Книга Иллюзия греха - Александра Маринина

Из этих опросов вырисовывался портретсемидесятичетырехлетней женщины, прожившей яркую жизнь. Нельзя сказать, чтобыжизнь эта была уж очень веселой. Жених девятнадцатилетней Кати ушел на войну всорок первом и в сорок третьем погиб. Первый ее муж, врач-ортопед по фамилииШвайштейн, был арестован по делу врачей-вредителей и умер в камере, не выдержавзверского обращения вертухаев. Второй муж погиб в автокатастрофе. С третьим,как известно, ей пришлось развестись по причине страстной любви оного к юной прелестнице.Детей у Екатерины Бенедиктовны действительно не было, тут соседка-беженка неошиблась. Что-то там заковыристое было со здоровьем по женской линии.

Иная женщина, трагически потерявшая жениха и двух мужей инеизвестно за какие грехи наказанная бездетностью, могла бы считать свою судьбунесчастной, а жизнь - неудавшейся. Но только не Екатерина Бенедиктовна. Болеежизнерадостного, веселого и дружелюбного человека трудно было себе дажепредставить. В кругу ее общения постоянно на протяжении всей жизни находилисьписатели и поэты, художники и артисты, она бывала на всех театральныхпремьерах, вернисажах и поэтических вечерах, а в последние годы не пропускалани одного мероприятия, которое устраивал Клуб ветеранов сцены. Хотя она никогдане была сценическим работником, многие старые актеры, режиссеры и театральныехудожники считали ее "своей", потому что именно ее когда-топриглашали на генеральные репетиции и именно она всегда сидела на премьерах впервом ряду, ободряюще улыбаясь и сжимая в руках огромные букеты цветов,которые щедро дарила им, когда опускался занавес. В промежутках между законнымибраками у Екатерины Бенедиктовны случилось несколько громких романов с людьми,чье имя было в то время на слуху. Заканчивались эти романы по-разному, в однихслучаях бросали ее, в других - она сама уходила первой, в третьих - любовникирасставались по обоюдному согласию под давлением обстоятельств, но ничто немогло стереть улыбку с ее лица и приглушить ее заливистый смех. И даже когда унее на улице вырвали сумочку с только что полученными в сберкассе деньгами,снятыми с книжки на покупку нового телевизора, она, прибежав домой, кинуласьзвонить своей подруге и от хохота долго не могла вымолвить ни слова.

- Ты представляешь, - наконец выговорила она, давясь смехом,- меня ограбили. Ну анекдот!

Подруга решила, что Екатерина плачет и у нее форменнаяистерика. Никак иначе раздававшиеся в трубке звуки она расценить не могла и тутже кинулась утешать несчастную. И только через несколько минут сообразила, чтота не плачет, а смеется.

- Неужели тебе весело? - изумилась подруга.

- А что мне теперь, рыдать, что ли? - ответила ейЕкатерина Бенедиктовна. - Ты же знаешь мой принцип: если можно что-то сделать -надо делать, если сделать ничего нельзя - надо принять все как есть. Но уж, вовсяком случае, не плакать. И потом, я тебе много раз говорила, меня ангелхранит. Если у меня украли деньги на новый телевизор, значит, мне вообще нельзяего покупать. Наверное, мне суждено было купить такой телевизор, которыйвзорвался бы и загорелся. Так лучше пусть у меня не будет этих денег, чемсгорит вся квартира и я вместе с ней.

И точно так же она веселилась, когда третий муж, ПетрВасильевич Анисковец, заявил ей о своем желании развестись. И точно так жехохотала, когда спустя несколько месяцев после развода он снова возник напороге ее квартиры.

- Ну что, котяра престарелый, нагулялся? - ласковоспрашивала она, потчуя его своим фирменным супом с грибами и изумительнымпловом с изюмом и курагой. - Стоила игра свеч?

Нельзя сказать, что Екатерина Бенедиктовна исступленноследила за собой и не вылезала из косметических и оздоровительных салонов. Новыглядеть она всегда старалась так, чтобы смотреть на нее было приятно.Идеально уложенные седые волосы, легкий макияж - тушь на ресницах, благородногоцвета помада на губах, немного темно-телесных румян на скулах. Ухоженные руки иобязательный маникюр. Ей удалось не растолстеть с возрастом, и она судовольствием носила брючные костюмы с блузками своего любимого кремового цвета.Часто ходила в гости к приятельницам и никогда не отказывалась от приглашенийна юбилейные банкеты, а их в последнее время поступало много: кому семьдесятисполнялось, кому семьдесят пять, а у иных и золотые свадьбы случались. Неговоря уж о чествованиях по случаю пятидесятилетия творческой деятельности.

- У меня наступил самый лучший возраст, - частоповторяла Анисковец. - Все мои друзья вступают в такую благодатную пору, когдакругом сплошные праздники. Только успевай цветы и подарки покупать!

Да, друзей и знакомых у Екатерины Бенедиктовны было много,но трудно было даже представить себе, могли ли у нее быть враги. Потому чтоесли убили ее не из-за картин и бриллиантов, то для этого должна быть какая-толичная причина. Какой-то конфликт, вполне вероятно, очень давний. Сегодня передНастей Каменской сидела одна из самых близких подруг покойной Анисковец иподробно отвечала на все вопросы. Сама Настя во время таких бесед отдыхаладушой: пожилые люди частенько страдают от недостатка внимания и общения и рассказываютобычно весьма охотно, даже если сам повод для таких бесед достаточно трагичен -смерть близкого человека. Из них ничего не надо тянуть клещами, наоборот, ихпорой бывает трудно остановить. Но останавливать их Насте и в голову неприходило. В голове у собеседника возникают ассоциативные связи, следуя которымони вспоминают и начинают рассказывать о событиях, не имеющих на первый взглядникакого отношения к убийству, и внезапно может всплыть такая деталь, о которойи в голову не придет специально спрашивать: "Самое главное - вывестичеловека на неконтролируемые просторы свободного рассказа, - учил когда-тоНастю отчим, всю жизнь проработавший в уголовном розыске, - и спокойно ждать,когда он сам проговорится и расскажет то, что важно для дела. Ты слушаешь егоне перебивая, сочувственно и заинтересованно киваешь и тем самым создаешь унего иллюзию свободного полета, и эта иллюзорная свобода его опьяняетнастолько, что он перестает следить за речью". Марта Генриховна Шульц ибыла той самой подругой, звонить которой кинулась после ограбления ЕкатеринаБенедиктовна, заходясь от хохота.

- Марта Генриховна, скажите, какие отношения были увашей подруги с Иваном Елизаровичем Бышовым?

- Самые хорошие. Они знают друг друга с детства.Ванечка даже какое-то время ухаживал за мной, правда, это было очень давно, мнетогда еще пятидесяти не было. Он, знаете ли, рано овдовел и подыскивал себеновую подругу жизни.

- А вы? Не ответили на его ухаживания?

- Ну почему же, - кокетливо улыбнулась Шульц. - Ванечкабыл очарователен. Но дело в том, что я не была свободна. Даже если бы я в тотмомент увлеклась, на развод я бы все равно не пошла.

- Почему? У вас были маленькие дети?

- Да Господь с вами, какие же маленькие дети могут бытьв сорок семь лет! Нет, дети были уже большими. Но Ванечка - русский. А мы -немцы. Родители с самого детства приучили меня к мысли, что мы не должныассимилироваться, вступая в браки не с немцами. Мой покойный муж тоже немец.