Книга Сироты. Удел сироты - Роберт Бюттнер

Пропустив всех вперед, я вышел на посадочную полосу, которую Брамби и выжившие инженеры вырезали в горном склоне. Архитектура на Ганимеде не отличалась разнообразием, так как у нас было всего три материала из которого можно строить: камень, камень и камень.

В тот миг, когда я очутился снаружи, какой-то солдат, стоявший в стороне, чтобы его не затоптали, показывал куда-то на небо. Я просто проследил взглядом за его указующим перстом.

Сверкающая муха ползла по пурпурному куполу нашего мира, но для меня это было самое прекрасное зрелище. Спасательный корабль… может быть.

Брамби повернулся ко мне:

– Сэр, как вы считаете, когда первые из нас снимутся с этой скалы?

– Сначала мы должны увериться, что это наши. Пусть поднимут тревогу.

Брамби замер.

– Сэр? Тревогу?

Брамби и три сотни замерших, истощенных солдат застыли одновременно, хотя не все еще выбрались из своих «нор».

Может это всего лишь совпадение, что «Генерал» и «Говнюк» начинается с «Г». Тревога означала, что войска должны занять свои позиции. «Занять позиции» означало идти, ползти и карабкаться по скалам. Но все эти вещи, солдаты ненавидели со времен Трои.

Хорошо, что исторически существовало две военных школы. Одна требовала или концентрации сил, словно римляне, строящиеся в фаланги, плечом к плечу, щит к щиту, или рассеивания – разбиться на отряды так, чтобы нельзя было уничтожить всю армию одной гранатой. Короче, генерал ответственный за военно-воздушные силы в Перл Харборе сто лет назад, собрал все самолеты воедино, так чтобы их легче было охранять. И создал великолепную цель для японских бомб.

Поэтому мои солдаты должны были в первую очередь рассредоточиться. Даже если моим подчиненным это не нравилось. Вскоре мы бежали по скалам, а я срывал с плеч звезды, вновь превращаясь в одного из солдат. Генерал – лакомая цель для слизней.

– Брамби, все мы знаем, что эта искорка означает, что кто-то приближается. Может это спасители. Может – слизни. Передай это другим офицерам батальонов.

Экспедиционные силы Ганимеда – выжившие «батальоны» не более чем небольшие группы людей, в каждом не более пятидесяти человек. И минуты хватит, чтобы все оповестить.

Брамби едва заметно кивнул, то ли отрицая саму возможность того, что это могут быть слизни, то ли в сомнении стоит ли выполнять мой приказ.

– Брамби, если это наши парни, они выйдут на связь на полевых частотах через пару часов, – генералы, даже те, что получили повышение на поле боя, не должны оправдываться, отдавая приказы своим подчиненным. Или это способ сказать ему, что я тоже хочу, чтобы искорка оказалась нашими парными. – Тогда наши люди смогут открыть бутылки картофельной водки.

У Брамби аж челюсть отвалилась. Неужели он считал, что я не знаю о перегонном кубе? Один из техников лаборатории Говарда протащил на борт «Надежды» оборудование для производства самогона. Сырая картошка и в самом деле стала на «Надежде» сырым материалом для ухода от реальности. Раньше я и представить себе такого не мог. Я должен был ликвидировать эту грязь, распространяющуюся среди выживших.

Брамби ухмыльнулся, а потом отдал салют.

– Есть, сэр.

Пока Брамби разносил приказы, я приложил руку к уху и передал Говарду:

– Отель, это – Джульетта. Скажи, когда предположительно ты прибудешь на место и займешь позицию.

– Джейсон, это Говард. Мы займем позицию через час… Ты Сам-то видел это?

Говард ориентировался словно слепой бойскаут-волченок[8]. Видимо, он догадался о том, что мы заметили в небе движущийся объект.

– Думаешь, это – наши парни, – спросил я. – Что если это слизни?

– Псевдоголовоногие двигаются между условными, топологическими узлами пространства, которые позволяют проходить через меридиан временно сфабрикованных складок пространства…

– На английском, Говард, пожалуйста.

– Слизни прыгают через дыры пространства, которые соединяют отдаленные места, оставляя далеко позади складки пространства.

– А еще проще?

– Ну, как объяснить? Звезды с планетными системами слишком далеко, чтобы совершить межзвездное путешествие с субсветовой скоростью. Даже если они живут очень долго.

– Хорошо. Дальше.

– Значит, они явились к нам путем, о котором мы не подозреваем… И вряд ли они станут повторять тактику, которая привела к поражению их предшественников.

– Почему нет? Человеческие армии повторяют ошибки все время. Точно так же как другие разумные…

– Мы имеем дело с нечеловеческим разумом.

Я кивнул, по-прежнему прижимая трубку к уху. Говард мог быть профессором, но солдат не выживет, если станет недооценивать своих противников.

– Джейсон, это – посадочный модуль с «Экскалибура».

– «Эскалибура»?

– Корабль той же серии, что и «Надежда». Его только начинали строить, когда мы покинули наш дом тридцать один месяц назад. Я думал, ты знаешь.

Говард никогда не заботился о соблюдении субординации. Он мог быть профессором в сердце, но как офицер разведки напоминал Шпиона[9]со всей его чепухой. Рационализм Шпиона говорил, что если никто из нас не знал, что был второй корабль для нападения, мы не смогли бы проболтаться, если бы слизни решили взять нас в плен.

– Полет с Земли занимал почти два года при использовании технологии химического топлива. Значит «Эскалибур» должен был отправиться сюда через семь месяцев после нашего старта, когда мы еще были в пути?

Я задержал дыхание, потом выпустил воздух. Сдулся, одним словом. Никакой ругани. Особенно когда есть хорошие новости.

– Ладно, Говард, уговорил. Корабль наш.

– Это очевидно любому школьнику. Но один из моих офицеров утверждает, что объявлена тревога. Разве не глупо?

– Я отдал приказ…

* * *

Через два дня я и Говард Гиббл стояли на обочине рукотворной посадочной полосы в три километра длиной. Еще один проект Брамби, проводившийся под лозунгом: «Лучшая жить, постоянно работая, чем прозябать в неге». Он срезал и передвигал целые горы с помощью алмазных резцов и пластида, выглядевшего воздушным, как дрожжевое тесто.

Мы наблюдали как посадочный модуль с «Эскалибура» – первый спасательный корабль прорезал в небе красную полосу, спускаясь с орбиты. Сейчас он уже находился достаточно близко, размером стал больше искры. Его броня постепенно охлаждалась. Ведь она нагрелась до пятисот градусов во время спуска со скоростью десять тысяч шестьсот километров в час. За модулем, когда он врезался в искусственную атмосферу, словно за сверхзвуковым самолетом, потянулся инверсионный след.