Книга Эффект Этоса - Лиланд Экстон Модезитт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Общественный кризис веры возникает, когда ценности, которые выработала определенная ипостась общества, не соответствуют больше ценностям, значимым для лиц и организаций, обладающих в этом обществе экономическим, политическим и социальным могуществом. Как ни парадоксально, но кажется, будто изменения происходят сперва на социальном уровне. В действительности, изменения уже давно происходят к тому времени, когда дают о себе знать, потому что в большинстве обществ социальное положение и мобильность зависят от экономической и политической власти. Те, кому принадлежит экономическая власть, редко желают выставлять напоказ ценности, отличные от устоявшихся, а те, кто действует на политической арене, предпочитают покровительственную окраску, фактически охватывая весь ощутимый диапазон ценностей, но делая вид, будто они предпочитают лишь самые популярные.
Хотя все стабильные общества прочно покоятся на консенсусе ценностей, личности в этих обществах неизменно предпочитают таковые ценности обсуждать только в блистательно общих фразах, и не потому, что это неважно. Напротив, настолько важно, что серьезное обсуждение могло бы поставить их под вопрос и подвергнуть переоценке. Таким образом, сама защита ценностей общества препятствует сколько-нибудь широкомасштабному и публичному их пересмотру и любому признанию возможности их кризиса.
Поскольку мораль — это общая сумма таких ценностей, первым симптомом ценностного кризиса является, как правило, обилие высказываний о растущей аморальности общества. Почти всегда речь идет, в первую очередь, о молодежи, впитывающей то, что старшие делают в действительности куда щедрее, чем может показаться при поверхностном рассмотрении…
Ценности, этика и общество
Экстон Ленд
Новый Ойсин, Тара
1117 С.Е.
Кают-компания представляла собой продолговатый ящик примерно четыре метра длиной и три шириной. Переборки покрывала термопластовая обшивка, которая, как предполагалось, имитировала грецкий орех. Здесь стояли стол и скамьи, на них, потеснившись, мог усесться весь экипаж. Белый потолок, которому придали сходство со штукатуркой, казался грязным, как бы часто его ни мыли. Палубу покрывал термопласт, отдаленно похожий на серые керамические плитки, образующие узор из ромбов. Вся мебель была намертво пригвождена к палубе.
Ван сидел во главе стола, потягивая свой любимый крепкий кофе из тусклой черной кружки. Справа от Вана расположилась субкомандир Форгайл, старший помощник и главный пилот, под ее глазами были темные круги. По левую же руку — субмайор Дрисколл, инженер. Он только что закончил чтение твердой копии чернового отчета о битве и толкнул ее обратно через стол.
— Все точно, командир.
— Не слишком грубо?
— Нет, ничуть, — отозвалась Форгайл. — Все как надо. В Штабе не понравится само по себе то, что неизвестный линейный крейсер атаковал корабль Тары. Штабные засыплют нас вопросами, которые дадут повод предполагать, что крейсер не может быть неизвестным. И что либо вы некорректно интерпретировали данные системы, либо пренебрегли регулярным обновлением опознавательных параметров.
— Значит, я должен указать, что мы обновили ИС как раз перед тем, как покинули Пост Слайго? — Ван рассмеялся. — Тогда они найдут еще какой-нибудь мой промах.
— А долго искать не надо, сэр, — сухо откликнулся Дрисколл. — Единственное, что хуже потери корабля при нападении, это уничтожение противника, особенно с помощью какого-нибудь межзвездного старья, которому не положено побеждать. И еще сквернее, если нам нужен ремонт, потому что Штабу придется его финансировать.
Форгайл содрогнулась. Ван еще раз отхлебнул кофе и кивнул.
— Консерваторы заявят: это показывает, что необходимы, мол, новые корабли, и побольше. А либералы станут говорить: вот вам и пример того, насколько офицеры Космофлота кровожадные пещерные обезьяны, чуть что, торпедируют невинных. А Маршальский Совет и так и эдак будет недоволен. Особенно командиром Ваном Кассием Альбертом.
— Не вижу, кто хоть что-то выигрывает, — улыбнулась Форгайл. — Я не вполне точно это выразила. Надо было сказать: кто хоть чего-то не выиграет.
Три офицера кивнули почти одновременно.
Все и каждый хоть что-нибудь да выиграли бы от потери «Фергуса», за исключением командира и его экипажа. Республика Тары избавилась бы от порядочно устаревшего корабля и неудобного командира, а заодно получила бы убедительное доказательство того, что нужны новые и лучшие корабли. Арджентяне и ревенантцы смогли бы ругать друг друга за нарастание пограничных трений и получили бы политическую и массовую поддержку. Эко-Тех Коалиция испустила бы вздох облегчения: не придется сражаться на новой войне против Ревенанта. А Скандья могла бы просто-напросто столкнуть всех лбами.
Но… после победы, одержанной «Фергусом», дело обернулось лишь новой проблемой и замешательством для всех и каждого. РКС завалят упреками за содержание на службе такого отчаянного удальца, всем же прочим грозило обвинение либо в некомпетентности, либо в слабом знании обстановки. Даже скандийцев вряд ли обрадует расколошмативание старым драндулетом подозрительного судна близ их системы, ибо получается, что какое-то старье стоит всех скандийских космических сил.
Ван поднялся.
— Благодарю обоих. Мне понадобится внести в отчет кое-какие изменения, прежде чем я его отошлю. — Он взял чашку в камбуз, расположенный по соседству, где допил ее, поставил на сушилку, повернулся и вышел. Как только Ван вступил в главный проход и направился к носу, сзади, с кормы, до него долетели шепчущиеся голоса.
— Ты не думаешь, что это просто случайность…
— С командиром… после происшествия с «Регнери»?.. Да все подстроено, как пить дать…
Именно так думал и сам Ван, но ничего не сказал, одолевая несколько метров, оставшихся до командирской каюты. Там он просмотрел свой отчет о битве, а затем погрузил его в почтовую торпеду. И после этого подключился к корабельной сети, вызывая лейтенанта Моран.
— Лейтенант?
— Да, командир!
— Я собираюсь запускать почтовую торпеду в Депо Космофлота. С докладом о нашей встрече у входа в систему. Просто хотел вас известить.
— Да, сэр. Я помечу в вахтенном журнале.
Ван щелкнул рукоятью и наблюдал за торпедой по корабельному видео, пока та не скакнула в гиперпространство, дабы вынырнуть из него близ поста Слайго. Только тогда он растянулся на узкой койке, надеясь, что сможет поспать, прежде чем настанет его черед сменить лейтенанта Моран в пилотском кресле. До Готланда им оставалось еще восемнадцать часов. К тому времени почтовая торпеда уже доберется до флотского депо, и маршал со своим советом примутся судить да рядить, что делать с «Фергусом» и его командиром.
В темноте сырого кокпита Ван продолжал изучать бесстрастные сообщения детекторов, ожидая и наблюдая. Лейтенант на сиденье рядом с ним хранила молчание. Узкий пучок света, жалкое подобие луча поискового лазера, скользнул по дисплею с виртуальной моделью к Вану и его кораблю.
