Книга Диверсант - Юрий Корчевский

Из коровника Олеся вышла с полным подойником молока.

— Доброе утро, Олеся!

— Доброе, Саша! Идите в избу, завтракать пора.

Они поели вчерашней варёной картошки, попили парного молока с домашним караваем.

— Вот что, Олеся. Если в деревне кто спросит про меня, говори — дальний родственник, от призыва в Красную Армию скрывался. А теперь — и от немцев. И называй меня на «ты» — родственник всё-таки, если ты, конечно, согласна.

— Хорошо. Теперь — в лес. На сеновале верёвки на стене висят, возьми.

Саша сходил, снял со стены сеновала связку коротких верёвок, поискал глазами топор — не нашёл. Странно: идти в лес за дровами — и без топора и пилы, Однако Олеся лучше знает — она местная. Как говорится, в каждой избушке свои погремушки. Его дело — хозяйке с дровами на зиму помочь. Впрочем, печь топится и летом, готовить-то надо на печи… А газа в деревне отродясь не было. К тому же вылазка в лес ему полезна — подходы к деревне запомнить надо, на местности сориентироваться. Карты, даже самой захудалой ведь нет, и придётся всё запоминать.

Далеко идти не пришлось, лес был рядом.

Олеся и Саша собирали валежник. Потом они увязали его в две вязанки, причём для себя Саша связал прямо-таки огромную, едва поднял.

— Смотри не надорвись, беженец, — пошутила Олеся, — лечить я не умею.

Однако Саша отмолчался и продолжал тащить вязанку. «Лучше бы пилу взять, — подумал Саша, — валежник нести неудобно — широкий, цепляется за кусты, а в печи прогорит быстро. Не то — попиленные деревья: и жару больше, и горят дольше. Ещё бы тележку для перевозки не мешало. Ага, ещё бы грузовичок тебе», — усмехнулся своим мыслям Александр.

Поход в лес занял полдня. Ещё часа два Саша рубил валежник, чтобы в печь вошёл. Куча дров получилась изрядной.

— Да здесь на неделю хватит! — радостно всплеснула руками девушка, увидев результаты его труда.

Довольный похвалой, Саша оглядел кучу дров и солидно сказал:

— Пилу бы да тачку или тележку какую-нибудь — на зиму дров запасти надо, валежником не натопишь.

— Отец ещё угля на зиму брал, да где ж его сейчас возьмёшь? Война! Мой руки, кушать будем.

Пока Саша рубил валежник, Олеся приготовила драников, выставила на стол розоватое, тонкими ломтиками нарезанное сало, малосольные огурчики.

Когда Саша уселся за стол, Олеся обвела глазами угощение и горестно вздохнула:

— Эх, был бы отец дома!

— Не горюй, — отозвался Александр, — вернётся ещё твой батька.

— Когда-то это ещё будет…

— Погоним немца — вернётся!

— Боюсь я! Вон, война только началась, а немцы уже куда продвинулись! Вот ты взрослый — объясни мне, почему Красная Армия отступает?

— Врасплох они нас застали, — привёл ставший потом расхожим аргумент Саша.

Не мог же он, в самом деле, рассказать ей о чистках в армии 37–39 годов, когда были репрессированы командиры армий, дивизий, полков, а также о том, что на их место встали неопытные, малообразованные партийные выдвиженцы, ничего не понимающие в тактике и тем более в стратегии. И о многих других причинах вроде сталинского приказа «не поддаваться на провокации». В ангарах стояла боевая техника, но горючего и боеприпасов к ней не было. Мало того, военнослужащие не умели с новой техникой обращаться: в баки дизельных танков заливали бензин, коим питались Т-26 и БТ. Таким образом, много техники было выведено из строя.

А укрепрайоны вдоль старой государственной границы? После пакта Молотова — Риббентропа из дотов было снято вооружение, а сами укрепления разрушены. Новые же никто построить не успел, да этим и не особенно заморачивались — ведь существовала сталинская доктрина: врага будем бить на его территории, победим малой кровью! Дозакидались шапками!

Саша набил рот драниками со сметаной. Ну и вкуснятина! Умеют же белорусы делать из картошки, бульбы по-ихнему, прямо-таки объедение! Прожевав, спросил Олесю:

— Никаких сообщений с фронтов нет?

— Сама бы хотела знать, да радио не работает. А почему врасплох застали? — вернулась она к прерванному разговору. — Ведь товарищ Сталин должен был предвидеть, знать.

— Я же за него тебе ответить не могу, — резонно рассудил Саша. — Да, я после обеда пойду пройдусь по округе.

Олеся покачала головой, осуждая. Какие могут быть прогулки, когда война?

Пообедав, Саша поблагодарил Олесю и, выйдя из избы, не спеша направился из Богдановки на юг. Через полчаса он добавил шагу, а потом и побежал, благо дорога была хоть и грунтовой, но ровной. Бежал ровно, сохраняя дыхание.

Неожиданно для него за деревьями раздался перестук колёс. Александр метнулся к ближайшим кустам и, пригибаясь, осторожно двинулся вперёд.

Через полсотни метров деревья кончились и открылась насыпь с железнодорожными путями. На рельсах стояла ручная дрезина, возле неё — два немца, и, судя по тому, что они осматривали рельсы и стрелочный перевод — явно технические специалисты. Один, в очках, похоже, был старшим — на ремне у него висела кобура с пистолетом. У другого, долговязого, за спиной болталась винтовка «Маузер 08К».

Пока Александр соображал, как подобраться поближе и остаться при этом незамеченным, немцы уселись на дрезину и взялись за рычаги. Постукивая на стыках рельсов колёсами, дрезина медленно укатила за поворот.

— Ваше счастье, фашисты, задержись вы немного — и я бы забрал ваше оружие, — процедил огорчённый Александр.

Впрочем, два немца — слишком незначительная цель. Со слов Олеси, недалеко должна быть небольшая станция Лобча. Надо разведать, что творится на ней.

Александр вышел на тропинку, ведущую вдоль насыпи, и едва успел пройти сотню метров, как далеко позади услышал шум приближающегося состава. Впереди пыхтел паром паровоз. «Тьфу, по своей земле ходить не дают!» — Александр снова нырнул в кусты.

Через несколько минут мимо, натужно пыхтя, прокатил паровоз — советский, серия «ФД», за ним — длиннющий состав, почти сплошь из платформ, на которых стояла укрытая брезентом военная техника.

— О! Вот эта цель по мне! Только мины не хватает — так это дело наживное…

Состав стал сбавлять ход, заскрежетали колодки, запахло жжёным железом. Медленно втянувшись на станцию, эшелон остановился.

Александр прошёл следом, затем взобрался на дерево — залез повыше. Отсюда станцию было видно как на ладони.

Она была небольшой — всего три пути. На двух стояли составы. На одном — только что пришедший эшелон с платформами, на другом — цистерны, наливник. «Вот бы на него наши бомбардировщики навести! — с досадой подумал Саша. — Но рации нет, да и позывных я не знаю».

Он наблюдал и запоминал. У входных стрелок прохаживается часовой, у выходных, скорее всего, — тоже. А есть ли они по периметру — отсюда не видно. Скорее всего, немцы не успели поставить. «Это мне на руку», — обрадовался Саша.