Книга 2048 - Мерси Шелли

Нужно было поговорить с отцом. Муса долго откладывал это, подозревая, что ничего хорошего из такой беседы не выйдет. Но девушка с глазами как «Солнце Ассама» поддержала идею. А когда эти глаза говорили «да», когда широкая лямка комбинезона спадала с хрупкого плечика, Муса не мог перечить. Он решился. Он надеялся, что отец поймет.

И отец понял, но по-своему: сын правоверного пристрастился к алкоголю и связался с чужеземной девкой! В ходе дискуссии флеер лишился нескольких важных деталей, а Муса — двух зубов. После этого отец забрал Мусу домой и сделал подавальщиком в семейной чайхане. Ни русского скриптуна, ни луноликой Айши он с тех пор никогда не видел. Даже Шайтана пришлось переселить из коньячной бутылки в ржавый кувшин.

Взбунтовался Муса через год. «Волшебный календарь» — всего лишь детская игрушка. И безбожно врут все те, кто утверждает, что эта штука способна предсказывать будущее. Но когда помираешь от скуки, хватаешься за любую соломинку.

Выпав из автомата в руку Мусы, календарик высветил на экране текст из целых двенадцати строк. Читать Муса не умел — к чему это надо, если личный искин интерпретирует и озвучивает даже дорожные знаки? По рассказам деда запомнилось, что такие большие тексты из подрезанных строк называют «газелями». Это что-то вроде рекламы, и читать их следует как бы нараспев, желательно с закрытыми глазами… Но как читать с закрытыми глазами? — наверное, у деда был сетчаточный проектор.

Однако была еще одна вещь, которую Муса помнил с детства: из «волшебного календаря» можно вытрясти забавные вещи, а непонятное можно пропускать. Поэтому он положил маленький гладкий прямоугольник на открытую ладонь и щелкнул по краешку ногтем. Дважды перевернувшись в воздухе, календарь упал обратно в руку — и заиграл знакомую мелодию, под которую росли сталактиты деда.

Случайное совпадение? Дед крутил в своей пещере разную музыку… Муса дождался, пока календарь доиграет, и еще раз подбросил его щелчком. Календарь упал и стал рассказывать про чайную церемонию.

Вот тут уже были причины не верить своим ушам. Два совпадения подряд?

Муса вызвал Шайтана. Но отцовский искин-фуджей тоже ничего не знал о принципах работы календаря. Он разбирался в кулинарии, в системах идентификации и даже немного в порнографии — но не умел взламывать устройства, у которых вообще нет открытых портов: только дисплей да чип памяти на два гига.

Тогда Муса предложил Шайтану проанализировать, что может быть общего между любимой мелодией деда и рассказом о чайной церемонии. Ответ звучал довольно глупо: фамилия автора мелодии в переводе означала что-то вроде «мастер чая».

Да и чего еще ждать от детской игрушки, кроме подобной глупости? Семипалый Фатим однажды рассказывал, как делаются эти календари: простенькая программа собирает по Сети какие-то кусочки информации, перемешивает их по-своему — вот и вся магия.

Но странное двойное совпадение не давало Мусе покоя целый день. В конце концов он решил, что это знак.

Для выступления он выбрал вечер субботы, самое людное время. Дождавшись «зова Аллаха» (бывают такие удивительные моменты, когда замолкают одновременно все посетители, хотя и сидят отдельными группами), Муса вытащил из-под стойки отремонтированный флеер и велел Шайтану подключиться.

С первыми звуками «Вальса цветов» фонтан кипятка взлетел к потолку чайханы. Посетители как по команде помянули Единого и пригнулись — все, кроме одного случайно зашедшего японца, который лишь молча отдернул голову вбок, точно сломанный робот-футболист.

Однако вода, вместо того чтобы пролиться на головы присутствующих, закружилась над ними. Тем временем Муса, как заправский дирижер, легким жестом поднял в воздух три изящных деревянных коробочки с росписью золотом по черному лаку. Заварка тремя тонкими сухими струйками отмеренной длины просыпалась в нагретые стеклянные чайники. Кипяток, круживший под потолком, полетел туда же по трем длинным, плавным параболами. Ни капли не упало на пол — вся вода теперь вращалась в трех прозрачных сосудах.

В музыке как раз начался более спокойный фрагмент. Включилась лазерная подсветка. Вообще-то в чайхане «Горный дух» обычно пили черный чай, но для церемонии Муса взял еще белый японский и зеленый китайский. И теперь под тихое скрипичное пиццикато в стеклянном мирке каждого из трех чайников шел свой маленький балет.

В левом, где кипяток остался почти прозрачным, поднимались со дна и снова тонули японские «серебряные иглы».

В зеленом подводном царстве среднего распускались «плоды ли-чжи», похожие на хризантемы.

За стеклом третьего наступала ночь: «роза Каира» разворачивала свои черно-красные бутоны. Многие из присутствующих знали этот сорт на вкус, но никогда не догадывались, как прекрасен процесс его заварки.

При подготовке церемонии Муса особенно боялся за эту часть — медитацию. Смешивая коктейли, бармены не делают таких больших пауз. А ведь чай надо заварить…

Но все прошло как по маслу. Аудитория была достаточно шокирована трюком с летающим кипятком и контрастным переходом к покою. Две минуты глаза всего зала были прикованы к трем подсвеченным стеклянным сосудам, в которых вращалось, вращалось, вращалось…

Когда движение в чайниках почти остановилось, Муса снова шевельнул пальцами. Теперь сами чайники стали медленно вращаться по кругу, друг за другом, понемногу поднимаясь над стойкой. Шайтан подогнал на освободившееся место три пиалы. Еще один жест дирижера — и пиалы тоже поплыли по кругу, скользя донышками по стойке.

«Вальс цветов» грохнул с новой силой, вся стойка вспыхнула, чайники под потолком закрутились быстрее, их носики наклонились… Лишь двадцать секунд на то, чтобы полюбоваться — великолепная колонна из трех разноцветных спиральных струй зависает в воздухе, шевелясь и сверкая, как ваза из жидкого стекла, и в бликах вдруг прорисовываются контуры стройного женского тела с крыльями вместо рук.

А потом щелчок пальцами — и три полные пиалы стоят неподвижно на стойке рядом с тремя чайниками. Аллах Всемогущий, уж не бесовское ли наваждение, уж не пэри ли это была?…

Муса оглядел притихший зал и испуганно вжал голову в плечи — отец стоял в дверях, ведущих из чайханы в дом. Для своего представления Муса специально выбрал момент, когда отца не было в зале. Но тот все равно вышел на звук непривычной музыки.

Однако смотрел он сейчас не на сына, а на муллу. И похоже, с не меньшим испугом.

Все молчали. Катбей поерзал на диване и кашлянул. Некоторые украдкой прикрыли ладонями уши, ожидая небольшого инфразвукового азана. Поговаривали, что еще в медресе Катбею вшили дополнительные голосовые связки от какого-то морского биорга. Может, и врали — но как еще объяснить всеобщие приступы ужаса каждый раз, когда мулла начинал петь?

— Нечистая сила… — пробормотал мулла. К удивлению многих, нормальным голосом.

«Будет сначала разминаться», — пронеслось в головах.

— …Нечистая сила на службе правоверных — это хорошо. Налей-ка мне, сынок, попробовать вот этого… э-э-э…