Книга Форпост. Найди и убей - Андрей Валерьев

В институте Иван самозабвенно полюбил пиво и гиревой спорт. Учился Иван на инженера-строителя, причем учился спустя рукава. Через два года лень и пиво одержали верх над учебой и гирями, и Ванюша ушел в армию под дружные вопли женской части семьи и хмурое молчание мужской. Как ни странно, в армии ему понравилось, несмотря на то что он попал в войска «по профилю», то есть в стройбат. Особых зверств, о которых он столько слышал на гражданке, не было — командиры старались поддерживать дисциплину изо всех сил. А на мелочи Иван по складу своего характера внимания не обращал. Тем более что к двадцати годам он превратился в здоровенного кабана ростом под метр девяносто, с широченными плечами. Этому сильно поспособствовали гири из институтского прошлого и лом из армейского настоящего.

Из армии Иван пришел обогащенный военно-строительным юмором и умением водить бульдозер. Затем отцовский брат пристроил его в свою фирмочку, занимавшуюся оптовыми поставками продуктов питания, и Ивана затянуло в пучину бизнеса. Вынырнуть оттуда, выпучив глаза и жадно глотая воздух свободы, он сумел лишь через десять лет, послав на хрен и дядю, и его к тому времени уже крупную компанию, а заодно и послав куда подальше и свою жену — бабу красивую, но вредную и очень жадную. Поскольку детей они не нажили, то из старой дедушкиной квартиры в самом центре города жену он вышиб молодецким ударом ноги в пятую точку.

Оглянувшись назад, на прожитые годы, Иван Андреевич осознал полнейшую бессмысленность своего существования последние десять лет, а также обнаружил, что его сосед и по совместительству приятель с детства Игорек превратился в солидного владельца пивного ресторана Игоря Георгиевича. Былая страсть к пиву, сильно притушенная супругой, вспыхнула с новой силой. Так прошел год, деньги кончились, и Иван вернулся к тому, что он хорошо умел делать, — торговле продуктами питания. Но не к дяде, а к его прямым конкурентам. И сумел за пару лет добиться на новом месте непререкаемого авторитета у коллег и искреннего уважения начальства.

Когда Иван сумел сесть на заднем диване «Волги» и собрать в кучку зрение, его глазам открылась жуткая картина. Вся передняя часть салона была забита ободранными ветками, торчащими из проема, где должно было находиться лобовое стекло. Шофер сидел неестественно прямо и не шевелился, потому что был буквально нанизан на несколько особо толстых веток, словно какой-то мотылек в коллекции энтомолога. В голове у Ивана зашумело в десять раз сильнее, а к горлу подкатил ком. Ваню мутило — вида чужой крови он никогда не переносил. А крови было много, очень много. Иван не видел лица водителя, но и вида сзади ему хватило. Шею и плечи старика залило кровью. В салоне автомобиля было довольно темно, и мелких деталей разглядеть не удалось. Запах крови сводил с ума. Иван присмотрелся к ближайшей от его лица ветке — на ее обломанном конце висело окровавленное и порванное ухо.

Ваню вырвало.

Уже ничего не соображая, он царапал скобку, чтобы открыть дверь и выйти из машины, но дверь почему-то не-открывалась.

«Да что ж такое!»

Руки тряслись, было очень страшно открыть глаза. Иван медленно вдохнул ртом, чтобы не чувствовать запах крови, и снова попробовал открыть дверь — только спокойно, не торопясь.

«Крючок потянул. Так. Щелкнуло. Теперь толкнуть дверь. Сука, что ж ты не открываешься? Чуток идет и упирается. Бля-аа…»

Иван открыл глаза и, старательно не глядя на водителя, огляделся. Все окна в машине были укрыты массой зеленой листвы, причем так густо, что свет едва пробивался сквозь нее. Теперь Ивану стало понятно, почему он не смог открыть дверь — ее просто прижало ветками кустарника.

«Ой, мама!»

— Спокойно, Ваня, спокойно! Я смогу. Я выберусь.

Собственный громкий голос почему-то успокоил. Маляренко достал из сумки телефон и включил его. Аппарат послушно засветился, но без толку — сигнала не было. Иван выключил и включил телефон снова. Результат был тот же — связи не было.

— Ладно, будем думать, что дальше. — Иван помолчал, глядя на пожилого водителя. — Деда жалко — наверное, хороший был человек.

«Надо бы проверить, может, еще есть пульс».

От одной этой мысли Ивана передернуло.

— Да нет — вон как его всего истыкало.

Ваня видел в кино, как врачи трогали шею и сразу все определяли, но он не знал, где и как надо щупать, кроме того, он боялся трогать окровавленного покойника. Все-таки, несмотря на спортивное и армейское прошлое, Иван был, в сущности, типичным представителем офисного планктона, способного существовать только в рафинированных условиях бизнес-центров. К такому столкновению с реальностью Маляренко не был готов совершенно. Кроме того, он пока не представлял, как ему выбраться из машины. Иван снова включил телефон. Сеть не находилась.

— А-а-а… — Иваныч почувствовал боль и захрипел. Он до сих пор ничего не видел, но, то ли притерпевшись к боли, то ли по какой-то другой причине, чувствовал старик себя немного лучше.

— Вы живы! Потерпите немного — я вам сейчас помогу! — проорали сзади.

— А-х-х-а, — согласно выдохнул таксист.

От неожиданного хрипа деда Иван испуганно вздрогнул. В голове за секунду пронеслась сотня диагнозов. Ни один из них к понятию «жизнь» не подходил.

«Дед живой? Быть того не может! Он же весь в дырках».

— Вы живы! Потерпите немного — я вам сейчас помогу!

«Что делать? Надо как-то помочь. А как? А пока я думать буду — он же умрет. Нужно деда оттащить… а как? Он же в спинку сиденья упирается. Идиот! Она же должна как-то назад откидываться. Так. Ага. Вот. Ручка. Тянуть. Есть. Что за?.. Дед, потерпи».

Спинку сиденья Иван опустил вниз, таксист от боли замычал и дернулся, но с места не сдвинулся — между спиной деда и откинутой спинкой оказался ремень безопасности. Самодельно обточенная пряжка ремня никак не поддавалась и не хотела выходить из паза, сколько Иван ни пытался ее вытащить. Видимо, таксист забил ее туда намертво. Ваня приглушенно ругался сквозь зубы и раскачивал проклятый замок. Наконец, ремень поддался и отстегнулся. Дед взвыл. Ивану было очень страшно: дедок хрипел и дергался, временами начиная тихо скулить. Больше всего на свете в этот момент Ивану хотелось проснуться. Уже почти не соображая, что делает, вконец одурев от запаха крови, Маляренко крепко взялся за правое плечо деда, а левой рукой обхватил его голову и со всей силы рванул старика на себя. Дед коротко вскрикнул и повалился на Ивана, заливая его кровью.

— Дед, а дед! Ты чего? — Маляренко в панике чуть было не стал по-киношному лупить старика по щекам, но увидел, что они обе порваны. Особенно жутко выглядела левая сторона лица водителя. Вся распухшая до такой степени, что ничего не было понятно, она явно была не там где надо. Из-под глаза старика торчала оголенная кость. Иван остолбенело таращился на эту страшную картину несколько чудовищно долгих секунд. Кровь текла ручьем. Спохватившись, Маляренко отпустил деда и, вытащив из сумки сменную рубашку, принялся бинтовать старику голову. Использовав почти все свои чистые вещи, весь перепачкавшись кровью, Иван сумел кое-как перевязать водителя.