Книга Грезы о Вавилоне - Ричард Бротиган

— Мне нужна твоя помощь, — сказал я.

— Ах черт.

Он наконец поднял голову. Отложил ножик для вскрытия писем, полез в карман и достал горсть мелочи. Очень вдумчиво отобрал из нее пару четвертаков, два дайма и никель. Выложил их на стол, после чего пододвинул мне.

— Это все, — сказал он. — В прошлом году ты стоил пять баксов, затем подешевел до одного. Теперь ты — семидесятипятицентовик. Найди себе работу. Ради всего святого. Есть же такое, что ты умеешь делать, нет? Одно я знаю точно: это не детективная работа. Мало кто согласится нанимать сыщика, у которого только один носок. Таких людей, наверное, можно пересчитать по пальцам одной руки.

Я надеялся, что Каток не заметит, но он, конечно, заметил. Одеваясь утром, я думал о Вавилоне и не обращал внимания, что у меня всего один носок. Пока не вошел в Зал правосудия.

Я хотел было сказать Катку, что мне его семьдесят пять центов не нужны — хотя, разумеется, они мне были нужны, — и на самом деле я пришел за патронами к моему револьверу.

Я попробовал оценить ситуацию.

Выбор ограниченный.

Я мог бы взять семьдесят пять центов и остаться во всеоружии или мог бы сказать: нет, денег мне не надо. А надо мне патронов к револьверу.

Если я возьму семьдесят пять центов, а после этого попрошу патронов, у него в самом деле может трубу разорвать. Тут нужно быть очень осторожным, ведь, как я уже сказал, он — один из моих друзей. Можете себе представить, на что похожи те, кто меня недолюбливают.

Я посмотрел на семьдесят пять центов у него на столе.

И тут вспомнил одного знакомого мелкого преступника, жившего на Норт-Бич. И вспомнил, что некогда у него имелся револьвер. Может, и до сих пор есть — тогда я смогу раздобыть патронов к своему.

Я взял семьдесят пять центов.

— Спасибо, — сказал я. Каток вздохнул.

— Выметайся отсюда вместе со своей задницей, — сказал он. — И когда я увижу тебя в следующий раз, я хочу смотреть на человека с работой, который стремится вернуть восемьдесят три доллара семьдесят пять центов своему другу Катку. Если же замечу что-то похожее на тебя в твоем нынешнем виде, привлеку тебя за бродяжничество и постараюсь, чтобы ты получил тридцать суток. Возьми себя в руки и выгребайся отсюда на хер.

Я оставил его доигрывать с ножиком для вскрытия писем.

Может, так у него появится мысль, как отыскать улики и раскрыть дело убитой проститутки.

А кроме того, он мог бы взять этот ножик и засунуть себе в зад.

5. Змеиная история Сан-Франциско

Если задуматься о Сан-Франциско, вряд ли кому в голову придут змеи. Туристский же город — люди ходят туда за французскими батонами. Не нужны им в Сан-Франциско змеи. Если бы они знали, что вместо французских булок им подсунут змей, то сидели бы дома, где-то там, во всей остальной Америке.

Но сан-францисские туристы могут спать спокойно. То, что я собираюсь рассказать — единственная известная мне змеиная история Сан-Франциско.

Когда-то я дружил с очень красивой китаянкой. Она была необыкновенно умна и обладала отличной фигурой, на которой выделялись груди. Большие и прекрасной формы. Груди цвели и снимали урожай внимания везде, где бы она ни появилась.

Интересно конечно, но в этой женщине меня больше привлекал ум, чем тело. Для меня ум вообще очень сексапильное качество, а она была умнее чуть ли не всех, кого я когда-либо знал.

Любой другой таращился бы на грудь, я же вглядывался в ее ум, аналитический и архитектурно четкий, как свет зимних звезд.

Какое отношение интеллект прекрасной китаянки имеет к сан-францисским змеям — спросите вы, повышая градус нетерпения.

Однажды мы с ней заглянули в магазин, что торгует змеями. Нечто вроде рептильного сада; мы без особой цели гуляли по Сан-Франциско, и на эту змееводческую берлогу наткнулись случайно.

Ну, зашли.

Магазин заполняли сотни змей.

Змеи были всюду — куда ни посмотри.

В этой лавке после того, как человек разглядит, я бы даже сказал, через секунду после того, как человек разглядит змей, он чувствует запах змеиного дерьма. Насколько я помню — хотя, если вы серьезно изучаете змей, не стоит считать мои слова истиной в последней инстанции — так мог пахнуть труп ленивого и сладкого пирожка-утопленника размером с хороший фургон; но почему-то вонь не показалась нам настолько ужасной, чтобы сразу бежать из магазина.

Нас очаровал этот грязный змеюшник.

Почему хозяин не приведет своих змей в порядок?

Змеи не любят жить в собственном дерьме. Они скоро бросят эту проклятую богом лавчонку. Вернутся туда, откуда пришли.

В грязной змеиной лавке собрались змеи из Африки, Южной Америки, Азии — со всего мира, и теперь лежат в дерьме. Всем им нужен билет на самолет в один конец.

В центре змеиного кошмара стояла огромная клетка с очень тихими белыми мышами, чья судьба, очевидно, стать в конце концов лавочной вонью.

Разглядывая змей, мы с китаянкой обошли магазин. Было жутко и интересно в одно и то же время.

Наконец мы остановились у ящика с двумя кобрами, и обе змеи уставились на ее груди. Змеиные головы почти прижались к стеклу. Выглядели они точно как в кино, только в кино не воняет змеиным дерьмом.

Китаянка была очень маленького роста, примерно пять футов и один дюйм. Две вонючих кобры пялились на ее груди с расстояния примерно три дюйма. Может поэтому мне всегда нравился ее ум.

8. Адольф Гитлер

Я вышел из Зала правосудия и пешком направился к Норт-Бич, чтобы посмотреть, не удастся ли мне раздобыть немного патронов у знакомого мелкого преступника, который жил на Телеграф-Хилле.

В квартире на Грин-стрит.

Мое обычное везение — мелкого жулика не оказалось дома. Дверь мне открыла его мать. Мы с нею раньше не встречались, но я понял, что это она: мелкий жулик много о ней рассказывал. Она бросила на меня один-единственный взгляд и сказала:

— Он исправился. Уходи. Он теперь — хороший мальчик. Ищи себе другого взломщика.

— Что? — переспросил я.

— Сам знаешь что, — сказала она. — Он больше не хочет иметь дела с такими парнями, как ты. Он теперь ходит в церковь. К шестичасовой мессе.

Пожилая итальянская дама лет шестидесяти. В белом переднике. Думаю, она просто неверно поняла, что я за человек.

— Он пошел и записался в армию, — сказала она. — Он это может, знаешь. По-настоящему он ни во что не впутывался. Так, по мелочи. Его такие, как ты, заставляли. А теперь он пойдет сражаться с Адольфом Гитлером. Покажет этому сукину сыну что почем.

Она стала закрывать дверь.

— Убирайся отсюда! — завопила она. — Иди в армию! Сделай с собой что-нибудь! Еще не поздно! Призывной пункт еще работает! Тебя возьмут, если ты в каталажке не сидел!