Книга Загляни ей в глаза - Михаил Март

— Спасибо, подруга, утешила.

— Слушай меня, Наташка. Я дело говорю. С такими типами только с дубинкой в руках договариваются.

8.

Объясниться с сыном Наташе так и не удалось. Мальчик заперся в своей комнате и на стук в дверь не реагировал. Она не находила себе места. Ее мучил вопрос, что мог наговорить мальчику Борис? Павлик — неглупый ребенок, он не поверит постороннему человеку, если тот попытается его убедить, будто черное — это белое, а белое — черное. Может, он напуган? Что стоит напугать ребенка! У Павлика, как у всех талантливых детей, нежная психика, он воспринимает мир по-своему. Одно неверное слово — запирается в своей комнате и не выходит долгие часы.

Наташа раньше и подумать не могла, что какая-то сила со стороны может нарушить покой ее семьи. Когда Бориса посадили, она осталась с трехлетним ребенком на руках, не имея гроша за душой. Жили в общежитии, у подруги: квартиру с небогатым имуществом конфисковали. Чтобы как можно больше находиться рядом с сыном, пришлось работать уборщицей в детском саду, за гроши. Через год появился Алексей. Красивый, благородный, обеспеченный, талантливый, деликатный. Он никогда не спрашивал о ее прошлом и об отце ребенка. Сначала она хотела рассказать ему правду, но не решалась, все откладывала на потом. Со временем начала забывать прошлое. Любила ли она Алексея? Трудно сказать. Огромный кусок сердца все еще принадлежал Борису. Сегодня она в этом убедилась. Но какое это имеет значение! Семья — вот что важно, ее личные чувства ни при чем. Сейчас она ненавидела Бориса и жалела. Когда он бросил цветы и пошел по тропинке к лесу, у нее сжалось сердце. Бездомный, никчемный человек, но родной. Одни «цветут и пахнут», другие всю жизнь проводят в сточной канаве.

Алексей вернулся домой поздно. Усталый, голодный. Арина накрыла на стол.

— Как прошел день? — поинтересовалась Наташа.

— Прекрасно, если я не перегнул палку. Алексей принялся за еду.

— Что это значит?

— Варианта два. Либо мы станем сказочно богаты, либо вылетим в трубу и пойдем с котомкой побираться.

— Меня устроил бы первый вариант.

— Меня тоже. Я даже уверен, что второй вариант отпадет сам по себе. Мой авторитет настоящий, а не заработанный где-нибудь на нарах. Без меня им не обойтись, и они это понимают.

На кухню зашел Павлик с двумя цветными рисунками.

— Сынуля! — Алексей поднял мальчика, поцеловал его и поставил на ноги. — Ну, как дела, герой? Чем сегодня занимался?

— Нашел в твоей библиотеке интересную книжку, прочитал ее, а потом рисовал. Вот мои рисунки. Шарада из серии «Найди десять отличий». Тебе это не трудно сделать, ты же сам художник.

— Я архитектор. Впрочем, профессии родственные.

С деловым видом критика Алексей взял первый рисунок и внимательно разглядел его.

— Сходство идеальное. Но это же перерисовка с фотографии, я не вижу тут творчества. Лучше всех у тебя получается мама. Как живая.

— Не знаю, почему ей нравится эта мизансцена. Сын сидит на коленях у отца, а она стоит за его спиной. Как ты любишь говорить, банальный сюжет.

— Верно. Так фотографировались в начале прошлого века. У моей бабушки хватало таких снимков. Ну а что на втором? Какие различия?

Павлик передал отцу второй рисунок.

— Первое различие очевидно. Здесь мне три года. Сюжет тот же.

Алексей нахмурил брови.

— А кто этот мужчина?

— Рисунок сделан с другой фотографии. Кто этот мужчина, я хотел бы услышать от вас.

Наташа с трудом сдерживала слезы. Алексей глянул на жену и все понял.

— Извини, сынок, но я не знаю этого человека, — с трудом выговорил он.

— Уже хорошо. — Мальчик был очень серьезен. — У мамы я спрашивать не стану. А знаешь, какое главное различие? Его трудно заметить. У тебя и у мамы карие глаза. У меня голубые. У мужчины, которого ты не знаешь, такие же, как у меня. Странно, да? Книжка, которую я прочитал днем, называется «Наследственность и патология». Рекомендую.

Мальчик направился к двери. Мать его окликнула.

— Если ты такой умный и читаешь такие книги, то должен понимать, что такое биологический отец. Но это ничего не значит. Твой отец тот, кто тебя воспитал, вложил в тебя душу. Кормил, одевал, играл с тобой в футбол, ходил в лес, возил в школу, покупал игрушки и не спал ночами, когда ты болел. Об этом в книгах не прочитаешь. Одно дело — биология, сухая наука, другое дело — душа и привязанность.

— Я знаю, кто мои родители, — холодно ответил Павлик. — Мне непонятно, почему мы должны жить в обмане. Так нечестно.

Мальчишка побежал наверх.

Аппетит у Алексея пропал. Он достал из холодильника водку, налил себе полстакана, выпил и резко спросил:

— Где он взял эту фотографию?

— Прости, Алеша. Мой бывший муж — преступник. Он вышел, а может быть, и сбежал из тюрьмы и сегодня утром объявился здесь. Я не знаю, как он нас нашел. Скорее всего, через своих дружков. Он мне угрожал.

— Чего он хочет?

— Видеть своего сына. Когда его посадили, я с ним развелась, но по закону ты не имел права усыновлять Павлика без согласия живого отца.

— Откуда пришел, туда вернется. Нечего сопли распускать. С быдлом у меня разговор короткий.

— Не делай этого, ему и без того несладко.

— Скажите, пожалуйста, какая жалостливая! Хочешь, чтобы он нам всю жизнь поломал? У меня репутация. Хочешь сделать мне рекламу? Отец моего сына — бандит! Дура!

Наташа испуганно вздрогнула, но промолчала. Алексей выпил еще водки и ушел в свой кабинет.

На кухню пришла Арина, села рядом с плачущей женщиной и погладила ее по голове.

— Извини, Наташенька, я все слышала. Не огорчайся. Мы справимся со всеми проблемами. Никто нас не обидит, мы сумеем постоять за себя. — Увидев водку, она добавила: — А давай-ка выпьем по рюмочке. Говорят, помогает.

9.

В эту ночь Алексей спал на диване в своем кабинете, Наташа — в общей спальне. Павлик, как обычно, в своей комнате. Утром дом буквально содрогнулся от криков Арины, которые доносились из сада. Все одновременно повскакивали с мест и прильнули к окнам. Арина беспомощно металась по двору. Через минуту вся семья оказалась в саду.

— Угомонись ты, наконец! — рявкнул Алексей.

— Долли… Долли! — Домработница указывала пальцем на кусты смородины, возле которых лежала овчарка с открытой окровавленной пастью. В шее торчала металлическая стрела, прошедшая насквозь. С другой стороны шеи выглядывал острый четырехгранный наконечник. Павлик заплакал и уткнулся в фартук Арины.

— Стрела от боевого арбалета, — тихо сказал Алексей.

— Господи! Кому собака-то мешала жить? — прошептала Наташа.