Книга Охота на духов - Мишель Пейвер

Наконец Торак присел на корточки у костра, а волки подняли морды и запели. Торак слушал неровное подвывание волчат и сильные, уверенные голоса их родителей и с ужасом думал о том, как трудно ему будет уйти от них. Но хуже всего было то, что он ничего не мог сказать Волку о своих планах, чтобы не ставить того перед мучительным выбором: последовать ли за Тораком, покинув свое семейство, или остаться с Темной Шерстью и волчатами, бросив названого брата на произвол судьбы.

Волк, разумеется, почуял охватившее Торака беспокойство, перестал выть и подбежал к нему. В его густой зимней шерсти посверкивали снежинки, но язык, когда он лизнул Торака, был теплый.

«Ты опечален?» — спросил Волк.

«Нет», — солгал Торак.

Волк больше ни о чем спрашивать не стал, а просто привалился к нему боком, и одного этого оказалось достаточно, чтобы Торак успокоился.

Здесь, в волчьей семье, Торак чувствовал себя в безопасности; он больше не боялся серых бабочек Эостры и вскоре крепко уснул. Проснулся он уже на рассвете. Волчата лежали тесным клубком, чуть присыпанные снегом; Темная Шерсть и Волк свернулись рядом с ними.

Торак тихонько притушил костер и вскинул на плечо свои пожитки.

Лапы Волка чуть подергивались во сне, но, когда Торак опустился возле него на колени, тот сразу проснулся, открыл глаза и повилял хвостом.

«Идешь охотиться?» — спросил он, наставив одно ухо.

«Да», — по-волчьи ответил Торак и, зарывшись лицом в густую шерсть у Волка на загривке, несколько раз вдохнул дорогой сердцу запах. Потом заставил себя встать и быстро пошел прочь.

Утро выдалось очень холодным, снег так и похрустывал под ногами. На более высоких и открытых склонах ветер обнажил участки, заросшие медвежьей ягодой, толокнянкой, казавшейся на снегу ярко-красной, как брызги крови. На одном из таких открытых склонов Торак нашел мертвую серую бабочку. Он тронул ее носком башмака, и она обратилась в прах.

Чуть дальше, в подлеске, он вскоре обнаружил целую россыпь дохлых бабочек. Их, видно, погубил мороз.

«Или же, — с тревогой подумал Торак, — они просто больше не нужны Эостре. Возможно, возложенную на них задачу они уже выполнили».

Глава третья

— Разве ты их не слышишь? — прошептал больной.

— Не слышу кого? — спросила Ренн.

— Этих злых духов…

Ренн вытащила из костра горящую ветку и старательно осветила каждый угол жилища племени Кабана.

— Посмотри, Аки. Тут нет никаких злых духов.

— Их эти бабочки сюда привели, — словно не слыша ее, пробормотал Аки, раскачиваясь взад-вперед. — Теперь они от меня не отстанут.

— Но здесь нет никаких…

Схватив Ренн за руку, Аки выдохнул ей в самое ухо:

— Ты их просто не видишь! Потому что они в моей тени прячутся!

Ренн невольно от него отшатнулась.

А больной, озираясь с затравленным видом, продолжал:

— Я все время их слышу, этих духов! Слышу клацанье их зубов. И сердитое сопение. А утром, когда моя тень особенно длинна, я их вижу. В полдень же, когда моя тень становится совсем короткой и подползает к самым ногам, они прячутся в меня. Мне под кожу. А потом вгрызаются прямо в мои души. Ай! Ай! Убирайтесь! — И он сердито замахнулся на свою тень.

Ренн просто не знала, что делать. Она страшно устала и прямо-таки валилась с ног. Вот уже несколько дней она тщетно пыталась отогнать серых бабочек от стойбища племени Кабана, поскольку их колдун свалился в лихорадке. И теперь еще это…

Из-под ногтей у Аки уже текла кровь, но он упорно продолжал царапать циновку. Ренн пробовала его удерживать, но он был гораздо сильнее и все время вырывался. Пришлось позвать на помощь. В жилище вбежал отец Аки и схватил сына в охапку, прижимая к груди. Следом за ним вошел и колдун племени, пошатываясь от изнуряющей лихорадки. Колдун поднял племенной оберег в виде спирали и быстро начертал в воздухе знак Руки.

— Аки утверждает, что в его тени прячутся злые духи, — сказала ему Ренн.

Колдун кивнул:

— Я только что видел еще двоих людей, пораженных тем же недугом. Ренн, если так пойдет и дальше, то скоро эта болезнь доберется и до племени Ворона. Я уже неплохо себя чувствую. Возвращайся к своим, девочка.

Племя Кабана разбило стоянку на реке Большого Буруна, меньше чем в дне ходьбы к северу от стоянки племени Ворона, однако из-за тумана Ренн была вынуждена идти гораздо медленнее. Пока она, спотыкаясь, брела сквозь туман, в голове у нее роились мысли о серых бабочках и колдунье Эостре, скрывающей свой лик под маской филина. Каждый с шорохом упавший на землю листок заставлял Ренн вздрагивать от страха. И она очень жалела, что отказалась от предложения вождя, отца Аки, проводить ее.

Мысли ее устало бродили по кругу. Как остановить нашествие серых бабочек? Как бороться с этим странным недугом? Как быть, если Саеунн, которая стала совсем стара и слаба, ничем не сможет помочь ей и она будет вынуждена все делать сама?

И точно темное подводное течение, подо всеми этими мыслями то и дело возникал один и тот же мучительный, тревожный вопрос: что с Тораком?

Несколько дней подряд Ренн пыталась гадать по золе, а прошлой ночью поместила себе под спальный мешок «сонник» — кусочек рябиновой древесины, обмотанный прядью волос Торака. И теперь очень жалела об этом. Ибо все ее гадания дали один и тот же результат. Так что оставалось лишь молиться, чтобы эти предсказания оказались ошибочными.

К середине дня туман рассеялся; Ренн остановилась, чтобы немного передохнуть под большим буком и съесть лепешку из лосося. Она как раз развязывала свой мешочек с провизией, когда зигзаг молнии, вытатуированный у нее на запястье, вдруг стало подозрительно покалывать. Она снова завязала мешочек и осторожно осмотрела дерево.

Странный остроконечный знак на другой стороне ствола, явно кем-то недавно вырубленный, она заметила почти сразу. Шириной примерно с ладонь, он был именно вырублен топором, а не вырезан в мягкой серебристой коре бука.

Ренн никогда ничего подобного не видела. Знак был похож на огромную птицу с распростертыми крыльями. Или на гору с предгорьями.

И вырубили его совсем недавно. Из свежих порезов еще сочился древесный сок. Похоже, тот, кто это сделал, был очень зол и хотел причинить дереву боль.

Вытащив нож, Ренн внимательно осмотрелась. В Лесу уже начинало темнеть. Под деревьями сгущались тени.

Ренн понимала: на свете есть только одно существо, способное причинить другому живому существу такую адскую боль. Токорот. Злой дух в теле ребенка.

Она коснулась шрама на тыльной стороне своей руки — туда два года назад вонзил свои ядовитые зубы один такой токорот — и сразу вспомнила эти мерзкие, грязные, спутанные волосы, эти острые, опасные клыки и когти. И вдруг ей показалось, что ветви дерева над ней шевельнулись, послышался знакомый гортанный смех, и мерзкая тварь ловко перепрыгнула с одного дерева на другое…