Книга Лилис - Олег Лукьянов

Я молча встал и вошел в кабину. Услышав шуршание автоматически закрывающихся дверей, оглянулся и понял, отчего во взоре магистра сквозила такая укоризна: подленький командир взвода сел на освобожденное мною место! Ладно, я тебя запомнил.

Повернувшийся и поприветствовавший нас кивком пилот в первое мгновение меня испугал. Я едва не отшатнулся, схватился за поручень, и только потом дошло, что всюду друзья. Испугавший меня шлем пилота оказался полностью закрытым, без следов визоров и каких бы то ни было линз – на лице голая полированная металлическая плита. А за окнами в это время на бешеной скорости проносились город, летающие машины, какие-то столбы, которые так и норовили врезаться и смять нашу посудину… Ну что может быть для пассажира страшнее, чем слепой пилот?

Как оказалось, пилот все прекрасно видел, он, не отрываясь от экранов мониторов, жестом указал нам на кресла рядом.

Видимо, кратковременный испуг, накрывший меня своей тенью, оставил в сознании какой-то отпечаток. В душе зашевелились и заворчали какие-то чертики, они жаждали выхода адреналина и требовали крови, а еще хотели найти виновного в произведенном смятении. Еще бы: убежден, что не знаешь страха, уверен, что убил это чувство давно, еще при высадке на Двадцать-четырнадцать, нисколько не страшился армии паладинов или пистолета Великого, и на тебе, испугался какого-то пилота.

Посмотрел на мельтешение красок перед окном, на штурвал перед собой, но так и не обрел присущего мне доселе внутреннего равновесия. Тогда я заворчал:

– Пилот, почему в кабине предусмотрено три места, а транспорт ведешь ты один? Уверен, что это безопасно?

– Да, Сияющий, – глухо отозвался он, – поверьте, я пилот экстра-класса, остальные мне будут только мешать.

В этот момент произошло то, о чем говорили предчувствия. Чувство опасности кольнуло за мгновение до того, как кабина вспыхнула красным, завыла сирена, земля скакнула в сторону. Меня вжало в кресло, пальцы вцепились в подлокотники, но мозг заработал гораздо быстрее обычного. Темной волной нахлынуло огорчение. Я, несмотря на все свое могущество, был беспомощен, как ребенок. Мне оставалось ждать и надеяться.

Увидел, как побледнел прижатый к спинке кресла магистр, как пилот хладнокровно продолжал выжимать из своей посудины все возможное, как за стеклом менялись местами земля, небо, парапеты, эстакады и окна домов. Действительно, только пилот экстра-класса мог хоть как-то ориентироваться в этой круговерти. Я хотел жить, как еще никогда не хотел.

И, словно прочтя мои мысли и почувствовав горящую в душе надежду, пилот, чуть обернувшись, хрипло произнес:

– Все в порядке, Сияющий, нам на хвост сели два штурм-истребителя. Дайте мне только уйти от ракет, и я их встряхну! К сожалению, это старое корыто не оборудовано системами АОН – не обмануть, не сбить.

Как только он это сказал, в голове будто пронесся какой-то импульс. До меня дошло, что тот экран, транслирующий паутину, какую-то сетку и движущиеся по ней красные точки, называется радаром малых объектов. Еще через мгновение в сознании будто бы открылся шлюз, и хлынувший из него поток затопил мозг и едва не раздавил его своим великим весом.

Отцепив пальцы от подлокотников кресла, протянул их к приборной панели, откинул крышку того, что раньше назвал бы клавиатурой, и забарабанил по сенсорной панели. Все, что мне нужно было знать, находилось здесь – в электронных мозгах этого корыта.

Дюжину ракет, преследовавших нас, как свора собак старого лося, я видел каким-то мистическим внутренним зрением. Ярко-красные боеголовки с изображенными на них хищными «акульими ухмылками», небольшой корпус и три хвостовых пера неслись на втрое большей скорости, чем та, которую был способен развить наш транспортник. Единственная причина, по которой они еще не превратили нас в облако плазмы, заключалась в мастерстве пилота. Он бросал посудину из стороны в сторону, нырял под рекламные щиты, в проемы домов, менял уровни и «ставил» пролетающие мимо машины между нами и ракетами. Но стоило ему совершить ошибку, замешкаться лишь на две-три секунды…

Впрочем, вот оно. На экране высветились колонки цифр и данных настолько специфических, что заинтересовать они могли лишь какого-нибудь настройщика на заводе летающих авто. Но мне эти цифры должны были спасти жизнь.

У каждого объекта, будь это авто, устаревший военный вертолет или сверхсовременная прогулочная яхта, существует параметр, который в обиходе называется просто «след». Это своего рода комплекс шумовых и электромагнитных искажений, который оставляет работающая машина. У каждой машины искажения свои, но зато они есть у всех – этим и воспользовались умные головы, которые разрабатывали вооружение для военных. Относительно недавно они создали целый класс оружия с названием «Преследующие ракеты», которые настраивались именно на эти параметры. А поскольку быстро изменить или замаскировать характеристики двигателей и электроники очень непросто, да к тому же умные ракеты обладали способностью быстро подстраиваться под новые параметры, класс «Преследующие ракеты» получил самое широкое распространение. И вот сейчас их волчья стая запаздывала лишь на каких-то полсекунды.

Я был неколебимо уверен в том, что мои намерения совпадают с моими возможностями. И наверное, эта уверенность помогла мне в самый ответственный момент. Закрыв глаза, погрузился во внутреннюю суть – розовый туман вцепился в меня без раздумий, так пиранья бросается на опущенный в воду кусок мяса. Несмотря на боль, пронзившую все тело от макушки до пальцев ног, я почти не сопротивлялся. Заполнивший меня до краев розовый туман вырвался наружу – во все стороны устремились щупальца какой-то нереальной и неестественной для этого мира энергии. Они вышли за корпус транспорта, взметнулись к ракетам, прошли дальше… через десяток потоков машин, через эстакады и здания, и коснулись отставших истребителей.

А потом в голове взорвалась ядерная боеголовка, нахлынули боль и… свет. На этот раз я точно был мертв – ведь не может человек жить с размозженной головой. Но хотелось прожить, продержаться, понять… Я собрал волю и ощутил, что все получилось. «Розовые щупальца» каким-то образом изменили вибрацию двигателей преследовавших нас штурм-истребителей, настроили частоты и импульсы электрооборудования на другой лад… На тот, который был у нашего транспортника: одно из моих щупалец походя изменило его параметры, так что сейчас настройщик на заводе выпучил бы глаза и чесал бы затылок, пытаясь понять, что же случилось с его оборудованием.

Мои веки были опущены, но я и без того отчетливо видел, как под своим цельнометаллическим забралом бледнеет пилот: мы вылетели из центра города, и теперь воздушные коридоры были пустынны, а мест, чтобы уклониться и спрятаться, практически не осталось. Пилот, наблюдая в монитор за приближением жнецов Смерти, уже мысленно прощался со своей женой и дочкой, которые жили где-то в богом забытой колонии, как вдруг ракеты будто натолкнулись на невидимую стену. Замерли на секунду в воздухе, а потом резко развернулись и рванули куда-то в обратном направлении. Пилот прилип к монитору и смотрел в него так долго, что едва успел избежать столкновения с идущим впереди грузовиком. А я, все еще не находя сил открыть глаза, увидел, как военные штурм-истребители превратились в две вспышки и кучу мелких горящих обломков. Вспышки были настолько яркими, что озарили даже белый день.