Книга Приключение на миллион - Питер Мейл

— Мадам, — сказал он. — Ничто не могло бы сделать меня счастливее. Если бы не моя тетушка…

— Это которая из ваших тетушек?

— Тетушка из Ментона, та, что с варикозными венами. Я должен быть у ее одра в эти выходные. Доктор говорит, возможно, придется оперировать.

Мадам Жу была известной любительницей рассказов об операциях, особенно радовали ее какие-нибудь особые, неизвестные науке и непредвиденные осложнения. Она слегка надула губы и озабоченно кивнула. Беннетт потрепал ее по плечу и поспешил удалиться, боясь, что она надумает пригласить эту фиктивную тетушку в гости в Сен-Мартин после ее выздоровления. Что ж, за все надо платить — теперь ему придется отсидеться где-нибудь в выходные, а потом вдохновенно и убедительно, в мельчайших подробностях изложить весь ход перенесенной тетушкой операции. Неспешной походкой он продолжил свой путь по центральной улице, размышляя об особенностях деревенской жизни, и вдруг почувствовал, насколько она ему по душе.

Он подошел к зданию почты и протиснулся в узкую дверь. Глава Сен-Мартина — мэр, одним словом, — отменил в деревне службу доставки, так как считал эту услугу элитарной и совершенно излишней, поэтому жители Сен-Мартина должны были сами забирать почту у деверя мэра, месье Папина. Последний страдал болезненным любопытством и не мог пропустить мимо себя ни один конверт — поговаривали, что все приходящие письма он вскрывал над паром в надежде узнать хоть какие-нибудь подробности личной жизни сограждан. Месье Папин приветствовал Беннетта легким цоканьем языка, напоминающим кудахтанье, и покачал головой.

— Увы, ни одного любовного письма сегодня вам не пришло, месье. Да-с, никаких billets-doux.[12]Только два счета. — Он положил на заляпанный чернилами прилавок два обшарпанных конверта и подтолкнул их Беннетту. — Ах да, и ваша газета.

Беннетт засунул счета в карман, кивнул Папину, забрал свою «Интернэшнл геральд трибьюн» и отправился в кафе «Крийон», в самый центр общественной жизни Сен-Мартина. Здесь собирались местные любители игры в шары, boules, здесь же каждый день начиная с двенадцати часов можно было пообедать за пятьдесят франков. Зал кафе был длинным и темным, по одной стене от края и до края простирался необозримый оцинкованный прилавок бара, весь в царапинах от долгого использования, столы и стулья были расставлены на кафельном полу без какого-либо намека на систематичность, а в углу стоял игровой автомат. Правда, этот автомат потерпел поражение в поединке с игроком-энтузиастом еще пару лет назад и с тех пор не работал.

Но кафе, безусловно, имело некую особую атмосферу, которую создавали его владельцы, Анн-Мари и Леон, молодая чета, променявшая офисную жизнь в Лионе на то, что Анн-Мари шутливо называла «карьерой доброжелательности и гостеприимства». В деревне к ним относились настороженно и с изрядной долей скепсиса, местным жителям они казались чуть ли не иностранцами, а их веселость и неуемный оптимизм и вовсе вызывали серьезные подозрения. Однако Анн-Мари была уверена, что не пройдет и двадцати лет, и их наконец примут как родных. Беннетт, еще один иностранец, не познавший жизнь настолько, чтобы навсегда перестать улыбаться, всегда радовался их шуткам. Хозяева кафе представляли собой приятное разнообразие по сравнению с селянами, изо дня в день мрачно игравшими в карты в глубине зала, видимо в ожидании конца света.

Леон оторвался от газеты «Ле Провансаль», которую внимательно изучал за своей стойкой.

— Bonjour, chef. Du champagne?[13]— он потряс руку Беннетта и поднял брови. — Biere? Pastaga?[14]— По мнению Леона, хороший клиент начинал принимать алкоголь сразу после завтрака, поэтому он разочарованно принял заказ Беннетта на чашку кофе. Вдруг его лицо прояснилось. — Может быть, немножечко плеснуть вам в кофе? Я бы рекомендовал Calva[15]— совершенно изумительная, домашнего приготовления.

Беннетт покачал головой.

— Может быть, после обеда. Что Анни готовит нам сегодня?

Розовое лунообразное лицо Леона расплылось в улыбке, и он поцеловал кончики толстых пальцев.

— О, настоящий шедевр — чечевичная похлебка с беконом и лионскими колбасками. По-моему, слишком жирно за пятьдесят франков. — Он пожал плечами. — Ну что тут поделаешь? Все они хотят не просто обед, а настоящий банкет, но за те же деньги.

— А кому сейчас легко, Леон?

— Bien súr.[16]А потом мы все помрем. — Он ухмыльнулся и налил себе пива, а Беннетт захватил чашку кофе и отнес ее к окну, чтобы при свете дня почитать газету.

Газета «Геральд трибьюн» была одним из немногих излишеств, которые Беннетт мог себе позволить. Ему нравился ее небольшой формат, сбалансированное, выверенное редакторами содержание и достаточно сдержанное отношение к скандальным новостям. Последнее помогло газете избежать печальной судьбы ее британских сестер, которые давно превратились в кричащие таблоиды, занимающиеся лишь обсасыванием пустых сплетен. Он перестал читать британские газеты, когда вдруг понял, что не знает даже имен людей, чьи жизненные перипетии, выходки и проступки обсуждались на их страницах.

Прихлебывая кофе, он начал просматривать заголовки международных новостей, помещенные на первой странице. Так-так, в России неспокойно. Европейский парламент опять передрался. А что в Штатах? Ну конечно, тоже грызутся между собой в Сенате. Умер известный голливудский актер. Да, не самый веселый сегодня денек, подумал Беннетт и обратил взгляд через окно на деревенскую площадь, где миниатюрные французские флаги, установленные над военным мемориалом, весело трепетали на ветру. Солнце уже поднялось высоко, небо приобрело ярко-синий цвет, а серо-зеленые горы вдалеке, наоборот, как будто подернулись дымкой. Боже, как была противна Беннетту даже мысль о том, что он может отсюда уехать, променять это место на зубодробительно-скучную офисную работенку в каком-нибудь заледеневшем северном городе.

Но проблема требовала решения: как же ему здесь остаться? В задумчивости Беннетт начал покрывать словами заднюю сторону конверта. Так, что у нас в запасе? Прекрасное здоровье, разговорный французский, которым он овладел за годы жизни в Париже, отсутствие семьи, небольшой гардероб не новых, но вполне респектабельных костюмов, не забыть часы «Картье», пока еще не заложенные, ах да, еще подержанный «пежо» и примерно двадцать тысяч франков наличными, остатки комиссии, полученной за последнюю продажу дома. А что у нас в минусе? Неоплаченные счета, зарплата Жоржет за последний месяц и полное отсутствие коммерчески перспективных идей. Да, при условии жесткой экономии пару месяцев он, конечно, еще продержится. Но Беннетт никогда не страдал избытком экономичности, да и десять лет телевизионного бизнеса, когда все его расходы возмещала компания, привили ему массу дурных привычек.