Книга Магическое перо - Ойзин Макганн

Не пройдет и двух дней, как шалуны получат по заслугам!

Беглецы так спешили, что даже не подумали хорошенько замести следы. Он шел прямо по их следу, словно ищейка, принюхиваясь и присматриваясь. И все-таки его мысли были заняты не Локрином с Тайей, а совершенно другим — тем, ради чего приятель вызывал его сегодня в Рутледж.

Все было очень странно: и экипировка — наполовину армейская, наполовину гражданская, и научные записи — явно принадлежавшие ученому человеку, и само убийство — жестокое, хладнокровное. Недаром Маррис с самого начала заявил, что это дело заинтересует Эмоса.

Кем бы ни был тот погибший человек, одно не вызывало сомнения: он знал о чем-то страшном и мог проболтаться. Именно поэтому кто-то заставил его замолчать навеки.

Гарпраг задержался на развилке. Одна дорога вела на восток — в Рутледж, другая на запад — в Гортенц.

Эмос нагнулся пониже, чтобы рассмотреть, куда ведут следы, оставленные в придорожной пыли, однако они скоро пропали. Тогда, переведя дыхание, мьюнанин осмотрел придорожные кусты. Несколько раз возвращался он обратно, а затем устремился по направлению к Гортенцу. И не напрасно — через некоторое время, несмотря на то что уже почти стемнело, он снова напал на след беглецов. Им не удалось обвести его вокруг пальца!

* * *

В базарный день городок Гортенц словно увеличивался в размерах, кипел-шумел с раннего утра. Крики продавцов, расхваливавших свой товар, мешались с громыханием телег, тарахтением самодвижущихся повозок и гомоном всяческой домашней живности.

Тайя и Локрин, выйдя прямо на центральную рыночную площадь, с любопытством поглядывали по сторонам.

Вот лоток торговки, предлагающей разнообразные душистые снадобья, разлитые по бутылочкам. Вот лавка кожевенника. А вот торговые ряды, где на продажу выставлялись диковинные морские обитатели — рендакриды. Громадные, безволосые, похожие на жирных слизняков существа, дожидаясь момента, когда их поведут на убой, сидели смирно. Покупатели придирчиво осматривали животных, выбирая самых мясистых.

Тайя наклонилась, чтобы погладить одного бедняжку рендакрида, как вдруг Локрин схватил ее за руку и потащил в сторону. Они спрятались за грудой плетеных корзин. Приложив палец к губам, брат молча указал взглядом на другую сторону рынка. Там, проталкиваясь сквозь плотную толпу, шествовал их дядя.

— Как ему удалось так быстро найти нас? — изумленно выдохнула Тайя.

Дети отправились в путь поздно вечером, а до города добрались только глубокой ночью. Судя по всему, дядя вообще не ложился спать: шел по их следам всю ночь. Вот почему ему удалось настичь их так скоро.

— Пока что он нас еще не поймал! — усмехнувшись, шепнул сестре Локрин. — Но мы должны что-то придумать…

Неподалеку Тайя увидела железную решетку, скрывающую люк на мостовой, и указала на нее брату. Подкравшись к решетке и вдвоем ухватившись за прутья, они сумели сдвинуть ее в сторону. Цепляясь за железные скобы на стене люка, дети спустились под землю, а решетку задвинули на место.

Тайя брезгливо поморщилась и зажала нос. Они оказались в канализационной трубе.

— Ну и вонь! Наверное, рендакриды нагадили. Если б знала, никогда бы сюда не полезла…

— Переждем тут, пока не решим, что делать. По крайней мере, здесь безопасно, — проворчал Локрин, стараясь разглядеть, что происходит снаружи за решеткой. — Не будет же он тут вечно торчать! Посидим до темноты, а потом вылезем…

— Ладно, — вздохнула сестра и стала озираться вокруг, чтобы найти местечко почище, куда можно было бы присесть.

Везде была ужасная грязь. Дети двинулись дальше по тоннелю. Через некоторое время они оказались в небольшом помещении, где сходилось сразу несколько труб, проложенных по полу, а потолок удерживали подпорки-колонны.

Тайя уселась на одну из труб и в задумчивости стала раскачиваться туда-сюда.

Ну вот, опять попали в переплет! И опять по вине Локрина!.. Девочка чувствовала себя виноватой перед дядей, и на душе ее скребли кошки. Конечно, она помалкивала об этом. Иначе бы брат поднял ее на смех. Он всегда говорил, что Тайя трусиха и чувствует себя виноватой, потому что боится наказания.

Локрин прошел по тоннелю дальше и неожиданно остановился перед отвесной пропастью. Внизу шумели и плескались нечистоты, о которых было лучше вообще не думать. Вероятно, они вливались в подземную реку. В тоннеле царил полумрак, так как свет проникал сюда только сверху через решетки. Прежде чем сделать хотя бы шаг, Локрину приходилось внимательно смотреть под ноги. Немного погодя он решил вернуться к сестре. Девочка была занята тем, что пыталась нацарапать свое имя на одной из каменных колонн-подпорок.

Локрину пришла в голову занятная мысль. Он поспешно раскрыл сумку с инструментами и отыскал перо, которое по ошибке прихватил из дядиной мастерской.

— Ну-ка, — воскликнул он, протягивая его сестре, — попробуй! Интересно, получится что-нибудь?

Тайя удивленно раскрыла глаза.

— Мы и так натворили дел, а ты еще воруешь чужие вещи. О чем ты только думаешь!

— Я не украл. Просто случайно прихватил.

— Какая разница, — проворчала она. — Попробуй объясни это дяде. Может, он смилостивится и убьет тебя не до смерти.

— Глупости! Не до смерти убить нельзя. Или ты жив, или ты мертв. Третьего не дано… Ну что, Тайя, неужели не хочешь попробовать? — продолжал Локрин, размахивая пером перед носом сестры.

Наконец любопытство победило.

— Ну ладно, — с показным равнодушием кивнула девочка.

Как все дети-мьюнане, брат и сестра время от времени пытались заниматься трансформагией, даже знали несколько заклинаний. То, что трансформагия была строго-настрого запрещена, только еще больше раззадоривало. Как можно было отказаться от искушения поэкспериментировать с предметами, чтобы заставить их видоизменяться с такой же легкостью, с какой мьюнане могли обращаться с собственными телами!.. Правда, все предыдущие попытки ни к чему не приводили. Вероятно, потому, что до сих пор у них не было настоящих трансформагических инструментов.

Теперь к ним в руки попал такой инструмент. Оставалось лишь надеяться, что он прост в обращении и не требует никаких специальных заклинаний.

Увы, детям снова пришлось разочароваться. Когда Локрин взял перо и попытался написать на каменной колонне хоть что-нибудь, ничего не вышло. Сколько он ни пыхтел, не появилось ни одной черточки.

— Попробуй представить, что ты трансформируешь самого себя, — посоветовала Тайя. — Считай, что перо — обыкновенная авторучка, а каменная колонна — твоя собственная рука или нога.

Локрин снова прижал кончик пера к каменной плите и попытался сконцентрироваться. На этот раз ему показалось, что поверхность камня, едва он провел пером, начала поддаваться, словно он царапал ее ножом.

— Я чувствую! — воскликнул он. — Кажется, получается!