Книга Последняя принцесса - Гэлакси Крейз

— Они не выходят на дорогу.

— Тогда зачем все это?

— Для вашей безопасности. Не забивай свою хорошенькую головку дурными мыслями.

Старик отвернулся, чтобы залить в бак остатки бензина.

Я пропустила его совет мимо ушей, зная, что Джордж не хочет меня обидеть.

— Кто был на кухне вчера поздно вечером?

Смотритель удивленно взглянул на меня:

— А что?

— Кто-то из слуг назвал Джейми обузой. И он все слышал. Выясни, кто это был. Пожалуйста, — добавила я, стараясь говорить вежливо, как «настоящая принцесса». — Малыша это просто убило.

Дверь в мою комнату распахнулась со скрипом. Девочка, сидевшая за моим письменным столом, обернулась, изумленно вытаращив глаза.

— Элиза! — Полли соскочила со стула, пряча за спиной лист бумаги. — Я думала, ты катаешься верхом.

Голос ее дрожал от невыплаканных слез.

— Что стряслось? — Я подошла к ней.

Рука, в которой она держала бумагу, задрожала.

— Ничего. — Полли заставила себя улыбнуться. — Просто я писала тебе прощальную записку. Еще не закончила.

— Я буду так скучать по тебе, Полли…

Смаргивая накатившие слезы, я крепко обняла свою лучшую подругу.

Стали слышны приближающиеся шаги. Через некоторое время в комнату вошла Клара.

— Элиза, милая, пора ехать.

У нее была с собой корзинка еды и одеяло.

— Вот, приготовила тебе бутерброды в поездку.

Я потянулась и обняла маму Полли. Она стала мне второй матерью с тех пор, как наша мама умерла. В объятиях этой женщины, прижавшись щекой к грубому шерстяному свитеру, я чувствовала себя в безопасности.

— Элиза! Скорее! — донесся со двора голос Мэри.

Мы с Полли взглянули друг на друга. Я схватила вещи, понеслась по лестнице — и вдруг засмеялась.

Мэри стояла у двери джипа, нетерпеливо притопывая ногой. Интересно, почему наш конюший Оуэн сидит на переднем пассажирском сиденье рядом с Джорджем?

— Зачем он здесь? Мы же не берем лошадей, — шепнула я, проскальзывая вместе с Джейми на заднее сиденье.

— Я попросила Оуэна поехать, — пробормотала Мэри, и я еще больше удивилась, заметив, что она краснеет. — Поможет нам нести чемоданы.

Я едва не сказала, что обычно нам вполне хватало Джорджа. Но вместо этого откинулась назад и закрыла глаза, прислушиваясь к рокоту мотора, словно недовольного разбавленным бензином. Джордж ради экономии подливал в топливо кукурузное масло. Белла запрыгнула ко мне на колени. Я погладила мягкую темную шерсть.

— Стойте!

Раздался стук, и я открыла глаза. Полли бежала за машиной и махала мне. Я быстро опустила оконное стекло, и она бросила мне на колени белый конверт.

— Чуть не забыла тебе отдать, — выдохнула Полли.

Я прижала конверт к груди.

— Прочту в поезде! До свидания!

Повернувшись к заднему стеклу джипа, я махала в сторону уменьшающейся фигурки, пока та не исчезла в дымке.

4

После Семнадцати дней отец велел вывести из подземных тоннелей музейный экспонат — паровоз Викторианской эпохи. Однажды мы приезжали посмотреть на него. Я тогда была совсем крохой: помню, карабкалась за Мэри по красным бархатным сиденьям, потом пила чай в вагоне-ресторане — стены в нем были обшиты темными панелями. А теперь это не просто единственный в стране поезд на угольном топливе — это вообще единственный поезд на ходу. В нем было несколько пассажирских вагонов, но в основном на паровозе доставляли в Лондон тяжелые ящики с углем, металлоломом, битым стеклом, деревом — всем, что могло пойти в переплавку или хоть как-то пригодиться.

Красивые вагоны старого поезда скрывало ограждение из колючей проволоки. Наверху сидели мужчины в сетчатых масках. Они целились в толпу из ружей и держали наготове огромные трезубцы для вылавливания безбилетников. На платформе толкались люди: у некоторых были билеты, другие пытались обменять банки консервов, сушеное мясо — даже одежду и перчатки — на место в вагоне.

— Только по билетам! — кричал кондуктор. — Остальных вышвырнут сразу, как поймают!

Я крепко схватила Джейми за руку; Джордж и Оуэн потащили нас сквозь людское море к королевскому купе.

Когда поезд тронулся, мы сидели тихо-тихо. Джейми рисовал человечков на запотевшем стекле и стирал их рукавом. Белла свернулась калачиком на коврике у моих ног. Я смотрела на мелькающие за окном покинутые города. Закатное солнце бросало неверные отсветы на заброшенную детскую площадку. С ржавых качелей срезали цепи — видимо, переплавили на оружие, или бродяги связывали ими пленников. Я вздрогнула, вспомнив, как мы с Джейми едва не попали в беду.

Взошла луна. После Семнадцати дней даже она изменилась: сероватая, в пятнах, словно тоже покрытая налетом пепла. Джейми однажды спросил меня, не заболела ли луна, как и он сам.

В вагоне стемнело. Мэри потянулась к угольной лампе — жаропрочной стеклянной колбе с прессованной золой. Черный холмик медленно посинел, потом покраснел, окутавшись золотистым светом. Сестра достала из чемодана два бальных платья и набор для шитья. Джейми вытащил книжку кроссвордов, цветные карандаши и стал рисовать разноцветные поезда. Я смотрела на платья, струящиеся по коленям Мэри. Одно цвета вина, с вырезом, обшитым стеклярусом, другое — простое, персикового оттенка, с оборками на рукавах.

— Какое наденешь? — спросила я, вдруг осознав, что еще не думала о завтрашнем бале.

— Красное. Другое штопаю для тебя. Очень пойдет к твоим глазам.

— Спасибо, Мэри, — тихо сказала я.

— Это мамино. Тебе будет в нем хорошо.

Сестра старательно работала иглой. Когда-то давно у нас был целый штат швей, но после катастрофы Мэри многому научилась.

— Нашла их в хранилище. Помнишь, как мама разрешала нам там наряжаться? Это платье было на ней в тот вечер, когда она познакомилась с отцом.

В Букингемском дворце было столько платьев принцесс и королев прошлого. Великолепные белые свадебные наряды их высочеств Дианы и Кейт, подбитый мехом коронационный плащ ее величества Елизаветы. Однако история персикового платья вылетела из головы.

Я заставила себя улыбнуться, хотя душа болела. Мэри довелось узнать маму куда лучше, чем мне, а Джейми ее и вовсе не видел.

Он отвлекся от блокнота и беспокойно смотрел своими голубыми глазами то на Мэри, то на меня.

— Думаешь, папа нам обрадуется?

— Ну конечно! — сердито отрезала Мэри. — Что это вообще за вопрос?

Братишка пожал плечами:

— Ну, он же так и не приехал. С самого июня.