Книга Магия обреченных - Варвара Клюева

– Взгляни на скромные дары, которые я привез. Часть из них принадлежит тебе независимо от того, чем закончится наша беседа. – Он повернулся к повозке, произвел какие-то непонятные манипуляции, и пестрое полотнище, укрывающее седока и груз от непогоды, упало. Лжекупец (а то, что купец фальшивый, теперь уже было совершенно ясно) начал открывать короба и шкатулки. – Вот это, и это, и это… Льщу себя робкой надеждой, что тебе хоть что-нибудь приглянется.

Но сиятельный лорд даже не взглянул на украшенные самоцветами кубки, утварь и расшитые золотом одежды. Он не мог оторвать глаз от большой серебряной клетки, где лежали два тонконогих создания с бархатными мордочками и огромными черными глазами. Молоденькие мервалы, почти сосунки! Священный оакс! Только один человек во всем горном мире может преподнести такой подарок. И только в обмен на что-то совсем уж немыслимое. Не иначе как владыка Плоскогорья хочет заполучить его, Хедрига, родовые владения и все движимое имущество впридачу. Непонятно, правда, какая польза правителю от этих земель, если ни один нагорн не сможет ни жить на ней, ни охотиться, ни осваивать недра. Да и прочее имущество горного Лорда у разжиревших вельмож Плоскогорья вызовет лишь презрительную усмешку. Но что еще можно попросить у горца в обмен на бесценных мервалов, кроме земель и имущества? Магическую услугу? Нелепость! Правителя защищает один из Верховных лордов, а магическая сила Верховных уж конечно превосходит скромные возможности простого лорда-горца.

От растерянности Хедриг начал бездумно перебирать свои айкасы, но чувствительное покалывание в пальцах живо напомнило ему, что посланец владыки пребывает под защитой самого мощного магического камня Гор, а значит, одна лишь попытка проникнуть в мысли нагорна может привести к серьезному увечью. Опомнившись, лорд с усилием вернул на лицо маску спокойствия и сухо кивнул гостю:

– Следуй за мной.

Они вошли в холл, миновали две общие залы и спустились к пещерам, к которым примыкала рукотворная часть замка. Во внутренних покоях дерзости у посланца поубавилось. Оглядев тесную пещеру (просторную зимой не обогреешь), убранную драгоценными шкурами сайлахов, нагорн несколько побледнел, дернул кадыком, рухнул на колени и ткнулся лбом в шкуру.

– Господин, твое милосердие поистине безгранично. Мог ли скромный путник помыслить, что ты примешь ничтожного в своих священных покоях? Я поражен твоим великодушием и со всем смирением прошу принять еще один маленький дар. – Он оторвал лоб от пола, не поднимаясь с колен, сунул руку за пазуху и вытащил кристалл горного стекла. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что сердцевина кристалла каким-то хитрым образом выдолблена, а в образовавшуюся полость налита густая золотистая жидкость. Нагорн вынул затычку, осторожно наклонил флакон над ногтем большого пальца и неторопливо слизнул каплю золотистого зелья, доказывая, что оно не отравлено. – Бальзам из цветов ликанетты. Дарит бодрость телу и веселит дух.

В справедливости последнего утверждения высокородный лорд убедился немедленно. Пока он разглядывал диковинный флакон и осторожно принюхивался к содержимому, золотистая капелька бальзама, проглоченная лжекупцом, успела оказать свое волшебное действие: черты гостя разгладились, выражение угодливости, замешанной частично на страхе, частично – на трезвом расчете, исчезло. Даже тщательно скрываемое, но все равно ощутимое чувство превосходства, которое нагорны (смешно!) имеют наглость испытывать по отношению к сгорнам, как будто испарилось. Перед лордом стоял спокойный, благожелательный, полный уверенности и достоинства господин в чрезвычайно добром расположении духа. Превращение было столь стремительным и радикальным, что Хедриг с трудом подавил желание зажмуриться и потрясти головой. На фоне отчаянных попыток удержаться в образе бесстрастного и неприступного горного властителя этот жест выглядел бы совсем комично. Не зная, в каком тоне продолжать разговор, лорд прикрыл свою растерянность интересом к флакону и без особых намерений, просто чтобы выиграть минуту-другую, капнул бальзама себе на язык.

Позже, много позже он понял, что делать этого не стоило. Хотя айкасы молчали, показывая, что ни магии, ни яда, ни каких-либо опасных добавок золотистая жидкость не содержит, перемена в госте должна была навести лорда на мысль, что бальзам не так уж и безобиден. Иной раз вполне приятные и даже полезные для здоровья снадобья могут привести к совсем нежелательным последствиям. Но эта мысль пришла потом, когда исправить сделанное было уже невозможно.

Лорд Хедриг осторожно подержал каплю в чашечке языка и медленно размазал бальзам по небу и деснам, сосредоточившись на вкусовых ощущениях. Рот наполнился диковинным горьковато-сладким, терпким ароматом, вызывающим в воображении образ цветущих высокогорных лугов. Восхитительно! Да уж, чего у ничтожеств-нагорнов не отнимешь, так это умения ублажать плоть. И преподносить подарки тем, от кого им чего-нибудь нужно. Высокородный лорд еще раз провел языком по небу и повелел добродушно:

– Ну что же, говори. Чего тебе надобно?

Нагорн низко поклонился и степенно, с достоинством изложил свою просьбу.

Когда он закончил, повисла тяжелая тишина. Хедриг потерял дар речи.

– Что?! – возопил он наконец, решив не поверить собственным ушам. – Что ты сказал?

Гость откашлялся и дословно – но более громко и внятно – повторил свою речь.

Глава 4

Соф Омри благодарил свою счастливую звезду за посетившее его озарение. Если бы не обморочная дурнота, охватившая его в вонючей тесной конуре, которую Лорд Хедриг гордо именовал своими личными покоями, первый советник и не вспомнил бы о благословенном бальзаме и ни за что не догадался бы преподнести заносчивому дикарю сей бесценный дар. А даже если бы и мелькнула в голове такая мысль, Соф почти наверняка отмахнулся бы от нее, как от дурацкой блажи. Ликанетта – нежное, прихотливое растение, непривычное к суровым горам. Из сотни саженцев приживаются только два-три, да и те цветут раз в несколько лет. Немудрено, что флакончики с бальзамом перепадают лишь самым знатным вельможам, которые ценят чудесное снадобье выше любых предметов роскоши. И уж конечно, никому из этих высоких сановников никогда бы в голову не взбрело одарить бальзамом грязного варвара. Советнику тоже не взбрело бы, если бы не крайняя нужда.

Красный айкас Верховного лорда – надежная защита практически от всех напастей, за исключением фортелей собственного организма носителя Талисмана – таких как высотная болезнь, нетерпимость к зловонию и боязнь маленьких закрытых помещений. Попав в пещерку горного лорда, Омри понял, что сейчас покроет себя несмываемым позором, свалившись без чувств к ногам хозяина, если немедленно не примет бальзама. Но принять бальзам на глазах лорда было неслыханным нарушением этикета. Единственная возможность положить себе что-либо в рот в присутствии высокородного сгорна – сделать ему съедобный подарок и демонстративно вкусить малую толику, дабы показать, что дар не отравлен. Первому советнику было до слез жаль расставаться с бесценным снадобьем, но, понимая, что обморок необходимо предотвратить любой ценой, Соф принял единственно возможное решение: преподнести заветный флакончик этому раздувшемуся от сознания собственной важности голодранцу.