Книга Три краски - Олег Рой

Наконец, я скопил достаточную сумму и купил фрак. Каким же я был идиотом! Надо было выбрать джинсы и какую-нибудь щегольскую рубашку на манер тех, что носит Дикент. От его пижонского прикида меня тошнило, но надо было все же перебороть себя и одеться именно так. Но я решил поступить по-своему: я оделся, словно на вечер оперной музыки, и был осмеян еще на подходе к колледжу. Чем ближе пробирался я ко входу в заведение сквозь эту шумную разряженную толпу, тем больше смешков слышал в свой адрес: эти глупые лузеры оборачивались, тыкали в меня пальцем, сгибались от хохота, свистели и что-то кричали вдогонку.

Я не обращал ни на кого внимания, я искал ее, Эмили. Я не знал, где она, ведь мы так ни о чем не договорились. Может, мне следовало зайти за ней и привезти ее сюда… Я мучился в сомнениях и упрекал себя за то, что не догадался переговорить с Эмми заранее. Но в моем представлении роль кавалера бала должна была начаться у входа в колледж: я хотел дождаться свою королеву у самых дверей, а потом, когда она появится, галантно поклониться и предложить взять меня под руку. Нечто подобное я видел в каком-то старом кино. Именно так, мне думалось, я покорю Эмили окончательно, и она забудет своего Дикента.

Итак, не найдя ее, я встал у дверей колледжа, словно статуя, и тем самым привлек к себе еще большее внимания. Смеялись уже, кажется, все. Но я не слушал глупых комментариев. Я ждал Эмили, с ужасом обдумывая, что я скажу ей при встрече. «Привет, это я!» – банально! «Ты готова? Тогда пойдем?» – еще хуже! «Выглядишь великолепно!», «Чудесное платье!»… Знать бы, что говорят при встрече эти вертлявые пикаперы… Но додумать я не успел, потому что все мысли вдруг вылетели из моей головы, когда на лестнице появилась Эмили. Такая прекрасная в длинном платье, сверкающем, словно изумруд. Она улыбалась, и улыбка ее была не менее блистательной, чем искрящиеся чешуйки платья. Она явилась передо мной, словно сказочная принцесса, заставив забыть обо всех смешках и издевках. Она шла ко мне, разом даря и счастье, и горе. Счастьем было видеть ее, а горе было в том, что под ручку с ней вышагивал… Дикент! Чем ближе они подходили, тем отчетливее я видел: она улыбалась не мне и светилась не из-за меня, она была счастлива, потому что этот пижон шел рядом. Они помирились, и Эмили снова стала для меня недосягаемой вершиной. Это был удар, настоящий удар. Я почувствовал, как закружилась голова, и потерял сознание…

17 ноября 2010 года

– Джонни! Джо! С тобой все в порядке?

– Бен, ну сделай хоть что-нибудь! Он вообще дышит?

– Джо! Надо отвести его в больницу! Кто-нибудь, позовите врача!

Эти слова упорно пробивались в мое сознание. Наконец я открыл глаза и сквозь дымку увидел лицо Эмили – она склонилась надо мной и с беспокойством что-то твердила. За ее плечом маячил он, Бен Дикент, самый ненавистный мне человек. На его лице застыла ухмылка. Глупый папочкин сыночек, жалкий пижон, не умеющий доказать ни одной теоремы. В его жизни все куплено, он не знает, что это такое – пробивать себе дорогу самостоятельно, быть непризнанным гением, белой вороной в черной каркающей стае.

– Эмили, с ним уже все хорошо, – потрепав ее по плечу, проговорил Дикент. – Пойдем, нас ждут!

Моя богиня испуганно обернулась на него, затем посмотрела на меня. В ее синих глазах я читал сожаление.

– Но, Бен, Джо… Ему плохо!

– Эмили, пошли! Он уже очнулся! Не позорься! Сегодня наш день! Мы с тобой вместе, и этот бал, он создан для нас, ведь правда? Зачем тебе этот глупый попугай! Посмотри, на нас все глазеют. Не хватает еще, чтобы кто-нибудь подумал, что мы из одной компании!

Должно быть, вся эта чушь подействовала, потому что Эмили снова взглянула на меня с такой тоской и сожалением, повела плечами, как бы подавая знак, что ничего сделать не может, и, протянув руку этому недоноску, пошла прочь.

Я видел, как она уходит – моя Эмили, моя непокоримая вершина, человек, которому я поклонялся столько лет, девушка, на которой я даже думал жениться! Я знал, что надо делать: встать и побрести, шатаясь, следом. Да, именно шатаясь, потому что от пережитого потрясения я вряд ли смог бы идти ровно. Но идти надо, и я бы дошел. Догнал бы его, схватил грязной рукой за серебристую рубашку. Почему грязной? Потому что я упал и, естественно, испачкался. Сейчас мой костюм не стоил и гроша, никто и подумать не мог, сколько денег на него ушло, сколько бессонных ночей пришлось пережить, чтобы одеться так, как я мечтал. Впрочем, мне теперь явно не до фрака. Итак, я догоняю его, дергаю за рукав. На серебристом рукаве остается грязная пятерня, но меня это не смущает, я даже рад. Да, рад, я стал совсем другим человеком после этого обморока!

Они поворачиваются, оба. Эмили смотрит с удивлением и даже с испугом. Естественно, с испугом, ведь она видит, что я изменился, она все понимает в считаные секунды. Ну а у этого придурка на губах снова начинает играть язвительная ухмылка. Но недолго, потому что уверенным ударом кулака я стираю эту гнусную мину. Брызжет кровь, оставляя на рубашке неряшливые пятна, – разбиты губа и нос. Не мои – Дикента, и это придает мне еще больше сил. Пока он зажимает пальцами нос, чтобы не испачкать рубашку еще больше (тоже мне чистоплюй!), я снова размахиваюсь. Новый удар – и Дикент падает.

– Джонни, что ты делаешь? Перестань! – кричит Эмили и кидается к любимому, к этому типу. Она хочет поднять его, но этот придурок слишком тяжел.

Тем временем он встает сам. Отплевывается.

– Я всегда знал, каков ты, *censored*н сын! – На разбитых губах Дикента вдруг появляется улыбка: – Прикидывался «ботаником», а на самом деле настоящий мужик! Ну, дай же пять! – он протягивает руку для рукопожатия.

Эмили тоже начинает сиять невероятно счастливой улыбкой:

– Я верила в тебя, Джо! Я знала, ты покажешь себя! Это все было подстроено, чтобы тебя спровоцировать! Я даже не думала идти на бал с Дикентом, ведь правда, Дикент?

– Конечно, разве ты не знаешь, Джо? Я уже давно встречаюсь с Джейн, мы с ней собираемся пожениться.

Я смотрю в сторону и вижу Джейн, девчушку моложе нас на два года, маленькую, худенькую, прыщавую, совсем неказистую.

– Да, Бен, эта девушка как раз тебе пара, – замечаю я не то с ехидством, не то искренне.

Бен расплывается в счастливой улыбке.

– Я знаю! – говорит он и медленно, шатаясь – прям как я несколькими минутами раньше, – идет к Джейн.

Эмми радостно подбегает ко мне, хватает меня под руку, и мы отправляемся на бал…

Да, вот так я все это представил, глядя, как они удаляются. Я все еще лежал на полу, раздавленный, грязный, униженный. На меня глазело не меньше двух десятков любопытных прыщавых рож. О, им не понять, что гений высок даже в унижении! Что они вообще могут знать о гениальности? Что они могут знать обо мне?

Я встал, отряхнулся и медленно, шатаясь, поковылял прочь от этого колледжа. Финита ля комедия! Я решил твердо, что не буду больше иметь никаких дел с девушкой по имени Эмили Берклинг. Я забуду ее также быстро, как она забывала формулы и все то, чему я ее учил, я не буду упоминать ее имени, я сотру из памяти малейшие ее следы и выброшу все книги, к которым она прикасалась. Можно ли забыть человека? Конечно, можно! Просто не вспоминать о нем! Все проще простого.