Книга Ночной дозор - Сара Уотерс

Об эту пору дня солнце падало наискосок, но кирпичи и железо, которые оно грело все утро, еще хранили тепло. От бензиновых испарений воздух стал перламутровым. С Оксфорд-стрит доносились рычанье машин и стук кровельщиков, починявших крыши.

Вив с Хелен сели, аккуратно сняли туфли, вытянули ноги и, подоткнув юбки – вдруг из постижерной мастерской выйдет какой мужчина и посмотрит вверх, – пошевелили пальцами, повертели ступнями. Чулки были штопаны на пятках и носках. Туфли – обшарпанные, как у всех. Хелен достала пачку сигарет, но Вив сказала:

– Моя очередь.

– Какая разница.

– Ладно, буду должна.

Прикурили от одной спички. Вив запрокинула голову и выдохнула дым. Взглянула на часы.

– Господи, уже десять минут прошло. Почему с клиентами время так не летит?

– Наверное, они действуют на часы, – сказала Хелен. – Как магниты.

– Уж точно. И высасывают из нас с тобой жизнь – чмок, чмок, чмок, как здоровенные блохи... Честно, если б мне лет в шестнадцать сказали, что все закончится службой в подобной конторе... ну, не знаю, что бы я подумала. Мечталось совсем о другом. Я хотела стать секретаршей адвоката...

Слова растворились в очередном зевке, словно у Вив иссякли силы даже для горечи. Изящной бледной рукой без кольца она похлопала себя по губам.

Вив была лет на пять-шесть моложе Хелен, которой исполнилось тридцать два. Лицо ее потемнело, но еще сохраняло девичью яркость, густые каштановые волосы отливали в черноту. Сейчас, прижатые к теплой кирпичной стене, они собрались на затылке и выглядели бархатной подушкой.

Хелен завидовала волосам Вив. Ее собственные светлые волосы – ей казалось, бесцветные – имели непростительный недостаток: были абсолютно прямыми. Она делала перманент, отчего волосы пересушивались и становились ломкими. Последняя завивка была недавно, и сейчас, поворачивая голову, Хелен каждый раз чувствовала слабый душок химикалий.

Она раздумывала о желании Вив стать секретаршей адвоката.

– А я маленькой хотела стать конюхом, – сказала Хелен.

– Конюхом?

– Ну, ухаживать за лошадьми, за пони. В жизни не ездила верхом. Но что-то такое прочитала то ли в ежегоднике для девочек, то ли еще где. Бывало, скакала по улице и цокала языком. – Восторг припомнился так ярко, что захотелось вскочить и погарцевать на пожарной площадке. – Коня моего звали Флит. Он был очень быстрый и очень сильный. – Хелен затянулась сигаретой и, понизив голос, добавила: – Бог его знает, что сказал бы про это Фрейд.

Обе чуть покраснели и рассмеялись.

– Совсем маленькой я хотела стать сиделкой, – сказала Вив. – Но потом раздумала, увидев мать в больнице... А брат хотел быть волшебником. – Взгляд ее стал далеким, губы тронула улыбка. – Никогда не забуду. Из старой шторы мы с сестрой соорудили ему мантию. Выкрасили черным – конечно, не соображали, что делаем, дети же – получилось ужасно. Наврали, мол, это особый волшебный плащ. А потом на день рожденья отец подарил ему набор для фокусов. Наверное, дорогущий! Братец всегда получал, что хотел, вконец испорченный мальчишка. Только окажется в магазине, ему непременно что-нибудь нужно. Тетка говорила: «Отведите Дункана в лавку для рукоделья, и он начнет клянчить моток пряжи». – Вив прихлебнула чай и рассмеялась. – Нет, он был славный парнишка. Поверить себе не мог, когда папа преподнес ему тот набор. Часами сидел над руководством, пытался сделать фокусы, а потом – раз, и все забросил. Мы говорим: «В чем дело? Что, не понравилось?» А он отвечает, мол, нет, все нормально, только он думал, его научат делать настоящие чудеса, а тут всего-навсего фокусы. – Вив прикусила губу и покачала головой. – Всего-навсего фокусы! Бедняга. Ему было лет восемь.

Хелен улыбнулась:

– Наверное, здорово иметь кроху-братика. Мы с братом погодки и все время ссорились. Раз он хлопнул дверью, к ручке которой привязал мою косу. – Хелен потрогала голову. – Боль дикая. Я его чуть не убила! Наверное, убила бы, если б знала как. Тебе не кажется, что из детей вышли бы идеальные маленькие убийцы?

Вив кивнула, но слегка рассеянно. Затянулась сигаретой; пару минут они молчали.

«Ну вот, занавес опустился», – подумала Хелен. Она уже привыкла к этой манере Вив: чуть-чуть довериться, поделиться воспоминаниями и вдруг отпрянуть, словно выдала слишком много. Они работали вместе почти год, но все, что Хелен знала о семейной жизни Вив, собралось из кусочков и обрывков, которые та невзначай обронила. Скажем, Хелен знала, что Вив из очень простой семьи, мать давно умерла, и она жила в южном Лондоне с отцом, которому, вернувшись с работы, готовила ужин и стирала. Ни мужа, ни жениха у нее не имелось, что было странно для такой миловидной девушки. Она никогда не говорила, что на войне потеряла любимого, но в ней чувствовалось какое-то огорчение. Какая-то безрадостность. Близкий слой печали из мелкого пепла.

Однако самую большую загадку представлял ее брат, этот Дункан. С ним была связана какая-то странность то ли скандал – Хелен так и не разобралась. Он жил не дома, с отцом и сестрой, а с каким-то дядюшкой или вроде того. Вполне здоровый парень, он работал – как выведала Хелен – на какой-то чудной фабрике для калек и убогих. Вив всегда говорила о нем по-особому; например, часто называла «беднягой» – вот как минуту назад. Но порой, в зависимости от настроения, в тоне проскальзывало и легкое раздражение: «Уж он-то в порядке», «Да он понятия не имеет», «Уж точно, живет в своем мире». А потом опускался занавес.

Впрочем, подобные занавесы Хелен уважала, ибо и в собственной жизни имелась парочка-другая фактов, которые предпочтительнее хранить во мраке...

Она прихлебнула чай, раскрыла сумочку и достала вязанье. Привычка появилась в войну, когда Хелен вязала носки и шарфы для солдат; теперь посылки со всякими неказистыми блеклыми творениями каждый месяц шли в Красный Крест. Сейчас она трудилась над детским чепчиком. Вещица не по сезону, пряжа бэушная – вся в узелках, но рисунок забирал внимание. Хелен сноровисто двигала спицами и шепотом считала петли.

Вив открыла свою сумочку. Достала журнал и принялась листать.

– Хочешь свой гороскоп? – немного погодя спросила она. Хелен кивнула. – Ну, значит, вот. «Рыбы: сегодня ваша главная линия – осмотрительность. Посторонние могут не сочувствовать вашим планам». Это про того мужика из Харроу. А что для меня? «Дева: приготовьтесь к нежданным гостям». Звучит так, словно заведутся гниды. «Алый цвет принесет удачу». – Вив скорчила рожицу. – Ведь какая-то баба сидит в конторе и строчит, а? Мне бы такую работенку. – Она перевернула пару страниц и показала журнал. – Как тебе такой причесон?

Хелен считала петли.

– ...Шестнадцать, семнадцать... – Она взглянула на картинку. – Недурно. Только каждый раз уйма времени на укладку.

Вив снова зевнула:

– Чего-чего, а времени у меня навалом.

Еще пару минут они разглядывали моды, затем посмотрели на часы и вздохнули. Хелен сделала отметку на бумажке с трафаретом и свернула вязанье. Девушки натянули туфли, обмахнули юбки и перелезли через подоконник. Вив сполоснула чашки. Потом достала пудреницу, губную помаду и повернулась к зеркалу: