Книга Русский хан - Владимир Лошаченко

– А теперь поедем к отцу, – твердо заявила Марьям.

– Ну, к папе, так к папе.

* * *

Перед поездкой пришлось помыть мотоцикл, а то неудобно будет. Предупредил Марьям, чтобы не пугалась звука мотора. Она впереди на лошадке, мы с Сынком сзади на «ижаке». Как и договорились, в кочевье она въехала одна – сообщить о предстоящем визите чужаков, а то паники не избежать. Все обошлось, тем более движок я заранее вырубил. Так и толкал до самого главного шатра. Выскочившая Марьям провела меня с Сынком мимо телохранителей к отцу. Ну что сказать за Толгат-хана? Мужик как мужик – типичный тюрк, глаза умные, а вот реакция его меня удивила. В первую минуту у него был настолько ошарашенный вид, будто привидение увидел. Но хан быстро овладел собой, пригласил сесть, и пошла беседа с восточным колоритом. Поблагодарил за спасение дочери, открытым текстом объявил, что наградит и даже более того. Что он имел в виду? Его несколько странное заявление я списал на неточность перевода. Ничего подобного, толмач ничего не напутал – сам потом убедился. Нас с тигром поместили в юрте, которую нукеры поставили неподалеку от главного шатра. В нее я и мотоцикл закатил. Кстати, когда сказал девчонке: жаль, мол, шкуры волчьи пропадут, она только улыбнулась – слуг уже послали. Ничего не скажешь, хозяйственная девица. Меня она зацепила крепко: мало того, что красавица с точеной фигурой – она, по-моему, и человек неплохой. Амуры крутить с ней мне не с руки, головенку быстро снесут, а жениться вроде не ко времени. Незачем забивать голову, за нами уже пришли – зовут к хану на праздничный пир. Толпа собралась приличная, родственники, военачальники, кумыс или айран лился рекой. Я его особо не потреблял, тут привычка нужна. Попросил вина, особо не надеясь на его присутствие. К моему удивлению, нашелся кувшин – литра на три. Неплохое винцо. Сынок лежал рядом и, урча, обгладывал очередную кость. Не обошлось и без художественной самодеятельности: стайка девушек в прозрачных шальварах исполнила восточный танец, да не один. Затем местный акын спел нескончаемую песню, аккомпанируя себе на домбре или каком-то похожем инструменте. Присутствующие выглядели ярко и импозантно: много золота, перстни, цепи, дорогое оружие. Одежда, в основном, из замши и кожи, но все выделано очень тонко и искусно. Отрывались, кстати, одни мужики, по их обычаю женщинам тут не место. В чем-то они правы. Хан никаких деловых разговоров со мной не вел, так, о том, о сем. Нужно гостя напоить, накормить, а потом уж в печь сажать. Когда я начал клевать носом, по его знаку нукеры бережно отвели меня в нашу юрту. Следующий день начался с приятных сюрпризов. Выделенный слуга сразу же пытался одеть меня в чужую одежду. Пока я отбрыкивался, он с пятого на десятое объяснил: это, дескать, подарок. И сабля с кинжалом, лежавшие рядом, тоже. Отказываться нельзя – обида кровная. Так, весь в серой замше, я и поперся к хану, удивляясь, как это они сапоги точно по размеру подобрали? Большое спасибо, конечно, кроссовки совсем развалились. Боярин, блин.

Во мне боярского – одна золотая гайка на пальце, купленная по случаю квартальной премии. Присутствие Сынка я оговорил еще вчера: пусть будет всегда со мной, и днем, и ночью. Никто не возражал. За завтраком посыпались вопросы: кто я, да откуда. Толгат-хана мои ответы вроде удовлетворили, он поинтересовался моими планами, а мне скрывать было нечего. Отдохну малость, и на Владимир. В ходе беседы выяснил: на дворе сейчас тысяча двести тридцать четвертый год от Рождества Христова. Касаемо монголов, хан ответил: да, он много о них слышал, но пока не сталкивался. Пять зим назад они проходили значительно южнее его орды. Помня курс школьной истории, я слегка напустил тумана, выступая в роли оракула, намекнул на большие беды от татаро-монгол в будущем времени. Толгат-хан реагировал в нужном направлении, что меня обрадовало. Я закинул удочку насчет заключения военного союза с Русью. Из ответа понял, что скорее да, чем нет. В общем, как фишка ляжет. Насколько я помню хронологию событий – битва при Калке.

«А если взять матч-реванш? Может, меня для сей миссии и закинуло в тринадцатый век? Да врезать так, чтобы монголы навсегда забыли дорогу на Русь. Но как это сделать?» Не вовремя я отвлекся, хан оказывается ответа ждет – что за «шайтан арба» у меня? Протолмачила Марьям. Пытался объяснить, да только язык стер.

Задним числом поинтересовался: как его дочь оказалась в одиночестве и вдали от кочевья? Она, оказывается, травки лечебные собирала, ну и отбилась от сопровождающих. Решив отблагодарить хана за гостеприимство, предложил прокатить его с дочерью вокруг стойбища, которое оказалось не меньше иного райцентра по размерам. Предупредил: не пугайтесь рычания моего железного коня, он, мол, всегда так делает. Прокатил их с ветерком. Хан малость побледнел, а так стойко держался. Марьям, как и положено женщинам, ахала и взвизгивала. По моей просьбе охрана держалась от нас подалее, не хватало тут взбесившихся коней. Все население кочевья высыпало поглазеть на невиданное зрелище. Вояж удался на славу…

* * *

Спустя пару недель я изучил стойбище вдоль и поперек, правда, всегда в сопровождении пары воинов и Сынка. Звереныш уже успел пару-другую собак порвать, а пусть не лезут. Я заметил некоторую странность среди местного люда. Какие-то неправильные башкиры. То русые, то сероглазые, и рост выше положенного, особенно среди молодых. Пристал к Марьям – объясни, дескать, что за племя у вас нетипичное. Она в ответ такое выдала, ешкин кот. Все, дескать, началось во времена ее прадеда. Он правил сравнительно небольшим племенем «Рыси». Недаром у Толгат-Хана перед юртой торчит флаг с мордой этой кошки, ну и бунчуки по количеству туменов. Так вот, прадед стал замечать – народ его вырождается и хиреет. Потомство от разных рас получается здоровее и умнее. Свои наблюдения и выводы Манулхан, так его звали, стал претворять в жизнь. Короче, занялся селекцией нового вида башкир. Его дело продолжили последующие правители. Папаша Марьям, соответственно, продолжает семейный наказ и ориентируется в основном на русичей. То есть берут в рабство (в набегах) или покупают, что значительно реже, молодежь репродуктивного возраста обоего пола. И с давних пор существует закон: если раб или рабыня вступили в брак – они свободные люди, ну и их дети, само собой. В результате орда Толгат-хана – явный лидер среди остальных и по выучке, и по количеству воинов. Слов нет, одни крепкие выражения. Для их времени военная подготовка на высоком уровне, дисциплина железная. Приказ командира – закон. Никого не перевоспитывают, нарушил – смерть, головы нет. Смертная казнь за крысятничество – у своих не воруют. По моей просьбе хан выделил лучшего мастера клинка, натаскивать меня сабельному бою – нужное дело в этом времени. Поначалу я уставал с непривычки, потом втянулся. Кстати, у башкир, как и у монголов, защитные доспехи всегда спереди – спину закрывают только трусы, вот такие понятия. По вечерам приходит Марьям с нянькой, учит меня языку, а я ей сказки травлю. Взаимопонимание у нас полное, что слегка настораживает. Не женить ли на себе хочет? С нее станется: что в голову втемяшит, то и сделает. Пытался перевести ее энергию в мирное русло – получается плохо. Только сверкает своими синими глазищами, да норовит прижаться то грудью, то бедром. Тогда привел последний аргумент: хан за меня свою любимую дочку никогда не отдаст. В данный момент я бедный. Кроме стального коня и Сынка, ничего не имею. Где-то через неделю вытащила меня на природу, нам накрыли дастархан в тени большой березы. Сотня нукеров расположилась в пределах видимости, кольцом. Я понял: объяснения не миновать. Она славная девушка и очень мне нравится, но жениться не могу сразу по двум причинам. Первая – не хочу рисковать ее жизнью, впереди война с монголами. Вторая – я из другого мира, из будущего, и сколько здесь пробуду – неизвестно. Выдал все открытым текстом. Реакция была неожиданной: смех. Что смешного? Ей серьезные вещи говоришь, а у нее все хиханьки-хаханьки.