Книга Южная Африка. Прогулки на краю света - Генри Воллам Мортон

Что из себя представляет современная Южная Африка? Это самоуправляющийся доминион, известный под именем Южно-Африканского Союза. Он объединил в себе четыре региона, некогда бывших самостоятельными провинциями или государствами: Капскую провинцию, Наталь, Оранжевое свободное государство и Трансвааль. Объединение состоялось (и было законодательно оформлено) только в 1910 году. Белое население ЮАР составляет около двух с половиной миллионов, в то время как черных и цветных граждан насчитывается почти одиннадцать миллионов. Значительная доля чернокожего населения работает на шахтах и заводах, обеспечивает штат прислуги на фермах и в городских домах. Однако некоторая часть проживает в национальных резервациях и по-прежнему пребывает на стадии родоплеменного строя.

Достаточно провести пять минут в любом южноафриканском городе, чтобы усвоить азы государственной структуры: все население страны делится на белых и черных. Белые, в свою очередь, также подразделяются на две группы: в одну входят африканеры, то есть потомки первых переселенцев — голландцев, немцев и французов по происхождению, а в другую — потомки англичан. Свыше половины всего белого населения страны имеет небританское происхождение, и эти национальные различия порождают некий государственный дуализм. В ЮАР официально приняты два государственных языка — английский и африкаанс. Над полицейскими участками и правительственными зданиями бок о бок развеваются два различных флага — «Юнион Джек» и «Юнион флаг». Национальных гимнов тоже два — «Боже, храни короля» и «Die Stem van Suid Afrika», что переводится как «Голос Южной Африки». О том, что в стране две столицы, вы, наверное, знаете. Одна в Кейптауне, где заседает парламент, и вторая — в Претории, где располагаются учреждения исполнительной власти. Именно так: две столицы, разделенные расстоянием в тысячу миль.

В Южной Африке все европейские сезоны поставлены с ног на голову. Самыми жаркими месяцами года являются декабрь, январь и февраль, осень наступает в марте, а после апреля и мая приходит зимняя пора — июнь, июль и август.

Пока я размышлял над странностями африканской жизни, подоспело время обеда. По поезду разнесся мелодичный звук — это шел проводник с ксилофоном, приглашая всех пассажиров в вагон-ресторан. Я сохранил меню (естественно, отпечатанное на двух языках) и предлагаю его вниманию читателей.

Томатный суп

Тamatiesop

Консоме брюнуаз

Groentesop

Жареное филе палтуса под соусом по-татарски

Gebakte tongvis met tartaresous

Бараньи ребрышки в винном соусе

Lamsribbetjies met bruinsous

Жареная индейка и салат

Gebraaide kalkoen met slaai

Рис со специями и изюмом

Geelrys met rosyntjies

Овощное ассорти

Groentesoorte

Яблочный пирог с меренгами

Appelskuimpies

Персик «мельба»

Perske-melba

Сыр Бисквиты Кофе

Kaas Beskuitjies Koffie

Фрукты

Vrugte

Думаю, никто в наши дни не станет оспаривать ресторанный счет — при таком-то меню! Тем более что счет составил всего четыре шиллинга шесть пенсов.

3

Это был великолепный поезд! Гораздо лучше любого состава, курсирующего по Европе, я бы сказал, достойный конкурент тем первоклассным поездам, которыми по праву гордятся Соединенные Штаты. Помимо голубых спальных вагонов, в состав поезда входили специальные вагоны-рестораны. В каждом купе работала система кондиционирования воздуха — так что можно было по своему желанию установить комфортную температуру. Я лично убедился в этом, когда перед сном покрутил маленькую хромированную ручку в изголовье моей койки.

В Южной Африке все авиалинии, железные дороги и большая часть общественного транспорта принадлежат государству. Обслуживавшие нас проводники, официанты и цветные горничные, расстилавшие постели по вечерам, могут служить лучшей рекламой Союза, ибо это самые вежливые и предупредительные госслужащие, которых я видел за последнее время. Южноафриканские железнодорожные пути выглядят необычно для европейцев, привыкших к ширине полотна в четыре фута и восемь с половиной дюймов. Дело в том, что здешняя местность — с ее гористым рельефом и протяженными перегонами — диктует собственные требования, в соответствии с которыми ширину железнодорожной колеи уменьшили до трех футов шести дюймов. Эксперимент оказался удачным, и теперь вся Африка последовала примеру Капа и Наталя.

После обеда я вернулся в свое купе и стал рассматривать пейзаж за окном. Мы проезжали по широко раскинувшейся равнине, чьи плоские очертания лишь изредка нарушались невысокими горными хребтами и разрозненными коппи, то есть пологими холмами. Мимо проносилась иссохшая земля, покрытая чахлой травой, и на этой земле паслись стада коров вперемешку с лошадями. Некоторое время вдоль железнодорожных путей тянулась покрытая красной пылью дорога, затем она отклонялась и бесконечной лентой убегала к горизонту.

Вы замечали, что в каждом путешествии присутствуют некие мелочи — возможно, не самые важные, которые тем не менее почему-то врезаются в память путника и остаются там навеки? Со мной такое происходит постоянно. Уверен: впредь, где бы я ни оказался, стоит мне увидеть странный, неровный полет вдовушки, и я буду вспоминать Свободное государство. Эти мелкие птахи с нелепым черным вымпелом вместо хвоста (самцы отращивают его в период спаривания) то и дело выпархивали из зарослей маиса. Обремененные своим громоздким украшением, они неловко взмывали в воздух, двигаясь зигзагообразно, пролетали несколько ярдов и вновь ныряли под защиту массивных стеблей. Полагаю, любой мало-мальски расторопный мальчишка способен поймать на лету эту милую, но такую неуклюжую птичку.

Затем взору открылась картина, которая из всех моих дорожных впечатлений показалась мне наиболее символичной для Южной Африки. Я увидел шестерку запряженных попарно рыжих быков, которые тянули за собой тяжелую повозку. Впереди, во главе упряжки, шел обнаженный до пояса паренек, его темная кожа матово лоснилась на солнце; а возле повозки вышагивал чернокожий мужчина в традиционной накидке — должно быть, отец юного погонщика. Он то ли напевал в полный голос, то ли покрикивал на неторопливых быков. Затем упряжка осталась позади, а на дороге показался всадник. Вдалеке промчался фермерский автомобиль, он двигался подобно комете, оставляя за собой длинный хвост красной пыли.

Некоторое время спустя мы приблизились к станции. К ней вела живописная аллея из голубых эвкалиптов. В тени деревьев прятались американские машины, крытые капские повозки и просто телеги. На платформе уже собралась толпа из белых и черных южноафриканцев. Они стояли на одной и той же платформе, но группировались в разных ее концах. Темнокожие туземцы толпились в дальнем конце, возле локомотива: именно туда прибывали вагоны «для черных»; европейцы расположились отдельно. Все станционные постройки, как-то киоски, туалеты и скамейки, были снабжены табличками, обозначающими предназначение удобств — для белых или для черных. Так я получил еще один предметный урок, уже преподанный мне в Йоханнесбурге. Суть его сводилась к простой истине: Южная Африка существует в двух ипостасях — белая Африка и, соответственно, черная.