Книга Любовные секреты Дон Жуана - Тим Лотт

Я не встречал Джульетту на вечеринке. Я вообще с ней не встречался. Я никогда ее не видел. Но несмотря на это, она мне действительно нравится, и я уверен, что она замечательная, и я знаю, как она выглядит, потому что она прислала мне фотографию по электронной почте, хоть я никогда не встречался с ней лично.

Я познакомился с ней благодаря объявлению в газете.

Думайте что хотите, не буду оправдываться. Я чувствую сожаление, но не намерен об этом говорить. Я принес извинения, но так, для проформы. Я запутался. Но это пройдет, рано или поздно, не может не пройти, когда я все взвешу и сделаю определенные выводы.

Объявление дал я, а она откликнулась. Я подумал, что уменя должно неплохо получиться. Для меня это идеальный способ. В конце концов, я сочиняю рекламные проспекты. Если я могу продать жесткую туалетную бумагу, то, уж конечно, смогу продать и себя.

На этот маленький шедевр у меня ушло всего полчаса.

Остановитесь. Пока не читайте. Прочтите другие объявления. А потом вернитесь к этому.

У этих людей есть все, чего вы так опасаетесь. Они любят загородные прогулки, они чувствительные, они занимаются бальными танцами, они растерянны и одиноки.

Вы не такая. И я не такой.

Мне 39, я высокий, симпатичный, разведен, у меня богатое воображение, я люблю читать, способен на страстное увлечение, ценю интересных собеседников, по телевизору смотрю «Скорую помощь» и «Последнего героя». А/я № 706А.

Работа профессионала. Тонко и со знанием дела, с интригой, со спокойной уверенностью в себе, такое объявление развлечет читателя и польстит ему. Такому объявлению не страшна критика, оно в постмодернистском духе и позволяет приврать. Оно не подразумевает существование такой вещи, как истина. Мне 39. Не совсем точно, на самом деле – 45. Но в условиях жесткого рынка цифра «39» сделает свое дело. Почему все всегда стоит 4,99 фунта, 9,99 фунтов, 19,99 фунтов? Потому что смысл и логика – статисты на сцене настроения, они – Розенкранц и Гильденстерн[3]в театре умственной деятельности. А главные роли исполняют желание и самоограничение. Покупатель видит одно – товар стоит не пять фунтов, не десять и не двадцать. Или что этому конкретному товару не сорок лет. Если свидание пройдет хорошо, за ним последуют другие, а потом, три года спустя, субботним утром вы, лежа в уютной постели, признаетесь, что приврали, и это будет хорошим поводом для веселья: ностальгического, полного воспоминаний и самокритики.

Я не «высокий», скорее, среднего роста, метр семьдесят восемь. Зачем врать насчет роста? Потому что надо учитывать специфику рынка. Если просмотреть объявления, написанные женщинами – а я это сделал, – по крайней мере, в шестидесяти процентах из них высокий рост (без ограничений) является определяющим фактором. Не знаю почему. Меня огорчает это предубеждение. Мне жаль невысоких мужчин. При таком раскладе им наверняка пришлось хлебнуть немало обид. Женщины не ходят на свидания с коротышками. Белоснежка не вышла замуж ни за одного из семи гномов. Они боготворили ее, она готовила им еду и заваривала чай. Но потом бросила их, предпочтя делать все остальное с высоченным красавцем принцем. А ведь жизнь – та же сказка.

«Симпатичный» – тоже некоторая натяжка, хотя с внешностью у меня все в порядке. Я принадлежу к тем восьмидесяти процентам населения, которых не назовешь ни красавцами, ни уродами, мы где-то посередине, и выглядим по-разному, в зависимости от времени суток, наличия загара, текущего соотношения мышц и жира и т. п. Возвращаясь все к той же постмодернистской концепции: раз мы с Джульеттой, возможно, доберемся до разговоров о литературе (с тем, чтобы продемонстрировать определенный уровень утонченности), то знаем, насколько важен контекст. Именно благодаря контексту читатель формирует свое толкование. Ей известно – как дважды два, – что человек, которого снимают для престижного каталога, не будет давать объявление о знакомстве. При наличии воображения она сделает необходимые поправки.

«Люблю читать» – правда, «способен на страстное увлечение» (равно: сексуальный) – тоже правда, «Скорая помощь» и «Последний герой» – признаю, детский сад, но женщинам нравится. Почему? Неважно. Это может интересовать интроверта. Мне важно, смогу ли я изобразить на время первых свиданий, что мне это нравится? Смогу, конечно.

Заметьте: нет никаких упоминаний ни о крохотной квартирке, ни о безмерно обожаемом, но взбалмошном и иногда непослушном ребенке, ни о временами возникающем желании расстрелять из пушки все женское население детородного возраста. Надо уметь подать материал – берите уроки рекламного мастерства.

Вот такие дела. Я не утратил былого куража, обеспечивавшего мне 150 000 фунтов в год и едва не принесшего награду «Ди энд Эй-Ди» (подобные призы – «Оскары» рекламщиков – помогают убедить нас, что мы занимаемся творчеством).

Объявление сработало. Они оставляют сообщение на автоответчике, и за определенную плату (немаленькую!) вы можете прослушать всех, кто купился на вашу интерпретацию брэнда. Мой подход дал хороший результат, принимая во внимание используемые средства и радиус их действия. Для меня пришло двадцать три сообщения.

Джульетта была третьей. Первая произнесла что-то вроде: «Привет. Понравилось твое объявление. Позвони мне». Конечно позвоню. Отчего же не позвонить? Ты из тех отчаявшихся, кто все свободное время тратит на просмотр объявлений, даже ничего о себе не рассказала, чтобы смягчить это обстоятельство. Полагаешь, раз уж я дал объявление, значит, поставил на себе крест и готов позвонить кому угодно, кто откликнется, пусть и так поверхностно.

Второй звонок был из Глазго: приятное сообщение, смелое и интересное, но я едва понимал ее акцент, а это не вдохновляло. Кроме того, мне не слишком нравятся шотландки, с которыми я до сих пор сталкивался: умные, острые на язык, но мнящие, что им все про тебя известно, слишком уверенные в своем нравственном преимуществе. Мне они кажутся подделкой под иудейских цариц, только без невроза и сексуального напора последних. В любом случае, я больше симпатизирую людям, у которых хватает чувства собственного достоинства, чтобы иногда признавать свои ошибки.

Если бы я жил в идеальном мире, выбрал бы какую-нибудь ирландку, англичанку (цвет кожи не имеет значения, желательно уроженку Лондона) или жительницу Средиземноморья, лучше из Франции (обожаю французский акцент), с какой-нибудь настоящей профессией, может, врача или повара, или… когда начинаешь об этом думать, понимаешь, как мало осталось настоящих профессий. Потому и людей настоящих почти нет. Может быть, юриста. Или преступницу. Учительницу, скульптора, автослесаря, почтальоншу, охотницу на бездомных собак – что угодно, лишь бы это была профессия делателя.

Третьей позвонила Джульетта, и голос ее звучал многообещающе. Она принадлежала к среднему классу (это очень важно: себя я тоже отношу к среднему классу, но в первом поколении, и то с оговоркой – Дерек работал краснодеревщиком, Айрис была домохозяйкой, я учился в хорошей школе), она обладала ХЧЮ (это значит «хорошее чувство юмора» – на случай, если вы пользуетесь успехом и вам не приходилось знакомиться по объявлениям), у нее была правильная работа (реставратор мебели – любимая, интересная, настоящая работа), не было никаких очевидных дефектов речи, и за полчаса телефонного разговора она не обмолвилась ни словом критики в мой адрес. Сказала, что ей тридцать пять (как мне тридцать девять), брюнетка, привлекательная (здесь звучала уверенность: не «Мои друзья считают меня привлекательной», а «Я привлекательна» – прямо и просто).