Книга Белая акула - Андрей Мартьянов

Плутониевый цилиндр разогрелся до критической температуры, графитовая оболочка начала разрушаться, а несколько мгновений спустя, перед самым переходом транспорта из реального мира в пространство Лабиринта, раскалившийся стержень был автоматически отстрелен от корабля – появилась угроза неуправляемой реакции распада и тогда от «Эквилибрума» остались бы одни элементарные частицы.

Уничтожение мозга корабля оказалось делом чистой случайности. Трещина в корпусе микрореактора, узкий поток жесткого излучения, направленный на бионакопители, находящиеся совсем рядом, в нескольких сантиметрах, за обычной стальной переборкой. Нейроны попросту изжарились, превратились в мертвый студень, клонированные клетки погубил почти полный аналог нейтронной пушки, что устанавливают на боевые крейсера Содружества. ИР умер мгновенно, вся информация, собранная за десятилетия беспорочной службы, потеряна, судно неуправляемо. Капитан-человек стал заложником нелепой ошибки или недосмотра болванов, отвечавших на «Хагене» за контроль качества.

Взглянем на ситуацию с противоположной стороны: можно сказать, что мне несказанно повезло. Я еще жив (ничего, этот промах скоро будет исправлен), «Эквилибрум» не взорвался, целостность биосферы в жилых помещениях не нарушена, хотя по непонятным причинам температура уже понизилась на четыре градуса, что не может не настораживать. Да, именно повезло! Незачем расстраиваться, мы еще поборемся!

Так я думал после натужных объяснений с псевдоразумом. В отличие от ИР, эта бессмысленная машина не умеет общаться с человеком как с равным, понимает только конкретные вопросы, относящиеся к ее непосредственным функциям, – за рюмочкой о смысле жизни не потолкуешь. Однако псевдоразум это лучше, чем ничего. По крайней мере он старается не навредить.

Настроение резко ухудшилось спустя шесть часов четырнадцать минут после входа корабля в Лабиринт, вы должны понимать почему. Сохранялась определенная надежда на то, что ИР заложил в программу работы двигателей прекращение подачи энергии в нужный момент, но…

После того, как время перехода между Эпсилоном Эридана и Бекруксом истекло, минул час, другой, третий… «Эквилибрум» уверенно шел в гиперпространстве незнамо куда, не обращая ровным счетом никакого внимания на смятение в душе своего капитана. Я не в обиде, чего еще ожидать от бездушной груды железа, пластика, кремния и композитов?

Больше всего меня тревожила изредка появлявшаяся вибрация, словно при маневрах в атмосфере газового гиганта. Что находится снаружи, за корпусом и оболочкой силовых полей, ни единый человек не знает, внутренняя среда Лабиринта исследованию не поддается, однако достоверно известно о том, что воздуха, способного оказывать сопротивление материальному объекту, там нет. Да и вообще ничего нет. Пустота пустот, нечто наподобие глубин черной дыры.

«Эквилибрум» тем не менее слегка потряхивало и это было очень неприятно – у меня под грудиной сформировался сладенький рвотный комочек, страх нарастал лавинообразно. Алкоголь уже не помогал, хотя я выдул полторы бутылки сорокапятиградусного бренди, причем на голодный желудок. Опьянение так и не наступило.

Становилось холодно, почему – непонятно. Микроклимат на корабле стандартный, плюс 22 по Цельсию днем, плюс 17 ночью, время исчисляется по стандарту Эпсилона Эридана. Сейчас всего плюс 14, а значит, если падение температуры не остановить, через двенадцать часов мы подойдем к точке замерзания воды. Найти причину этого явления псевдоразум не сумел, да я и не ждал от него таких подвигов.

– Наша цивилизация нежизнеспособна, – не без патетики громко сказал я. Тишина подавляла, надо было услышать хотя бы собственный голос. – Знаешь почему, дубина? Да потому, что без содействия ИР мы ничего не можем! Скоро подтираться придется в соответствии с рекомендациями искусственного интеллекта!

– Не понял вопрос, – мрачно ответствовал приглядывающий за событиями псевдоразум.

– Помолчи, а? – простонал я. – Блин, а ведь сколько раз мне говорили, припаси резервный ИР!

– Резервный искусственный разум находится на борту спасательного челнока, – зацепившись за ключевые слова ответили динамики. – Персональный микрокомпьютер, контейнер со штатным оборудованием, секция четыре.

– Что-о? – меня подбросило в кресле. – Повтори!

Псевдоразум послушно повторил, а я охарактеризовал себя привычным и простым русским словом «мудак». Нет, хуже! Моему кретинизму точных определений еще не подобрали!

Спасательный челнок за всю историю существования «Эквилибрума» по прямому назначению никогда не использовался. Стандартный техосмотр, тестирование аппаратуры управления, замена продовольственного запаса – это пожалуйста, Транспортный Контроль обязан проверять все до единого зарегистрированные корабли на предмет надежности систем спасения экипажа. Я на челноке за десять лет бывал раза три-четыре, по каким-то незначительным делам. А ведь самым надежным помощником попавшего в беду человека, очутившегося на чужой планете, без связи, продовольствия и надежды на спасение, останется крошечная персоналка, оснащенная умным отпрыском «Птолемея», приемо-передающим устройством Планка и бездонным количеством полезной информации! Как можно было об этом забыть?!

Можно. Еще как. Спасибо безупречной надежности «Эквилибрума».

– Ублюдок! Что ж ты раньше не сказал?

– Не понял вопрос.

– Олух!

– Не понял вопрос.

– Замолчи!

– Принято.

Я пулей вылетел из кабины, рванул прямо по коридору мимо капитанской каюты и гибернационного отсека, саданул кулаком по огромной темно-синей кнопке, отпирающей шлюз, ведущий к челноку, отбросил панель складской секции, вытащил аккуратную коробочку и ткнул пальцем в изумрудную клавишу на главной панели.

Процедура диагностики и запуска системы отняла несколько тяжких для меня мгновений. Над круглым окном проектора распустился многоцветный бутон, превратившийся в бесплотную сферу объемной голограммы. Уверенно-спокойный голос ИР произнес:

– К вашим услугам. Мое личное имя – «Нетико», с момента предыдущей активации прошло четыре года, семь месяцев и девятнадцать суток. Это стандартная проверка работоспособности?

– Нет! – рявкнул я, не помня себя от радости. – Это полный звиздец!

– Объясните подробности, – снисходительно проговорила коробочка. – Я постараюсь разобраться.

* * *

– Присоедини желтый и зеленый контакты. Молодец… Теперь постарайся какое-то время мне не мешать.

Общий язык с Нетико я нашел моментально, через пять минут мы с ним общались на «ты», а через десять ИР, выслушав мой сбивчивый рассказ и оценив данные псевдоразума, взялся за миссию спасения. Я вновь узрел лучик надежды – маленький добрый фей, заточенный в пластиковом корпусе ПМК, заверил, что все будет в порядке. Впрочем, искусственные разумы всегда так говорят, они обязаны вселять в недотепу-человека искреннюю веру в свое всемогущество и непогрешимость.