханием все жилище белой Княгини.

Тем временем Либуше подошла к зеркалу, открыла расположенный в подзеркальнике ящичек и извлекла оттуда золотой обруч, напоминающий корону. Потом она торжественно надела ее и предстала перед гостями во всем своем княжеском блеске. Элизу вновь поразили царственность и лучезарность княгини. Крупные бриллианты, которыми была украшены ее корона, отражались яркими бликами в ее синих как море глазах, делая их еще больше и прекраснее. Княгиня вновь села во главе стола, и трапеза началась. Все семейство, кроме почетной гостьи, вооружившись простыми деревянными ложками, стали черпать похлебку из огромного, стоящего посередине стола чана. Только Элиза сидела неподвижно, опустив глаза. Наконец она с мольбой посмотрела на княгиню, и мудрая Либуше все поняла.

— Эй! — обратилась она к служанкам, — принесите-ка ей бутерброд с кусочком солонины! Я правильно сказала «б-у-т-е-р-б-р-о-д»? — с небольшой издевкой спросила княгиня.

— О да! Благодарю вас, княгиня. Видите ли, мы немного по-другому питаемся, — сказала Элиза.

— Химикатами, — отрезала Либуше.

Естественно, Элизе нечего было на это возразить.

— Налейте ей еще парного молочка, а то как бы Богу душу не отдала от нашего чешского пива, посмеиваясь, приказала княгиня.

Элиза могла только благодарно кивнуть ей головой.

Пока наша путешественница мучила свой бутерброд величиной с два современных батона хлеба и боролась с огромной крынкой молока, княжеское семейство не только подъело все стоящие на столе продукты, но и опустошило огромную бочку с пивом.

— А можно мне попробовать пиво? — спросила Элиза.

— Нет, — ответила Кази. — Это пиво пили полторы тысячи лет назад. Боюсь, даже я тебя не откачаю.

— А теперь во Влтаву! Купаться! — возбужденно закричала княгиня и, отдав корону одной из служанок, стремительно выбежала за дверь.

— Влтава! Влтава! О, Святая Влтава! — раскатисто кричала княгиня своим низким бархатным голосом, который сейчас, наверное, слышали все духи, феи, саламандры и ундины.

Подбежав к зеленому берегу, Либуше задиристо спросила:

— Ну, кто первый? Опять я? Конечно! Смотрите! — И она без всякого стеснения скинула с себя свое расшитое полотняное платье, обнажив перед всеми свое стройное молочно-белое тело, пышущее здоровьем и первозданной красотой. Потом ее примеру последовали Пршемысл, Кази и Тетка, которая робко продемонстрировала миру свое хрупкое, но мускулистое тельце феи роз и нимф.

«У нас она была бы фотомоделью», — подумала Элиза и вдруг заметила, что вся компания теперь вопросительно смотрит на нее. Если бы Элиза была мазохистом, то в этот момент она бы откусила себе язык. Но поскольку она лишена была этого дефекта, ей оставалось только тупо любоваться пышным молочно-белым телом Либуше.

— Ну что еще? — спросила княгиня.