Книга Враги - Дмитрий Шидловский

— Нет, конечно, я вовсе не собираюсь не то что убивать Павла, но даже ссориться с ним из-за идеологических расхождений. Но если бы так сложилось, что коммунисты снова попытались бы отнять мое имущество я заставить жить по своим правилам, я счел бы себя вправе защищаться, и даже с оружием в руках.

— Извини, Леша, — отозвался Павел, — я, конечно, не желаю тебе зла. Более того, убежден, что ты просто ошибаешься и не понимаешь своих подлинных интересов. Да, я считаю, что коммунизм — это светлое будущее всего человечества и единственный по-настоящему прогрессивный строй, как бы смешно это ни звучало. Поэтому, случись новая революция, я бы пошел и в Чека, и в продотряды, и комиссарил бы. Уж извини.

Артем и Санин обменялись понимающими взглядами.

— Жаль, господа, очень жаль, что вы сохранили убеждение, будто имеете право насильственно вторгаться в жизнь друг друга, — произнес Артем.

— Но наш спор — теоретический, — пожал плечами Алексей.

— Теория для того и разрабатывается, чтобы применяться на практике, — улыбнулся Артем. — Нельзя быть теоретически порядочным и официально правдивым. Ладно, думаю, у вас будет возможность проверить ваши теории на практике. Еще увидимся. Большое спасибо за чай, Дмитрий Андреевич. Кстати, давно хотел вас спросить. Вы многократно говорили, что хотели бы жить на Северо-Западе России, создавшем отдельное государство и более близком к Европе, чем Россия нашего с вами мира. Это так?

— Ну, это все теория, — хмыкнул Санин. — А вообще, интересно было бы попробовать. Я, знаете ли, западник до мозга костей. Детская, конечно, мысль, но все же…

— Замечательно, — улыбнулся Артем, — желаю вам успеха. Свидимся. А вы, Петр, прощайте. Желаю вам успехов в Стокгольме. Вы достаточно много прошли и, я уверен, найдете свое место в жизни.

Он встал, поочередно пожал руки всем присутствующим и вышел из дома своей легкой, кошачьей походкой. На веранде воцарилось молчание.

— Вспомнил! — спохватился Петр. — Псков, эксперимент. Извините, Дмитрий Андреевич, я должен его расспросить кое о чем, я еще вернусь.

Он вскочил и выбежал из дома, надеясь догнать Артема, который уже скрылся за поворотом садовой дорожки.

— Ну что же, судари мои, еще чайку? — осведомился Санин, обводя взглядом оставшихся за столом молодых людей.

— Да нет, Дмитрий Андреевич, спасибо, мне пора, — поднялся Алексей.

— И я пойду, — кивнул, вставая, Павел.

— Ну что же, — Санин тоже поднялся, — в добрый час. Пойду-ка я провожу вас до станции, а то засиделся на даче, старый хрыч. Петр подождет, я ему записку оставлю.

* * *

Залитая солнцем дорожка петляла между сосен Карельского перешейка, то забираясь на холм, то соскальзывая в низинку. Профессор и два студента неспешно шли к станции и беседовали. Идеологические споры, по молчаливому согласию сторон, были отложены. Алексей и Павел принялись было обсуждать предстоящую через неделю поездку на Вуоксу, но Санин прервал их:

— А знаете что, судари мои, задел меня за живое этот приятель Петин. Вот вам задание, раз ко мне на кафедру для научной работы пришли. Подготовьте к октябрю свои соображения, как могло бы развиваться Русское государство, образовавшееся на Новгородских и Псковских землях не позднее середины тринадцатого века и сохранившее независимость до наших дней.

— Интересная мысль, — почесал в затылке Алексей, — никогда не думал о таком.

— А я вот думал, — протянул Санин. — Еще с шестидесятых, когда за статью об Александре Невском раздолбали, но это к слову. В общем, жду ваших соображений.

— Интересно, а как это государство могло бы создаться? — нахмурился Алексей.

— Прошерстите историю, сударь, — улыбнулся Санин, — уверен, что вы найдете там кучу поворотных моментов, когда события могли сложиться именно таким образом. История вообще странная вещь. Иногда какое-нибудь небольшое событие, произойди оно чуть иначе, могло бы повернуть жизнь целых народов.

— Это государство должно было бы постоянно подвергаться давлению как со стороны европейских держав, так и со стороны Московской Руси, — произнес Павел, — и выжить ему было бы непросто.

— Если аргументировано докажете мне, что выжить оно не могло, — отозвался Санин, — поставлю вам «автоматом» пять на зимней сессии. Но, предупреждаю, спорить будем жарко. Готовы?

— Всегда готов, — усмехнулся Павел. Паровозный гудок прорезал тишину карельского леса. Не свист электрички, а именно паровозный гудок, переливистый, задорный.

— Ого, паровоз, — хмыкнул Санин. — Давненько этаких раритетов не видел. Парад старинной техники провести, что ли, решили?

Молча они прошли еще несколько сотен метров. Дорожка в последний раз вильнула, прежде чем выйти к станции. Поднявшись на пригорок, путники остановились, рассматривая необычную картину. У низкого полустанка под парами стоял паровоз, в котором Санин без труда признал знаменитую николаевскую «овечку». За ним тянулось несколько вагонов различных классов, явно сделанных по образцам столетней давности. По перрону фланировала публика, одетая по моде начала двадцатого века. Мужчины были в старомодных костюмах, при галстуках. На головах красовались шляпы-канотье и котелки, а на ногах штиблеты или лакированные туфли. Дамы щеголяли в светлых легких платьях до пят и широкополых шляпках, и держали зонтики в обтянутых легкими перчатками ручках. В толпе выделялись железнодорожный служащий в форме времен царской России, два офицера в русских мундирах времен Первой мировой войны и грузная фигура жандарма, при шашке и пистолете, вышагивавшего вдоль платформы.

— А, кино снимают, — протянул Алексей.

— Как же тогда с электричками? — удивился Павел.

— Это не кино, — после минутной паузы каким-то странным, бесцветным голосом протянул Санин.

— Не кино? — удивился Алексей.

— Лешенька, — не отрывая взгляда от перрона, произнес Санин, — если вы забыли, что по приезде вышли из вагона на высокую платформу, которая была построена здесь в шестьдесят восьмом году, это простительно. Но вам бы стоило обратить внимание, что перед нами одноколейка, а проезд электричек полностью исключен, поскольку не имеется не только проводов, но и специальных столбов для натяжки оных.

— Так мы сбились с пути! — всплеснул руками Павел.

— Пашенька, — в голосе Санина зазвучало легкое раздражение, — если вы полагаете, что я, старый дурак, выросший в этих местах, на шестом десятке лет могу заплутать по дороге на станцию…

Оба юноши повернулись к профессору.

— Тогда что это? — удивленно произнес Алексей.

— Чтобы окончательно покончить с вашей версией о киносъемках, — отозвался начавший приходить в себя Санин, — хочу заметить, что для таковых совершенно необходимы кинокамеры и осветительные приборы, а равно съемочная группа, коей одеваться в костюмы эпохи вовсе не требуется.