Книга Загадка Александра Македонского - Неля Гульчук

– Говорят, что в юном царевиче Александре как раз соединились все достоинства.

Девушки, не торопясь, приближались к алтарю, обмениваясь последними новостями:

– Ты имеешь в виду сына царя Македонии Филиппа?

– Да, вы, наверное, слышали, что царь Филипп недавно убит и царевич стал царем Македонии, Александром Третьим, – пояснила Иола и повернулась к Таиде: – Он бы тебе, Таида, пришелся по вкусу.

– Боюсь, что нет. Македонцы, как правило, грубы и невежественны, не то что афиняне или критяне. Это не для меня.

– Между прочим, я слышала, что многие видят в юном Александре надежду на избавление от власти персов. Его мысли устремлены на Восток.

Лицо Таиды вдруг стало серьезным, глаза выразили волнение.

– Я буду иметь в виду сказанное тобой…

Таида смотрела куда-то вдаль. Губы ее были крепко сжаты. Воспоминания о страшных событиях детства хлестнули ее как бичом.

Мать Таиды Арсиноя стояла наверху, у лестницы их богатого афинского дома. Она смотрела на Таиду, улыбалась и звала к себе. Девочка быстро взбежала по лестнице и стала около матери.

Слабеющим голосом мать прошептала:

– Беги, Таида! Сейчас же беги! Спрячься, чтобы тебя никто не увидел!..

Прекрасная Арсиноя опустилась на пол. На ее белоснежном хитоне маленькое красное пятнышко быстро расползалось, окрашивая хитон в ало-красный цвет. Таида вцепилась в руку матери, спросила, не отрывая взгляда от расползавшегося кровавого пятна:

– Мама, мама, что это?

Арсиноя застонала, выдернула руку из рук дочери, строго приказала:

– Беги! Быстро беги! Родная!

И упала, распростершись на полу.

Таида побежала по темным длинным коридорам, где плясали тени от светильников. Из тени выступил перс. Девочка вскрикнула, кинулась обратно, но навстречу ей шел другой перс. Она бросилась в сторону, под лестницу и там увидела узкий лаз, мгновенно влезла и скрылась в нем. Перед лазом остановился перс – высокий, суровый. Постоял и повернул обратно.

Нежный голос Иолы вернул Таиду к действительности:

– Мне кажется, ты чем-то взволнована…

– Так… Печальные воспоминания детства… Мы говорили с тобой о любви… Любовь не приходит по заказу, но я отдам всю себя тому, кто избавит Элладу от ненавистных персов.

– Я не совсем понимаю тебя, Таида…

– Когда-нибудь поймешь…

Она грустно улыбнулась своей юной подруге.

Иола с удивлением посмотрела на Таиду:

– Я не совсем понимаю тебя… Нам, Таида, всего пятнадцать. К тому же политика, войны – дело мужчин!

– Не только, Иола. Не только… Ладно. Побежали!

Девушки подбежали к алтарю, постамент которого венчал фаллос, рождающее начало жизни.

У подножия алтаря один за другим появлялись дары: керамические изображения разных частей тела – изящные женские головки, торсы, венки из плюща, фиалок, лилий, гиацинтов, изображение уродца Приапа с двумя фаллосами, что символизировало его двойное отцовство – от Диониса и Адониса…

Обратившись к алтарю, вознеся руки к взошедшему солнцу, юные гетеры запели гимн бессмертной дочери Зевса, радужно-престольной Афродите, сложенный неповторимой Сапфо.

Закончив пение гимна, златокудрая Иола вышла из круга и заиграла на дудочке-сиринге, извлекая из нее нежные звуки. Она играла для божественного Приапа, скульптурное изображение которого находилось недалеко от алтаря.

Одна из гетер с мольбой обратилась к божеству:

– Великий и сладчайший, нежнейший Приап, пошли мне достойнейшего из достойных, научи дарить страсть и наслаждение!

В школе гетер начался обычный день занятий: хождение по узкой перекладине для совершенствования искусства равновесия, обучение стрельбе из лука – сложившись пополам, подобно искусным акробаткам, девушки кончиками пальцев ног натягивали тетиву лука и точно попадали в цель, стремительные скачки на лошадях… Гетеры, словно амазонки, неслись вперед, прыгая с одной лошади на другую… Самые отважные поднимались на лошадях во весь рост, опускались на колени и даже ложились…

Наставница, откровенно любуясь своими ученицами, приказала:

– Летящая походка Артемиды!

И девушки вслед за Таидой, идущей впереди, продемонстрировали грациозную походку с высоко поднятой головой и совершенной осанкой.

– Хорошо! Теперь хорошо! Можно отдохнуть, – с удовлетворением сказала наставница.

– Вы научились всему, чему мы хотели и смогли вас обучить. Скоро вы покинете стены школы. Вы войдете в мир, чтобы занять в нем свое место. Хочу спросить вас, какой должна быть гетера высшего круга? Что главное?

Одна из девушек ответила:

– Наверное, прежде всего пленять тем, чем одарили тебя Боги. Главное в женщине, а в гетере особенно, красота, женственность…

Наставница улыбнулась и объяснила:

– Справедливо. Красота пленяет мужчину. Но удержать его способен только ум. И тот, что дарован свыше, и тот, что воспитан. Поэтому не менее важно для вас хорошо знать искусство, историю, философию; чтобы овладеть вниманием собеседника, нужно к тому же уметь вести беседу.

Рыжеволосая Ксантиппа, грациозно вскинув изящную головку с точеным профилем, продолжила:

– В совершенстве танцевать и быть неповторимой в искусстве обольщения.

Наставница ненавязчиво настраивала своих учениц на серьезный лад. Ее слушали внимательно.

– Гетеры – спутницы мужчин. Они не только развлекают, но и учат. Учат умению видеть в жизни прекрасное и ценить его.

Таида, удобно устроившись на одной из раскидистых веток, задумчиво добавила:

– Мы призваны вдохновлять художников, поэтов, полководцев!..

– Достойный ответ! Молодец, Таида. Это высшая цель… А что для вас главное в любви? – обратилась наставница к ученицам.

Неугомонная Ксантиппа, недолго державшаяся серьезно, скорчила на хорошеньком личике гримасу и, лукаво взглянув на подружек, бесцеремонно заявила:

– Измены и коварство. А самое главное – всегда думать о своем удовольствии!

Весело рассмеявшись, наставница предостерегла:

– Ну что ж, тогда ты будешь достойна любви лишь портовых грузчиков.

Все беззлобно захихикали, и Ксантиппа вместе со всеми.

– А что думаешь ты, Таида? Как можно завоевать любовь мужчины, к которому стремится душа женщины?

– Боги создали людей разными. А потому нет, наверное, одного рецепта для всех мужчин.

– Пожалуй, ты права… А что для тебя любовь?

– Очень многое. Почти все. Но я не хотела бы в любви потерять рассудок…