Книга Страдать, чтобы простить - Ребекка Донован

Я пробилась к дальнему концу навеса, где находился стол с полными стаканчиками.

— Нужна выпивка? — послышался прямо у меня над ухом чей-то голос.

Обернувшись, я обнаружила рядом поджарого мускулистого парня с гривой темных волос и черной полоской небритой щетины посреди подбородка. Судя по татуировке сзади на шее, а также футболке и рваным джинсам, он был одним из музыкантов.

— Это ты мне?

— Ага, — нахально ухмыльнулся он. — Меня зовут Гев. Я заметил твой пустой стаканчик и подумал, что смогу тебя выручить.

— Ну, поскольку у тебя вообще нет стаканчика, скорее, я смогу выручить тебя.

Он весело рассмеялся, я же повернулась к нему спиной и решительно направилась к столу с напитками. Когда я вернулась, в каждой руке у меня было по стаканчику. Он замер и улыбнулся, когда я протянула ему один.

— Мне нравится твое имя. Оно нетипичное.

— Я к нему привык, — поднял он брови, что меня почему-то страшно рассмешило.

— Тебе надо возвращаться на сцену? — поинтересовалась я, решив, что вполне могу с кем-нибудь пообщаться. А он хотя бы не такой предсказуемый.

— Нет. На сегодня все. Так что теперь придется срочно наверстывать упущенное. — Он в несколько глотков осушил стакан.

Забавно. Тогда я протянула ему следующий, и он принял его с ослепительной улыбкой.

— А как тебя зовут? — спросил он, выбираясь из толпы толкущихся возле стола людей.

— Эмма.

— Ну и как тебе здесь?

Минуту назад я сказала бы: «Сгораю на медленном огне». Но сейчас неожиданно поняла, что огонь потух. Разве что остывающие угли продолжали едва слышно шипеть. Меня окутало пеленой спасительного спокойствия, притупившего чувства.

— Спокойно, — ответила я, наконец-то ощутив расслабляющее действие крюшона.

— Никогда раньше такого не слышал, — рассмеялся он.

— Но ты ведь никогда раньше меня и не видел, — парировала я.

— Твоя правда. Но мне даже нравится, что ты без балды говоришь все, что думаешь. Это круто. — (В ответ я лишь пожала плечами.) — Вот за это и выпьем. — Гев поднял стаканчик, мы чокнулись и дружно выпили.

— Ты собираешься…

— Без балды, — отрезала я.

— Идет, — согласился он. — Тогда какого цвета твое нижнее белье?

Своей прямолинейностью он застал меня врасплох.

— Не помню. — Я оттянула пояс на джинсах и посмотрела, что там под ними. — Фиолетового.

— Славно, — одобрительно кивнул он.

— А у тебя? — Мне начинал нравиться наш разговор «без балды».

Гев оказался смелее меня. Он расстегнул штаны и показал мне пояс черных трусов-боксеров.

— Черного, — сказал он.

— Это я и сама вижу. — Мне пришлось плотно сжать губы, чтобы не засмеяться.

Я осушила стаканчик и сразу почувствовала легкий туман в голове.

Небрежно положив руку мне на спину, Гев наклонился и спросил:

— С кем ты собираешься целоваться в полночь?

— А сколько у меня еще есть времени? — поинтересовалась я, будто это хоть что-то меняло.

Он посмотрел на часы:

— Час.

— Наверное, с тем, кто окажется ближе других.

— Тогда, пожалуй, я останусь рядом с тобой, — изогнув бровь, произнес он.

— Эмма! — услышала я голос Пейтон. Я повернулась и, прищурившись, стала смотреть, как она приближается. — А где Коул?

— Без понятия, — ответила я, когда окончательно идентифицировала ее.

Она перевела взгляд с меня на Гева и растерянно заморгала.

— Пойдем отсюда! — Она решительно схватила меня за руку, чтобы оттащить от Гева, и я, спотыкаясь, поплелась за ней. — А это еще кто такой?

— Гев. Он музыкант, — ответила я и, оглянувшись, помахала Геву. Он приветственно поднял стаканчик.

— А что случилось с Коулом? Он ведь такой классный.

— Зануда, — фыркнула я. — Гев куда интереснее.

— Сколько ты уже выпила?

— Три порции, — с гордостью призналась я. — И у меня внутри все онемело.

— Три порции?! Эм, мы здесь всего час! Тебе больше нельзя, а иначе к полуночи ты уже будешь валяться на земле. И не уверена, что Гев для тебя подходящая пара.

— Ну и что?

Я вовсе не искала для себя «подходящую пару». Я искала кого-то, с кем можно было бы с удовольствием поболтать или выпить. Но не хотелось тратить лишние слова на то, чтобы объяснить это Пейтон.

— Боже мой! Ты уже набралась.

В ответ на ее обвинения я широко улыбнулась. Я чувствовала приятное онемение во всем теле, и только немного пощипывало губы. В общем, мне даже понравилось состояние опьянения. Не совсем то, что я себе представляла, но тоже неплохо.

— Вот и хорошо. — Я приняла на веру ее оценку моего состояния. — А теперь я пойду поищу Гева.

Меня достали нотации Пейтон. И это уже было не смешно. Я резко повернулась, и все сразу поплыло перед глазами. Тогда я на секунду застыла, чтобы мир перестал вертеться, и принялась выискивать в толпе Гева.

— Прекрасно. Встретимся в полночь! — крикнула мне вслед Пейтон.

Тут кто-то тронул меня за плечо, я с трудом повернула отяжелевшую голову и встретила взгляд его темно-синих глаз.

— По-прежнему остаюсь рядом с тобой, — схватив меня за руку, заявил он.

— Расскажи что-нибудь интересное. — Я взяла протянутый мне стаканчик.

— По-моему, самая интересная личность, которую я когда-либо встречал, — это ты, — ответил он. Затем обнял меня за талию и, наклонившись, прошептал: — Потанцуй со мной.

И только я собралась было сказать, что не танцую, как он уже втащил меня в толпу потных извивающихся тел. Положил тяжелую руку на мою поясницу и притянул к себе. Я обняла его за шею, чтобы сохранить устойчивость, и позволила ему делать все остальное. Он так крепко прижимался ко мне, что мои бедра непроизвольно двигались в унисон с его.

Время бежало незаметно, и вот я уже вопила во всю глотку вместе с остальными, радостно приветствуя наступление следующего года.

— С Новым годом! — дружно кричали гости.

Гев развернул меня к себе, чтобы оказаться ближе других. Я почувствовала его мокрый рот, его настойчивый язык раздвигал мои губы. Когда я закрыла глаза, в голове зазвенело еще сильнее, и я бессильно прислонилась к Геву. От его крепкого объятия я с трудом устояла на ногах, а он принялся осыпать меня страстными поцелуями. Но я не остановила Гева. Я думала о новых, странных ощущениях. Я не чувствовала своих губ, а возможно — и его губ. Но, так или иначе, не похоже было, будто мы взаправду целовались, причем на данный момент это беспокоило меня куда больше, чем тот факт, что я вообще целовалась.