Книга По законам ненависти - Александр Марков

Ещё одна беда состояла в том, что из-за перебоев с водоснабжением в туалет надо было ходить чуть ли не по расписанию, по крайней мере приходилось очень сильно подумать – идти туда или потерпеть ещё немного. Бачки унитазов напоминали пересохший колодец в пустыне, а из туалетов разносился такой «ароматный» запах, что мухи с ума бы сошли от счастья, учуяв его. Кран в ванной всегда надо было держать открытым, потому что воду могли дать в любой момент и в любой же момент отключить вновь. Важно было не упустить эти счастливые секунды и наполнить ванну до краёв.

Целая ванна воды!

Как-то Сергей несколько секунд восторженно смотрел на это богатство, а потом они с Игорем взяли разрезанные пополам пластиковые бутылки, начали набирать в них воду и выплескивать её в унитаз, топя то, что плавало на поверхности.

«Хы, пятизвездочный отель! – думал Комов при этом. – Расскажи кому – вот смеху-то будет…»

Ко всему прочему они изнывали от безделья. Для того чтобы приступить к съёмкам, одного желания было мало, надо было ещё в Министерстве обороны получить специальную бумагу, называвшуюся «жёлтый лист». Почему документ так окрестили – Сергей так и не узнал, сперва он думал, что печатают его на жёлтой бумаге из-за того, что белая закончилась. По-сербски это звучало «жутый папир». В среде журналистов к документу тут же приклеилось другое имечко – «жёлтый папирус» – и когда кто-нибудь из правоохранительных органов спрашивал во время съёмок разрешение, журналисты отвечали: «Сейчас, сейчас папирус покажу…»

Приехав в особый отдел Министерства обороны, Сергей и Игорь сдали копии паспортов, редакционных удостоверений, фотографии. Милые, симпатичные девушки, занимавшиеся выдачей «жёлтых папирусов», приветливо улыбаясь, приняли все документы.

– Когда можно будет получить разрешение на съёмки? – спросил Комов.

– Приезжайте завтра, – сказала девушка.

– Раньше нельзя? – спросил Сергей, тоже попытавшись приветливо улыбнуться, но льстивые улыбки девушка видела по нескольку десятков раз за день, сердце её уже окаменело, и такими гримасами завоевать расположение симпатяги было невозможно.

– Нет, – она чуть приподняла брови, видимо, показывая, что искренне хочет, чтобы процедура выдачи документов прошла как можно быстрее, но это не в её силах, ведь она только выдаёт их.

Скорее всего, эти девушки были лишь первым фильтром, через который проходят документы, и уже на этой – начальной – стадии, они могли посоветовать своим коллегам, на кого следует обратить особое внимание. Процедура выдачи не сводилась к простому печатанию «жёлтых папирусов» для любого, изъявившего желание получить вожделенное разрешение. Контрразведчики тщательно проверяли документы всех обратившихся в министерство журналистов. Может, кому-то после таких проверок не то что «папирус» не давали, а вообще приглашали его в следственный кабинет для более тесного общения? Комов, правда, о таких случаях не знал, все русские рано или поздно разрешение получали.

Когда на следующий день Сергей приехал в министерство, выяснилось, что документы всё ещё не готовы. Видать, они с Игорем показался контрразведчикам очень подозрительными личностями. Оператор прежде занимался бодибилдингом, и когда он носил короткую майку, то редко кто из прохожих не бросал заинтересованные взгляды на его накачанные руки.

Проблема разрешилась лишь через пару суток. «Жёлтый папирус» оказался напечатанным на обычной бумаге, а вовсе не на папирусе. Отправляясь в министерство за заветной бумажкой, Сергей решил, что должен ради интереса спросить, отчего всё-таки разрешение называется «жутым папиром», не то этот вопрос будет мучить его не один день, но так и забыл это сделать, обрадованный тем, что получил наконец вожделенную бумагу. У него возникла отчего-то аналогия с «белым билетом», который выдают людям нездоровым, в том числе и психически. «Жёлтый папирус», вероятно, был неким эквивалентом этого документа, ведь нормальные люди не сунутся в те места, куда лезли журналисты. Туда отправиться могли только сумасшедшие, обитающие в «жёлтом доме», – такую мысль высказал оператор.

Вынужденный простой, возникший в связи с ожиданием «папируса», Комов решил использовать с пользой для дела и собрать в своём номере некое подобие «Совета в Филях». Он пригласил в гости коллег из дружественной телекомпании. Они тоже жили в «Москве». Здесь наездами появлялись все российские журналисты. Всё-таки название гостиницы напоминало о Родине.

– Сейчас сюжет отмонтируем, перегоним и заедем, – пообещали коллеги.

Сергей на эту встречу возлагал большие надежды. Информации сербская сторона представляла крайне мало, её приходилось собирать буквально по крупицам, и «сарафанное радио» очень помогало, а кто, как не коллеги, которые провели в Югославии уже дней десять и стали чуть ли старожилами здешних мест, расскажет о том, где стоит снимать, а куда нет смысла ехать?

В запасниках у них была литровая бутылка виски, которую Игорь приобрёл в «Duty Free». Газета, разложенная на столе вместо скатерти, ломти чёрного хлеба, пара банок килек в томатном соусе, варёная картошка, солёные огурцы – как напоминание о родине. С остальной закуской проблему решили в ближайшем продуктовом магазине, купив там мясные и сырные нарезки и банки с консервированными овощами.

– О, смотри, – сказал Сергей, показывая на значок, который продавался в газетном киоске, стоявшем рядом с магазином.

Он приметил его случайно, когда поднял взгляд от пачек газет чуть повыше. На первых полосах газет были фотографии разрушенных мостов, выступающий президент Сербии Слободан Милошевич, ещё что-то – газеты закрывали друг друга, и Комов не мог рассмотреть все фотографии. Он хотел купить одну из газет, пусть они с Игорем почти ничего не понимали по-сербски, но язык этот немного похож на русский, вот Сергей и надеялся, что сможет уловить хотя бы общий смысл написанного в статьях.

На значке был нарисован американский флаг, но вместо звёзд на нем была свастика, а под флагом шла надпись: «Kolombo, ebem tya za radoznale». Первое слово никаких трудностей в переводе не вызвало, второе – тоже, оно ведь по-русски звучало точно так же, только последнее было совсем непонятно. Сергей полез в сумку, достал справочник, на последних страницах которого был словарь. Оказалось, что «radoznale» – это любознательность. Теперь он мог перевести всю фразу. Звучала она примерно так: «Колумб, трахали мы тебя за твою любознательность».

– Ого! – сказал Игорь, прокрутив в голове то, что было написано на значке.

– Берём?

– Конечно. Дайте два.

Зубцов произнёс это с таким же выражением, с каким Киса Воробьянинов, решивший поразить своей щедростью молоденькую девушку, заказал в ресторане два солёных огурца.

Сергей хотел сразу же нацепить значок на майку, потом почему-то передумал и положил его в сумку, но пока они дошли до гостиницы, то дважды встретили людей с такими же значками – видимо, они продавались по всему городу.

Приехавшие коллеги, уставшие и немного возбуждённые, ввалившись в номер, критически осмотрели накрытый стол.