Книга "Шарашка" попаданцев. Опередить Гитлера! - Андрей Ходов

Девушка снова пожала плечами.

— Не знаю, спрошу, а вам пока нельзя много говорить. У вас же сотрясение мозга, вам лучше помолчать.

Впрочем, поговорить ему не удалось и в дальнейшем. Следующие две недели весь медперсонал, включая лечащего врача, упорно уклонялся от любых разговоров, прямо не относящихся к лечебным процедурам. Никто из родни к нему тоже не приходил.

Николай Иванович начал волноваться. Появившаяся сначала обида на жену и детей сменилась нешуточным беспокойством. В голову лезли мысли, что с его близкими произошло что-то нехорошее, а медики это скрывают, чтобы не волновать больного.

Очередной больничный день начался как обычно. Лечение явно шло в должном направлении. По крайней мере, голова уже болела не так сильно, да и ожоги, видимо, начали подживать, хоть и чесались неимоверно.

Поэтому сообщение медсестры о посетителе Николая Ивановича одновременно и обрадовало и взволновало. Он смотрел на дверь и гадал, кого именно увидит. Действительность превзошла все его ожидания. В дверь вошел молодой человек в форме, прошел к его кровати и молча уселся на стул. Николай Иванович оторопело осмотрел фуражку с васильковой тульей и краповым околышем, гимнастерку со стоячим воротником и петлицами, темно-синие бриджи и сапоги. Потом снова вернул взгляд к петлицам крапового цвета и хмыкнул.

— Здравия желаю, товарищ лейтенант госбезопасности, — иронически протянул Николай Иванович, — чему обязан?

Судя по выражению лица вошедшего, это явно была не та реакция, которой от него ожидали.

— Здравствуйте, — поздоровался гость, — а вы, похоже, не удивлены?

— А чему я, собственно, должен удивляться? Не спорю, форма аутентичная, все детали соблюдены, вон даже нарукавный знак правильный. У вас тут костюмированный бал реконструкторов ожидается, или это ролевая игра?

Посетитель понимающе улыбнулся.

— Понятно, вижу, человек вы здравомыслящий и, очевидно, не чуждый интереса к истории, но вот с выводами явно поспешили.

— Да неужели? — Николай Иванович поворочался в кровати, чуть подбив подушку, чтобы удобнее было смотреть лежа на боку. — Тогда кто вы и что вы тут делаете в довоенной форме НКВД?

— Дело в том, уважаемый Николай Иванович, что я, как ни странно это для вас звучит, действительно лейтенант госбезопасности, а за этим окном, — он сделал рукой легкий взмах в сторону оконного проема, — имеет место быть январь 1941 года. То есть время, как вы выразились, довоенное. Удостоверение могу показать, но вы ведь все равно не поверите. Как уже выяснилось из общения с вашими современниками, уцелевшими в катастрофе, в вашем времени их сделать не проблема. Словам моим вы тоже не поверите. Поэтому сделаем проще. Врачи сочли вас достаточно оправившимся для перевозки, через час повезем вас на железнодорожный вокзал, а потом поездом в Москву. Вы ведь знаете Свердловск? Мы специально немного переделали карету «неотложки», чтобы вам все видно было. Посмотрите на город, а потом уже в поезде продолжим наш разговор.

Стук колес поезда больно отдавался в голове. Николай Иванович лежал на полке пустого санитарного вагона, и настроение его было хуже некуда. От мыслей, что ему уже никогда не увидеть ни жены, ни детей, ни внуков, было тошно. Экскурсия по Свердловску оказалась вполне убедительной. Для полной гарантии, что это не продвинутая техническая мистификация, он открывал окно машины, пару раз плюнул на ходу, а в завершение попросил занести его на носилках в здание вокзала. После этого сомнения отпали, ибо он не верил в возможность создания виртуальной реальности такого качества. По крайней мере, на современном ему уровне науки и техники. Пришлось согласиться, что он действительно угодил в прошлое, как бы ни дико это звучало. И теперь ему придется в этом прошлом жить, сколько бы там этой жизни ни осталось. А осталось, следовало признать, не так уж и много: годы преклонные, ревматизм, давление, стенокардия, плюс для полного счастья еще и недавние контузия и ожоги. А уровень медицины здесь соответствует времени. Тут нет необходимых ему диклофенака, беталока, а возможно, и элементарного валидола. А если валидол и начали выпускать, то антибиотиков точно еще нет, по крайней мере, в СССР. То есть перспективы незавидные.

От мрачных мыслей Николая Ивановича отвлек приход лейтенанта Горелова. Тот уселся на пустую койку напротив, положил на колени блокнот и выжидающе посмотрел на него.

— Ну что, уважаемый Николай Иванович, можно с вами поговорить? Медики говорят, что очень утомлять вас нельзя, но ситуация, сами понимаете…

— Что уж тут непонятного? Понимаю я все, и готов в меру своих сил помочь Родине. Тем более что кроме нее у меня никого не осталось.

— Это вы преувеличиваете, — заметил лейтенант, — ваши родители, как я понимаю, живы и здоровы.

— Своих родителей я похоронил. Там. А здесь они даже не знакомы и вряд ли теперь познакомятся, а если даже каким-то чудом познакомятся и поженятся, то их ребенком уж точно буду не я.

— Думаете? — Лейтенант подался вперед.

— Уверен! Сам факт моего и прочих бедолаг пребывания здесь говорит о том, что у этого мира будет другая история. Иначе получается бред.

— Возможно, — не стал спорить собеседник, — мы тоже придерживаемся такой точки зрения. Поэтому так важна любая информация, которую мы можем от вас получить. Догадываетесь, что нас интересует в первую очередь?

— Догадываюсь, тут к гадалке не ходи, — усмехнулся Николай Иванович, — раз сейчас январь 1941 года, то в декабре прошлого года Гитлер подписал Директиву № 21, более известную как план «Барбаросса». Подготовка к вторжению в СССР идет полным ходом.

— Любопытно, номер документа никто кроме вас не называл. Говорили только о плане «Барбаросса» и что война начнется 22 июня, — сказал лейтенант, что-то быстро строча в блокноте.

— На самом деле она может начаться и раньше, план предусматривает полную готовность к началу военных действий против СССР на 15 мая текущего года. В нашей истории немцы несколько замешкались на Балканах, приводя к покорности сербов, и не успели вовремя сосредоточить войска на советских границах. Срок начала военных действий был перенесен. Что будет сейчас — еще вопрос. Если немецкая разведка выявит нежелательное перемещение наших частей, то они вполне могут плюнуть на Югославию или перепоручить ее своим союзникам и начать вторжение по плану, то есть в середине мая.

— Это важная информация стратегического значения, — кивнул лейтенант, — похоже, что нам здорово повезло с вами. Признаюсь, остальные ваши современники нас не слишком порадовали. Честно говоря, не ожидал от потомков такой серости и пренебрежения к истории родной страны. Да у нас любой школьник… Впрочем, об этом в другой раз.

Я вот что хотел спросить, какое у вас образование, из документов это не ясно, и каковы основные источники ваших исторических сведений? В смысле насколько они точны и надежны?

— Образование у меня высшее техническое, — сообщил Николай Иванович, усмехнувшись, — большую часть жизни проработал инженером по эксплуатации промышленных холодильных установок. Что же касается истории, то тут я просто дилетант-любитель. Как технарь, давно интересовался историей создания отечественной военной техники. Потом увлекся историей вообще, литературу соответствующую читывал. На военно-исторических форумах в Интернете завсегдатаем был. Вы знаете, что такое Интернет?