Книга Посланник - Александр Прозоров

Путник сбежал с бархана вниз — откуда только силы взялись? — упал на колени, выдернул обломок жвалы и принялся лихорадочно рыть песок.

Клубни репурки вырастают размером со взрослого человека, а по вкусу больше всего напоминают мокрые опилки с яблочным запахом; от них пучит живот и надолго привязывается отрыжка, но это настоящая еда! Отец и дед, помнится, шинковали ослепительно-белую сердцевину на мелкие ломтики, толкли, а потом надолго замачивали в кувшине, употребляя настой в минуты хорошего настроения, а осадок выбрасывали, но в голодные дни не раз только строганина из этих корней позволяла всей семье дожить до лучших времен.

Впервые за последние дни правитель испытал чувство сытости. Возможно, подобная слабость и не украшает Посланника Богини, но он решил позволить себе небольшой отдых. Тростниковую трубку Найл вертикально закопал в чуть влажный песок рядом с корнеплодом — так, чтобы кончик трубки, заткнутый мелко порванным листом репурки, выступал наружу, — а сам зарылся рядом, в тени четырех близко растущих макушек.

Тростниковая трубка порою является единственным способом утолить жажду в пустыне: из едва влажного песка с ее помощью удается высосать два-три глотка воды за раз. Спустя полчаса — еще несколько глотков. Только житель песков способен понять, какое это сокровище. Глоток за глотком Найл набирался сил; время от времени он перекусывал. Он опускал голову в яму и отгрызал кусочки жесткой сердцевины репурки.

Пока у человека есть вода и пища, ему не страшны ни жара, ни холод, и Найл чувствовал себя почти счастливым. К вечеру он успокоился настолько, что уже смог достаточно уверенно управлять сознанием.

Под палящими лучами Посланник Богини сел на песок, положил руки на колени ладонями вверх и закрыл глаза.

Небольшой энергетический клубок, таящийся в области живота, казался серым и блеклым. Найл принялся осторожно раскручивать его, вытягивая энергию, похожую на суровую нить, в правую ладонь, перебрасывал ее в левую под насыщенными солнечными лучами и втягивал обратно. Постепенно энергия очищалась, приобретая естественный, серебристый цвет. И тогда Посланник Богини стал как бы «распушать» клубок, превращая энергию тела в энергию сознания, выращивая переливающийся всеми цветами радуги шарик, увеличивая его сперва до размеров небольшого кролика, потом вырастив величиной с цикаду и, наконец, сделав огромным, как буро-брюхий паук-бык.

Дав получившейся сфере немного «устояться», Найл внезапно сжал ее, послав на восток тончайшую, искрящуюся иглу крика.

«Ответь, Смертоносец-Повелитель!» — Тишина.

Странно все-таки: пауки способны услышать мысли друг друга на расстоянии десяти-двенадцати переходов, но не замечают мольбы о помощи высыхающего рядом дерева. Найл чувствует малейшие колебания и напряжения целого города, но не может разговаривать со смертоносцем, если тот отошел дальше чем на сотню шагов. Что это? Исконно заложенная в восьмилапых глухота к чужакам? Или пауки ощущают совершенно другие эманации? Впрочем, не важно. Просто, будь сейчас рядом с ним паук, правитель без труда договорился бы о помощи, а так приходится рассчитывать только на себя.

Попытка связаться со Смертоносцем-Повелителем отняла много сил. Хотя внешне Найл всего лишь спокойно сидел, на самом деле он выложился полностью и теперь с трудом преодолел пару шагов до зарытой тростниковой трубки, сделал глоток тепловатой воды и наклонился над ямой с репуркой.

Ему удалось откусить и прожевать пару кусочков, когда он услышал шумное шуршание осыпающегося песка. Найл поднял голову и, несмотря на жару, покрылся крупными холодными мурашками.

Повелителю пустыни нечего скрываться — спускаясь с бархана, широко раскидывал лапами песок черный скорпион. Изогнутый хвост грозно покачивался высоко над спиной, как недвусмысленное напоминание всем и вся о неминуемой каре за неповиновение, а две клешни, каждая размером с туловище взрослого человека, нетерпеливо раскрывались и закрывались.

Найл мгновенно вспомнил давнишнюю историю — как они с отцом и братом отбивали сестренку у обычного, серого скорпиона. Их было трое — при копьях, ножах и факелах, и тем не менее Вайг получил тяжелую рану, а шестилапый благополучно ушел, хорошо хоть Мару бросил.

Сейчас к правителю приближалось чудовище почти вчетверо крупнее.

Повелитель пустыни по-хозяйски протянул к человеку раскрытую клешню — словно за куском праздничного пирога. Найл отступил, ткнув в хитиновый «захват» обломком жвалы — а что еще оставалось делать? Скорпион жвалу прихватил и, затормозив, сунул в пасть.

Посланник Богини стоял и покорно ждал. Бежать бесполезно — все равно догонит. Отбиваться нечем. Воистину пирожок для скорпиона: мяконький, на солнце подрумянившийся. И никуда ведь не денешься…

По телу расползлась предательская слабость. Глядя на неторопливо шевелящего хелицерами черного скорпиона, Найл опустился на колени. До чего глупо — закончить жизнь в брюхе безмозглой твари!

«А может, он сытый?» — со слабой надеждой подумал правитель и осторожно коснулся мыслей черного монстра.

Больше всего сознание скорпиона напоминало пускающий слюнки рот: что-то прожевывается сейчас, а кое-что еще лежит рядом; проглочу одно, займусь другим. Найл даже разглядел себя со стороны, как нечто аппетитно пахнущее и прохладное.

Наверное, пустись Посланник Богини наутек, повелитель пустыни уже нагнал бы его и разорвал, но сейчас шестилапый не торопился… «Удирает!»

Черный скорпион сорвался с места и рванул в погоню. Шагов через двести он замедлил ход, а потом и вовсе остановился, закрутившись в недоумении.

Найл с улыбкой наблюдал за действиями могучего чудовища. Надо же так запросто купиться! Самый глупый из «неголосующих граждан» и то заподозрил бы неладное.

Черный скорпион неторопливо затрусил обратно. На этот раз он хорошо чувствовал местоположение человека и твердо держал направление. Найл лишь немного усилил его ощущения, и… повелитель пустыни остановился шагах в пяти и начал яростно резать клешнями воздух. В конце концов даже до куцых мозгов скорпиона стало доходить, что тут что-то не так. Монстр замер, принюхался… и с такой яростью ударил ядовитым жалом песок, что несколько песчинок долетело до Посланника Богини.

Найл поморщился и снова хлестнул скорпиона коротким: «Убегает!» Шестилапый молнией взметнулся на бархан и замер, медленно шевеля клешнями.

Правитель города расхохотался. Он подумал было соткать громадному хищнику еще более крупного мысленного врага, но пожалел тратить время на бесполезное баловство. Просто поманил неясным силуэтом — и безмозглый властитель песков шустро умчался вдаль.

Посланник Богини подкрепился в последний раз, засыпал яму песком — репурка рану залечит, — сделал последний глоток из тростинки, выдернул ее, сунул за пазуху; бросил прощальный взгляд на приютивший его оазис из пяти травяных кочек и пустился в дальнейший путь.

Часа через два за ним увязался маленький — по колено — серый скорпиончик, долго плелся следом, но напасть на слишком крупную дичь не решился и, когда спустилась ночь, отстал сам.