Книга Продана - Вера Эфрон

Я отвернулась и заулыбалась:

– Нет, нет, я ничего не потеряла, но ищу.

Он сразу понял мой намек:

– Не возражаешь, если я приглашу тебя на чашечку кофе? Здесь поблизости есть кафе.

– Напротив, – с радостью ответила я. – У меня жажда, я хочу пить.

Он взял меня под руку, и мы пошли, огибая квартал.

– Ты часто ходишь босиком у себя в деревне? – поинтересовался Сергей – таким именем он мне представился.

Кровь бросилась мне в лицо. Я почувствовала себя обычной деревенской девчонкой рядом с таким элегантным мужчиной. Сергей был в белом джемпере и темных, с блестками брюках. Конечно же моя соседка по общежитию наврала про мою внешность, чтобы сделать мне больно. Разумеется, с моими огромными ногами и большим бюстом я была в его глазах обычной деревенской дурочкой. И вряд ли я выглядела элегантной в своем цветастом летнем платье до колен.

Я и не знала, что ответить. Глаза набухли слезами. Сергей остановился, повернулся ко мне и внимательно посмотрел мне в лицо.

– Тебе не надо стыдиться, что ты из деревни, – сказал он тихо. – Ты красивая девушка.

– Я не хочу возвращаться в Трудолюбовку, – захныкала я по-детски.

– Какую Трудолюбовку? Зачем тебе туда ехать? Я уже не то что плакала – я рыдала.

Сергей достал из нагрудного кармана платок и вытер им слезы.

– Надень туфли, и пойдем в кафе.

– Ой, спасибо вам, – всхлипнула я в последний раз и послушно надела туфли.

Мы вошли в кафе, которое располагалось в подвале. Называлось оно «Бродячая собака» и, как объяснил Сергей, было известно уже с конца девятнадцатого века. В период декадентства здесь собирались русские поэты. Я была впечатлена его образованностью.

В кафе оказалось сумрачно и слегка душно. Мне даже показалось, что я попала в преисподнюю, но я вытеснила эту неприятную мысль из сознания и улыбнулась Сергею. По всей видимости, он был здесь постоянным гостем, потому что официант сразу же подбежал к нему и сердечно поздоровался.

– Есть хочешь? – спросил Сергей.

Только теперь я почувствовала, что желудок свело от голода. В промежутке между визитами в разные фирмы я попила чаю с бутербродом в каком-то дешевом кафе – вот и вся моя еда за весь день. Проглотив слюну, я попыталась изобразить, что вовсе не умираю от голода. И еще я думала: раз он предлагает поесть, значит, мне придется платить за еду своим телом! От этой ужасной мысли все во мне замерло.

– У меня нет с собой денег, – пробормотала я. Наверное, Сергей заметил мое замешательство и засмеялся:

– Ах ты, маленькая красотка, никто тебя не будет заставлять расплачиваться. Я угощаю.

Я засомневалась.

– Мне так одиноко сегодня. Я совершил удачную сделку и хотел ее отметить. Но моя подруга уехала, так что мне не с кем разделить свою радость. Пожалуйста не уходи и поешь со мной. – Он взял мои руки в свои и поглядел на меня, как щенок. Я заулыбалась:

– Ну, хорошо, я и в самом деле хочу есть.

Сергей выбрал стол в углу под картиной, на которой была изображена бродячая собака, давшая имя кафе. Подошел официант и протянул два меню. Я открыла свое и стала читать. Боже, какие лакомства! Самое ужасное было в том, что цены на блюда не указывались.

– Это меню специально для дам, – пояснил Сергей, – чтобы их выбор не зависел от цен. Дамы должны выбирать не самые дешевые блюда, а только те, которые понравятся.

Объяснение показалось мне довольно натянутым, но я почему-то подумала: он имеет в виду, что дама для него (то есть я) дороже денег. Какой же наивной я оказалась!

Сергей заказал два больших бифштекса и бутылку красного вина. Я была так голодна, что проглотила огромный кусок мяса за несколько минут. Мой новый знакомый сидел и смотрел на меня. Время от времени он пригубливал вино и, казалось, думал о чем-то.

– О своей подружке вспоминаешь? – спросила я, отодвигая от себя пустую тарелку. Я ела с аппетитом и даже соус подобрала куском хлеба.

– Нет, я думаю о тебе.

– Почему?

– Возьми бокал и расскажи немного о себе. Ты, кажется, не страдаешь отсутствием аппетита к жизни. – Он налил в мой бокал вина и поднял свой: – Твое здоровье!

Я улыбнулась:

– Твое тоже.

Вино было прекрасным, но чувство тепла, охватившее меня, было еще лучше. Тепло одурманивало, медленно распространилось по всему телу и наполнило его желанием. Желанием лучшей жизни, первобытной тягой к мужчине, которого я могла бы полюбить и к которому могла бы прислониться. Желанием иметь свой дом, где будут и муж, и ребенок.

– Рассказать о себе? О чем я должна рассказать? Ты же сам угадал, что я из деревни, и это вся моя история. А как меня зовут, ты уже знаешь – Наташа.

– Человек – нечто большее, чем имя, хотя и имя может сказать немало.

– Что, например?

– Например? Что у тебя в семье есть образованный человек.

– А как ты узнал об этом?

– Девочке, если она из деревни, вряд ли дадут имя Наташа.

– Я об этом как-то не подумала. Ты прав. Мой отец вовсе не из деревни, а вот я там родилась.

– И деревня, откуда ты родом, находится недалеко от Петербурга.

– И об этом ты знаешь… – сказала я, еще больше удивленная.

– Я только предположил, – улыбнулся Сергей. – Ну, давай рассказывай.

– Но в моей жизни нет ничего такого, о чем можно было бы рассказывать.

– Ты скромничаешь, – рассмеялся Сергей. – Каждый человек – личность, и личность уникальная.

– Я нисколько не уникальная, – возразила я, польщенная его словами. – Я живу в деревне под названием Трудолюбовка. Она находится в трех часах езды автобусом от Петербурга, но правильнее будет сказать, что она находится на краю света.

– Какое славное название – Трудолюбовка! И все ее жители такие же красивые, как ты? В таком случае я еду туда сегодня же.

Я поняла, что он заигрывает со мной, но все равно была рада.

– Нет, бабушка говорит, что мой отец был перекати-полем, казаком. Это от него я получила каштановые волосы и зеленые глаза. У мамы обычные русые волосы и… бесцветные глаза.

– Твоя мама не ревнует тебя?

Я понимала, что он шутит. Я вздохнула и подумала: рассказывать дальше или нет? Но Сергей был таким забавным, что я решила выложить все как есть.

– Я думаю, мама пропила все свои краски и выглядит теперь, как серая мышь.

– Очень жаль, – сказал Сергей.

– Ах, – сказала я и допила вино. Сергей налил снова. – Было бы о чем горевать. Меня воспитала бабушка.

– У тебя есть братья или сестры?